Золушка в Академии Ледяного дракона - Наталья Ринатовна Мамлеева
– Тогда вам осталось проверить на мне заколку и вздохнуть спокойно, – пожав плечами, сказала я.
– Она в пространственном кармане, к которому из-за нестабильного фона я не имею доступа, – Владыка посмотрел на меня с усмешкой, мол, почему ты еще не догадалась. – Вернемся – я проверю заколку. И навсегда выброшу тебя из головы.
– Меня или истинную? – мило уточнила, склонив голову на бок, но мужчина не ответил. – Мне так нравится, как вы противитесь, – неожиданно развеселилась я. Да он подарил мне самый волшебный поцелуй в моей жизни, а теперь говорит такие обидные вещи! – А если это я, то что сделаете?
– Поведу на обряд отчуждения, – нашелся Владыка и сделал шаг ко мне, сократив между нами расстояние. – Не ты ли сказала, что мы – безвольные животные, которым указывают, кого любить?
Надо же, не забыл! И ведь не отреагировал тогда, в аудитории, наполненной студентами, а дождался нужного момента, чтобы припомнить.
– Я всё еще не отказываюсь от своих слов.
– Тогда зачем опоила меня в прошлом году эльфийским запрещенным зельем истинности? – спросил он, прищурившись. – Ты ведь знала, что если бы мы закрепили связь, то ты навсегда бы лишила меня возможности иметь детей.
Что я сделала? Я даже приоткрыла рот. Пазл начинал складываться. Значит, Иветта применила запрещенное зелье на Владыке, оказалась в его постели, чтобы привязать к себе, но что-то пошло не так? Вот почему разозлился дракон! Значит, у него дети могут быть только от истинной, если я правильно понимаю, а так выходит, что она бы своей лжесвязью навсегда оборвала его род? Какой кошмар!
Я осознала, что в последние два дня слишком много думаю об этом мужчине. Он не выходит из головы. Меня преследуют совершенно неприличные образы, а еще… постоянно хочется прикасаться, до покалывания в кончиках пальцев. А грудь до сих пор горит огнем, требуя прикосновений того, о котором мне даже думать нельзя!
– Ты не задумывался о том, почему я могу быть твоей истинной, хотя в прошлом году зелье не сработало, м?
Да-да, я перешла на «ты». Мой вопрос звучал неправильно, провокационно. Будто я наталкиваю его на мысль, что вновь как-то провела его, обманула. Вот же, глупая! Надо лучше формулировать свои мысли. Хотя как формулировать, если магия проведенного ритуала и слова не дает вымолвить?
Дракон прищурился, явно не находя ответа. Он понимал, что что-то здесь не стыковалось, но сказать, что именно – не мог. Кажется обряд, который провела Иветта, был совсем не популярен. Более того – неизвестен. Что же за рукопись она нашла в тайной секции?
В этот момент меня лизнули. Мы оба переключили внимание на вернувшегося песца. Владыка закрыл глаза и отвернулся. Я осторожно протянула руку к зверю и кончиками пальцем погладила его по голове. Белый красавец улегся головой мне на колени, согревая своим теплом.
– Ты должна дать ему имя, – произнес Владыка, нарушив тишину. – Ты действительно избранница Снежного. Кого именно, это еще предстоит выяснить. Если тебя выбрал этот зверь, ты обязана назвать его. Теперь он твой.
Однако! Это, конечно, чудесно, но как его забрать в свой мир? Разве он там выживет? На мгновение я испугалась. Но может, если я вернусь, связь между нами прервется?…
– Тебе обязательно надо дать ему имя, – заметив мои сомнения, произнес Владыка. – Иначе он не сможет найти дорогу к тебе, а если не будет рядом – сойдет с ума от тоски.
– Что ж, – смирилась с неизбежным. – Как насчет БоПи?
– БоПи? – изумился Владыка.
– Большой Писец, – кивнула я, с улыбкой глядя на зверя. – Всё в моей жизни просто один сплошной БоПи.
Владыка меня не совсем понял, но взглянул с интересом. Я тоже встретила его взгляд, надеясь, что когда-нибудь он всё-таки догадается.
– Иди сюда, – со вздохом произнес мужчина и достал из моего рюкзака небольшую баночку, как оказалось, с мазью. – Твои ладони… нужно обработать раны.
Я была совсем не против и действительно подвинулась ближе. Владыка был аккуратен, осторожно дотрагиваясь до моей кожи, нанося мазь тонким слоем. Она была с не только с обеззараживающим эффектом, но и с обезболивающим – вскоре я перестала чувствовать болезненные ощущения в местах, где наносилась мазь.
– Еще колени, – пробормотала я, когда его снежность собирался убирать мазь. Смутилась своему предложению и протянула руки. – Я сама.
Но самой мне не позволили. Вновь аккуратно обработали ссадины, вызывая у меня жгучий румянец. Кто бы мог подумать, что этот мужчина умеет быть таким милым?
Ллайд все-таки полностью разделся, чтобы его вещи тоже успели высохнуть, поэтому мы сидели друг к другу спинами, и между нами пролегала лишь ткань теплого пледа, от которой Владыка отказался.
Оказалось, с его снежностью можно разговаривать. Вот так сидеть и разговаривать. Он многое знал, умел шутить и даже иногда улыбаться. На сегодняшнюю ночь он будто забыл о неприязни к Иветте. Спрашивал, интересовался, сам рассказывал что-то из своего детства. Я кивала, задавала вопросы и с упоением слушала Владыку, но сама, к сожалению, ничего рассказать не могла. Открывала рот, срабатывало заклятие и… я просто улыбалась. Из-за этого взгляд Владыки, когда мы поворачивали головы друг к другу, становился еще более подозрительным, будто он обижался за то, что я не откровенна с ним, но сегодня он не хотел больше ссориться, поэтому отвечал немного вымученной улыбкой. Рядом с нами лежал БоПи и тихо посапывал.
– Твои волосы… они… – выдохнула я, не зная, как именно сформулировать свой вопрос. – Они побелели, когда ты встретил истинную?
– А ты не помнишь этот момент? – прищурился Владыка, внимательно следя за моей реакцией и немного развернувшись ко мне.
– Чтобы я ни сказала, ты мне не поверишь, – пожала я плечами.
– Ты и не можешь сказать. Магия бала не только закрывает масками лица так, что потом не вспомнить, кого именно ты видел, но еще и не позволяет воспроизвести диалоги. Считается, что мы должны чувствовать сердцем, а не полагаться на органы чувств: осязание, обоняние, зрение, слух.
– Но зачем так всё усложнять?
– Ты – человек, тебе должно быть не совсем понятно предназначение искр на Зимнем балу. Это
