Любимая для бессмертного (СИ) - Заблоцкая Катерина

- Да-да. В соответствии со статьей я не имею права этого сделать. Но вопрос в том, понесу ли я за это какое-то наказание? Да, я немного потревожу баланс. Но не волнуйтесь! Я знаю, как провернуть дело так, чтобы Хранитель времени виноват не был. Даже баланс не расшатается. Только ваши бульдозеры.

На несколько секунд вокруг общежития воцарилась тишина. Затихли даже моторы техники. А потом из салона одного из бульдозеров выскочил водитель. Выглядел он довольно внушительно – широкие плечи, огромный рост и опасно прищуренные глаза, - и пришел явно не с миром.

- Ты! – прорычал он, тыча пальцем в Войчика. – Ты, хлыщ канцелярский, нас куда вызвал? Мы что по твоему, лысые, на Хранителя Времени на бульдозере ехать?!

Войчик оставался достаточно стойким. Я б на его месте, конечно, обеспокоился, мало приятного в том, что на тебя прет двухметровый громила, способный одним ударом лишить одновременно и сознания, и зубов, и целостности носа. Однако, я находился на высоте пяти этажей, а водитель ожидаемо решил выполнить за меня мою работу по изгнанию наглого канцеляриста.

- Обратите внимание, - мрачно промолвил Владлен, встряхивая бумажкой, - на постановление! Вчитайтесь в пункт…

- Слышь, ты, - прорычал водитель, - постановитель! Ты что ли вообще не сечешь? Это Хранитель Времени! Я хочу жить столько, сколько мне отведено, а не в песок рассыпаться за три дня из-за твоего листика! Знаешь, что ты им подтереть можешь!

Второй водитель, услышав, что назревает скандал, тоже выбрался на улицу. Заприметив меня в окне, он отвесил что-то смутно напоминающее полный уважения поклон, засучил рукава и решительно направился к Войчику.

- Господа! – окликнул их я, решив не доводить дело до драки. – Попрошу вас все-таки вести себя тише. Еще ранее утро, в общежитии спят люди.

Все трое мгновенно воззрились на меня. Двое – с благоговейным ужасом, третий – с откровенным раздражением.

- И раз уж господин Войчик решил все-таки внимать моим словам, - совершенно равнодушно продолжил я, - то предлагаю вариант просто мирно разойтись. Вот на тот листик, которым вы размахиваете, Владлен, я накладываю свое вето. Так можете и передать начальству. А еще передайте, что если я еще раз увижу вас или спецтехнику рядом со швейным цехом, то я буду пользоваться даром по своему усмотрению. Это ясно?

- Но экономический объект…

- Нет у вас больше экономического объекта, - отрезал я. – Забудьте о его существовании и о существовании этих женщин. Понятно?

- Но швейный цех находится на гособеспечении! – заорал Войчик. – Свет! Отопление! Вода! В конце концов, заработная плата!.. Вывоз мусора!..

- Можете снять его с гособеспечения, - промолвил я. – И даже отменить плановый ремонт.

- И отменим!

- Отмените-отмените, - кивнул я. – Вы все равно собирались проводить его аж через двадцать лет. Вероятно, после сноса?

- Господин Рене, - возмутился Войчик, - это произвол!

Я вздохнул.

- Произвол, уважаемый, игнорировать мои требования. Если вы считаете, что мне нечем надавить на ваш отдел по борьбе с экономической преступностью, то вы глубоко ошибаетесь. Напомните, будьте добры, своему начальнику об архивных разбалансировках годовой давности. И передайте ему, что я приду по кирпичику разбирать здание вашего архива и изучать ваши биографии, лично. Это понятно?

Средоточие в отделе борьбы с экономической преступностью было ерундовое, я там уже бывал. Однако, там все еще помнили, чем закончилось изучение предыдущего, хоть и куда более запущенного объекта, где разбор энергетических нитей закончился полным уничтожением объекта. В прошлом средоточии обнаружился обменный портал между мирами, и избавиться от него иначе не было никакой возможности, но подробности я, разумеется, никому не сообщал.

 - Я понятно изъясняюсь, господин Войчик?

Один из водителей, очевидно, решил, что пора прекращать это представление.

- Он все понял, господин Рене! Простите за беспокойство! Мы сейчас уедем!

Войчик одарил меня полным ненависти взглядом, но ни на какую гадость не решился. Боялся.

Матильда никогда не тратила свое время на такие формальные вещи. Она всегда делала то, что хотела, наплевав на законы. И иногда я завидовал тому, какую свободу она сама себе предоставляла, дергая мир за тонкие ниточки.

Но мне пришлось придумывать систему, которая могла бы сдерживать оставшихся Истинных. Сил у них было огромное количество, желания творить зло предостаточно, а совести – ни на грош. Вот только, выплетая паутину ограничений, я невольно накладывал их и на себя. Люди же, подобные Войчику, мечтали найти в сильных мира сего слабость. Мне иногда казалось, что им попытки сделать подлость доставляли невероятное удовольствие. Смешно, но им хотелось не придумать что-то хорошее для себя, а сделать дурное ближнему.

Я тяжело вздохнул. Войчик вернется, вне всяких сомнений. И свет отрежет, и отопление, если оно тут в самом деле есть. Вот только он все равно бы все это сделал, а ещё – запихнул бы всех сотрудниц цеха в тюрьму. Стали б они в том экономическом отделе разбираться, что к чему? Конечно же, нет! Я в том даже не сомневался.

Виноватыми оказались бы простые исполнительницы. И все энергетические нити затрут с удивительной легкостью.

- Рене? – раздался за спиной голос Анны. – Что-то случилось?

- Можно и так сказать, - утвердительно кивнул я. – Ваше здание только что едва не снесли, но в целом мы остановились на том, что тут просто отключат свет.

Анна растерянно заморгала. После сна она выглядела особенно мило: растрепанная, взъерошенная, словно воробышек, в глазах плещется недоумение, словно она не в силах понять, что за гадости я говорю.

- А как же тогда мы будем работать? – тихо поинтересовалась она. – Без света-то?

- Ну всяко лучше, чем без здания, - подмигнул я. – Не волнуйся. Где-то в здании самого швейного цеха должна быть альтернативная нить, если основную отрубят.

- Нить? Какая нить?

- Нить энергосети, разумеется, - пожал плечами Рене. – Если смотреть по картам, то тут их полно, уверен, что Матильда основные дела проворачивала не на обычной, а на магической энергии.

Перехватив внимательный и испуганный взгляд Анны, я вдруг вспомнил, что об особенностях нашей электрики она, наверное, ровным счетом ничего не знала, как и о многих других особенностях этого мира. Но мои слова ее все же немного успокоили. Она слегка покраснела, взглянув на меня, кажется, вспомнила о том, что сама облачена в мною же притащенную сюда пижаму, и выскользнула из комнаты в ванную.

Когда вернулась, я уже встряхнул скатертью, выдергивая из нее завтрак. Та, конечно, требовала энергетической подпитки – как это так, ее вынуждают готовить, а повампирить совершенно некого! – но я нагло проигнорировал ее ментальные возмущения и лишний раз дернул за край.

Такие скатерти, предназначенные, в целом, для жертвоприношений, тоже были изобретением Матильды. Осталось их очень мало, основную массу пришлось сжечь, но несколько я умыкнул для исследований.

В результате оказалось, что свою полезную функцию – генерацию пищи, - скатерть способна выполнять на основании накопленной энергии. А за долгие годы своего функционирования натянула она достаточно, чтобы кормить Анну несколько лет.

В любом случае, в реальной жизни без выбросов энергии никак. Та же Анна буквально кипела от магии, и скатерть наверняка немного тянула с нее силу.

Но магия Анны – отдельный вопрос.

Большинство владело даром вытягивать энергию из окружающего мира и каким-то образом трансформировать ее. Анна относилась к тому редкому виду людей-генераторов, которые, будто уже упомянутые мною нити, могли производить магическую энергию. Обычно таких брали на работу в Канцелярию, «богами» - отвечать за поддержание баланса. Но обычно они не возвращались в свой мир из другого, где прожили двадцать с лишним лет!

К тому же, даже для генератора Анна производила слишком много магии. Она буквально фонтанировала ею, даже не обращая внимания на то, что периодически теряла вместе с магией и жизненные силы. Ее следовало обучать, а не таскать по швейным цехам и убеждать заниматься общественно полезным трудом!