Нидейла Нэльте - Раб. Часть 1 и 2
Хватает на несколько дней презренного рабского существования в пыли их ног, а потом снова дурацкий протест рождается в душе.
Одежду, в которой был в "Земной чашечке", надевать как-то не хочется. Слава богу, госпожа не настаивает. Брюки с застёжками, открывающимися от прикосновения, мне тоже кажутся отвратительным изобретением. Обнаглел ты, раб, раньше одной одеждой на все случаи жизни обходился…
Да и чего ты дёргаешься? Чего переживаешь, что хозяйка видела? Она за эти дни много чего увидела, и ещё и не такое увидит — стоит приказать.
Мрачно стискиваю зубы. Обычно хозяева вызывают страх, отвращение, презрение. Противно, что обязан их слушаться, стыдно перед собой — но не перед ними.
Едва ли госпожа сильно переживала бы, если бы одним презренным рабом стало меньше. Но почему-то именно сейчас, когда при желании можно было бы найти возможность всё прекратить, вдруг начинает хотеться жить…
ТамалияСегодня прохладно, если сравнивать с предыдущими днями. Тогда жара стояла изматывающая. Я её, конечно, люблю, но спрятать под лёгкой одеждой хоть что-нибудь из моего арсенала весьма проблематично. В шорты ещё как-то можно, а вот под топик не особенно и засунешь.
Сегодня надела лёгкие брючки, взяла жакетик. Чувствую себя чуть более защищённой. Небо хмурится, того и гляди дождь пойдёт. Бросаю в сумку ручку гравизонта.
Я уже успела изучить все рабские правила в местном информационном пространстве. Кнут носить с собой, оказывается, не обязательно — просто местная мода. Обязателен лишь пульт. Правда, первый раз явиться с рабом на занятия и без кнута…
Что-то кнут сияет первозданной целостностью, нужно будет что-нибудь потом с ним сделать, а то как новый. Ещё заметит кто.
Боже, о чём я переживаю на этой грёбаной планете! Чтобы кто-нибудь не заподозрил, что я не избиваю человека в свободное время. Уроды.
Мне нужно на реабилитацию, уже несколько дней не ходила. Не хочу брать туда Антера, не представляю, как буду при нём спектакли устраивать. Но и оставить дома не могу…
Хотя, пожалуй, уже почти не сомневаюсь, что он не подослан. Почти. Но опять же, как его оставишь… Не запирать же в комнате… И потом, всё-таки почти.
Смотрю на гравикар. Тут идти недалеко, минут двадцать, в сторону, противоположную от стены. Дождя вроде нет. Беру на всякий случай пульт от машины, если что, вызову. Поручаю Антеру взять кнут.
— Пройдёмся, — говорю, ставя наружную дверь на сигнализацию, — тут недалеко.
Молчит.
— Ты любишь пешком ходить? — спрашиваю, когда мы двигаемся в путь.
— Как прикажет госпожа.
— Антер… мне просто интересно. Я вот очень люблю.
— На поводке тоже? — интересуется.
— Ты же не на поводке.
— Сейчас — да, — отвечает тихо. Смотрю на него.
— Я не стану надевать на тебя поводок, — говорю. Молчит мрачно. Заткнуться, что ли?
— Антер… — не выдерживаю. — Я же просто поговорить хотела. Спросить, любишь ли ты гулять.
— Ненавижу.
— Почему? — смотрю на него с недоумением. Глаза загорелись:
— Зрителей вокруг много, — говорит. Вот идиотка. Ну конечно.
Хочу взять его за руку, но вспоминаю, что с рабами так не обращаются. И даже не могу пообещать ему, что всё будет хорошо. Не знаю я, как будет. У меня моя дурацкая роль, ненавистная конспирация, мне нужно войти в это дерьмовое общество, стать своей, чтобы мне доверяли, чтобы…
Ещё немного, и я тоже возненавижу гулять. По Тарину в частности.
Девочки собираются, рабы садятся под стенкой, руководительницы нашей ещё нет, зато есть Свелла. Подходит ко мне, косится любопытно на Антера:
— Купила? — спрашивает.
— Господин Корнель подарил, представляешь? Так неожиданно, так приятно…
— Ну и как? — интересуется. Знать бы ещё, о чём она. Пожимаю плечами:
— Ну не знаю… А ты о чём вообще?
— Просто… хоть и раб, мужчина же…
Ах это. Улыбаюсь легко:
— Он у меня послушный, хлопот не доставляет, слова поперёк не говорит, исполнительный. Я как-то даже не ощущаю, что это чужой мужчина.
— Понимаю, — говорит. — Я раньше рабов тоже как мужчин не воспринимала. А сейчас… вообще не могу никого из них видеть. Надеюсь, пройдёт… Даже Селия поначалу не выносила! Это мой брат.
— А что его у Корнеля не было? — спрашиваю.
— А, по делам ездил, — машет беспечно рукой. — Он, кстати, хотел с тобой познакомиться. Ты не против?
— Да нет, — говорю. — Давай как-нибудь познакомимся.
— Он сегодня за мной заедет, мой гравикар в ремонте…
Хочу ответить, но тут входит руководительница, и все разговоры стихают. Приветствуем друг друга, ритуальные объятия и прочий бред. Смотрю на Антера, чёрт, как же не хочется в этом всём участвовать…
— Можно, я сегодня помолчу? — прошу, когда ко мне обращаются с каким-то вопросом по теме.
— Что-нибудь случилось? — мягко интересуется руководительница. Чуть не ляпнула, что кошмар приснился. Заставят же рассказывать. Пожимаю плечами:
— Не знаю… настроения нет. Грустно, дождь… К маме хочется…
— Понимаю, — кивает госпожа Кларна, — ну посиди, послушай. Разок можно и помолчать, но чтобы это не вошло в привычку. Ладно? И постарайся всё-таки присоединиться. Вместе мы что?
— Справимся! — отвечают хором девочки. Сижу тихонько, наблюдаю. Анита пересела поближе к Антеру, что-то тихо ему прошептала. Пожал плечами, даже не взглянув на неё. По-моему, она попробовала ещё что-то спросить, не дождалась ответа и оставила попытки.
Наконец это занудство окончилось. Все встают, прощаются, кудахчут.
— Слушай, — сообщает Свелла, — по-моему, твой раб моей Аните приглянулся. Может, сведём их?
Удерживаюсь, чтобы не содрогнуться. Это что тебе, собаки, что ли?
— А вдруг они не понравятся друг другу? — говорю. Свелла задумалась. Неужели тебе такой вариант в голову не приходил?! Пожимает плечами:
— Ну не знаю. Им же без разрешения нельзя…
— Знаешь, он у меня ещё совсем мало, — выкручиваюсь, — я как-то сама не успела наиграться, чтобы с рабынями сводить. Вот когда надоест, тогда и посмотрим.
— Ну как хочешь, — говорит. — Слушай, а где твоя мама?
— Нету уже… — отвечаю по легенде. Ох, мама… знала бы ты, где я работаю, чем заниматься приходится… Одна надежда, что это пользу принесёт! Только она и удерживает…
— Прости, — опускает голову.
— Да я бы хоть просто домой съездила. У вас тут хорошо, но соскучилась… Вот как моего найдут последнего, сразу же на Амадеус рвану, хоть на денёк!
— Ты что?! — изумляется. — Нет, я больше с Тарина ни ногой! Всё-таки здесь лучшее место в мире, нигде так спокойно и тепло не бывает.
