Наложница огня и льда (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна
Но Дрэйк сказал, что запаха нет!
Неожиданно запястье обожгло холодом, словно я сунула руку в ледник. Я дернулась, пытаясь освободиться, но почувствовала в ответ лишь, как ледяные пальцы сжались сильнее, как закололо острыми иголочками кожу.
— Надеюсь, мы друг друга поняли? — прямой взгляд впивался в мое лицо царапающими осколками.
Тянущее ощущение в немеющей руке, теплая пульсация в запястье. Краем глаза я поймала привычное серебристое свечение и в ту же секунду ледяные пальцы разжались. Нордан чуть растерянно, настороженно посмотрел на свою руку, потом на мою. Слабое сияние вокруг запястье истаяло, я дернулась снова, и мужчина отпустил меня. Я отползла торопливо в изножье кровати, глянула на собственную ладонь.
Нет. Или да?
Но как? Почему?! Я совершенно точно знала, что сияние должно было исчезнуть!
Нордан приподнялся на локтях, изучая меня пристально, подозрительно.
— Так, котенок, и что это было?
То, чего быть не должно.
Я встала с постели и, кажется, выскочила из комнат Нордана раза в два быстрее, чем накануне. Только запершись в своей спальне и для надежности закрывшись в ванной, я решилась повторить то, что только что сделала неосознанно. И наблюдала отстраненно, как над моей ладонью кружились лениво серебряные звездочки. Звездочки вышли кривыми, но симметрия меня сейчас не волновала. Главное, что сияние осталось, правда, неизвестно, почему и… и Нордан все видел. Я не знаю, даже не представляю, как он, как Дрэйк будут реагировать на рабыню-колдунью в собственном доме. Если верить слухам, братство не питало особой любви к другим магам. В летописях проскальзывали даже упоминания, что прежде проявление взаимной нелюбви заканчивались попытками уничтожить друг друга.
И запах остался. Похоже, только для Нордана, Дрэйк ведь сказал, что запаха нет. Выходит, после моей… нашей с Норданом близости Дрэйк перестал его чувствовать? Или Нордан прав, и чтобы подействовало наверняка, надо… не один раз?
Хотелось рассмеяться от радости, облегчения. И расплакаться от смятения, непонимания происходящего. Так удивительно, необыкновенно прекрасно, что Серебряная не отвернулась от меня, и такая оглушающая до звона в ушах растерянность. Сияние осталось, то ли вопреки чему-то, то ли благодаря, но что делать дальше?
Стук в дверь комнаты и голос Пенелопы я едва расслышала.
Завтрак. Хочу или нет, но спуститься придется.
К завтраку я спустилась с книгой. Встретилась с озабоченным взглядом Дрэйка, поздоровалась рассеянно и заняла, как и вчера, второй стул на длинной стороне. По крайней мере, сегодня горничная сразу поставила прибор на это место. Нордан появился в столовой спустя несколько минут, хмурый, небритый, в одежде свежей, но откровенно мятой. Громко звеня посудой, налил себе кофе, нарочито медленно выдвинул стул, сел. Дрэйк традиционно уже читал утреннюю газету, я — «Тропинки за грань», рассудив, что лучше уткнуться в книгу, чем в чашку или в одно из окон напротив. И чтение помогало хоть немного отвлечься от изучающего колкого взгляда.
— Сая, аудиенция в половине двенадцатого, но выехать лучше пораньше, — наконец нарушил молчание Дрэйк. — Будешь готова через час?
— Да, конечно.
— И кто назначает аудиенцию моей собственности? — спросил Нордан недовольно.
— Ее императорское высочество Валерия, — ответил Дрэйк спокойно и перевернул газетную страницу. — Ты же не возражаешь?
— Нет. Кто отвезет ее обратно?
— Я.
— Хорошо, — дробь пальцев по столешнице. — Тебе, наверное, льстит внимание члена императорской семейки?
Понимаю, что Нордан обращается ко мне, хотя и не называет по имени.
— Я рада, что удостоена столь высокой чести, — глаз от книги я не подняла.
Минута-другая тишины, и Нордан резко встал, направился с чашкой в руке к выходу.
— Если вдруг потребуюсь, то меня нет.
— А где есть? — осведомился Дрэйк.
— Нигде. Проветриваюсь. — Нордан вышел из столовой, хлопнув дверью.
— Постарайся никого не покалечить и не разбей машину, — сказал Дрэйк в пустоту, но я уверена, что Нордан расслышал последнюю фразу.
Что ж, возможность и впрямь была. Я спросила, получила ответ. Не важно, понравился он мне или нет, сейчас я уже не решилась бы спросить у Нордана даже о том, что подадут на ужин. Не когда мужчина в таком настроении.
— Сая, — Дрэйк закрыл и сложил газету, — ты уверена, что все в порядке?
— Да. — Я тоже закрыла книгу, допила остатки чая. — Вам не стоит беспокоиться. С вашего позволения я хотела бы подняться к себе и переодеться для аудиенции.
— Разумеется. И ты не обязана спрашивать разрешения, чтобы покинуть столовую или любое другое помещение в доме.
— Благодарю. Я буду готова к сроку. — Я встала, взяла книгу и вышла.
* * *Ее императорское высочество пила чай в круглой белой беседке, расположенной в парке возле дворца. Белый стол, белые стулья вокруг, кусты белых роз за парапетом беседки. Две фрейлины, едва ли много старше своей юной госпожи, яркие, беззаботно щебечущие. Статс-дама вида строгого, сурового, неуловимо напомнившая мне одну из учительниц в пансионе. Два лакея, безмолвно прислуживавших за столом. И Пушок, вальяжно развалившийся на ступеньках. Пес нас и встретил первым, бросившись к нам, когда мощеная плиткой дорожка еще только вильнула, поворачивая к беседке.
Пушок подбежал, засуетился возле меня, и я присела, потрепала пса поочередно по каждой голове.
— Когда я вижу эту псину рядом с тобой, то начинаю опасаться, что он откусит тебе руку, — негромко заметил Дрэйк, настороженно наблюдая за нами.
— Не откусит, — я посмотрела в красные глаза левой головы, почесала ее за ухом. — Правда ведь, Пушок?
— Мне бы твою уверенность в этом звере.
Со смешком увернувшись от попытки правой головы облизать мне лицо, я выпрямилась, и мы направились к беседке, сопровождаемые псом.
— Сая, еще на балу меня несколько удивила твоя реакция на внимание Пушка. Обычно девушки, впервые его увидевшие и не связанные с нашими околомагическими кругами, если не падают в обморок сразу, то хотя бы сильно пугаются. Да подчас и не только девушки.
— В храме я читала о двуглавых псах. Когда-то они служили жрицам Серебряной богини.
Едва ли Нордан успел рассказать Дрэйку о сиянии — слишком быстро уехал. Расскажет ли позже?
— Во времена, когда среди жриц вашей богини были не только обычные женщины, но и одаренные колдуньи. Большая часть их погибла в шестом веке, во время так называемой охоты на магов. Вместе с одаренными жрицами исчезли и двуглавые псы. Ныне псов находят редко, как правило, в удаленных уголках мира.
Заметив нас, Валерия поднялась из-за стола, вышла навстречу из беседки.
— Источники утверждают, что дар вашей богини тоже не исчез полностью, хотя его тщательно скрывают и путают порой с человеческой магией, — добавил Дрэйк тихо и поклонился приблизившейся наследнице.
Я присела в глубоком реверансе.
Мужчина продолжает наблюдать, даже когда мне кажется, будто он не смотрит, запоминать, делать выводы. Не сомневаюсь, Дрэйк, как и Нордан, может понять, что имя мое ненастоящее. Возможно, уже понял.
— Рада, что вы откликнулись на мое приглашение, леди Сая, — заговорила Валерия. — Не возражаете, если мы немного пройдемся? Я хотела бы побеседовать с вами наедине.
— Разумеется, Ваше императорское высочество, — я поймала тень недоумения во взгляде Дрэйка.
С приглашающим жестом девушка сошла с дорожки в подстриженную траву. Дрэйк и фрейлины последовали за нами, держась позади, на небольшом расстоянии. Только Пушок остался рядом, забегая то со стороны хозяйки, то с моей. Валерия оглянулась на свиту, вертя в руках небольшой, потрепанный собачьими клыками мячик.
— И это называется побеседовать наедине, — с неожиданной горечью произнесла девушка и, отвернувшись, бросила мячик.
Пушок с готовностью умчался за игрушкой.
— Вы загадочная личность, леди Сая. Я попробовала разузнать о вас побольше, но мне не удалось выяснить ничего, кроме того, что вы из Феоссии и живете в доме лорда Дрэйка. Возможно, я не очень глубоко копала, впрочем, я не профессионал в таком деле. Но вы нравитесь Пушку, а это для меня важнее и надежнее кипы рекомендаций и раз сто проверенных и перепроверенных данных разведуправления. Сколько я себя помню, Пушку никто никогда не нравился. В чем же ваш секрет?
