Суженый для горной ведьмы (СИ) - Либрем Альма

Лисандра, если б могла реагировать так активно, должно быть, покрылась бы белыми пятнами от гнева, но женщина отлично себя сдерживала. Она лишь холодно покосилась на Дараэллу и покачала головой.

— Я б не принимала такие поспешные решения, — произнесла она. — И не позволяла себе колкие высказывания, не обладая настоящим положением в обществе.

Дара никак не стала парировать этот выпад. Ее куда больше интересовала возможность поскорее сбежать от моря, жадно тянувшегося к ней и словно пытавшегося выпытать — такая ли уж она морская ведьма, как Геор сказал Урсуле, не стоит ли забрать поскорее свою жертву, пока не сбежала к рекам и послушной пресной воде?

Опираться на руку мужа, спускаясь с корабля по трапу, было непривычно. К тому же, в порту было почти пусто, никто не спешил их встречать, и Дара не понимала, зачем эти церемонии и притворство, кому они могут быть полезны? Разве что Лисандра всегда настаивает на том, чтобы придерживаться каких-то церемоний, соответствовать правилам — исключительно из-за собственного отвратительного характера.

Но Дара действительно вздохнула с облегчением, когда ее ноги наконец-то коснулись твердой земли. Она сделала несколько шагов в сторону и втянула родной воздух, радуясь тому, что наконец-то не надо никуда плыть и ни с кем сражаться. Должно быть, нескоро еще появится желание выходить в море…

Интересно, а у Геора так же?

Дара обернулась, чтобы задать этот вопрос, но так этого и не сделала — заметила, как Тиам осторожно сводит Лисандру с корабля. А потом полковник поднял взгляд, и Даре показалось, что такой концентрированной ненависти она не видела уже давно.

Что ж, возможно, они несколько поспешили, считая Лисандру безобидной.

Дара как-то отстраненно попыталась вспомнить, могла ли оставаться магия у бывшей верховной после того, как она воспользовалась заклинанием, чтобы испить силу Дараэллы, или, может быть, Тиам заговорен на прикосновения и, подав руку Лисандре, непроизвольно вновь попал под ее влияние…

Тем не менее, Эсмонд, которого Дара вроде бы как немного узнала за последние несколько дней, мужчина, казалось, не проявлявший ни грамма ненависти по отношению к ней, мило улыбавшийся и способный вести спокойный, доброжелательный разговор, куда-то исчез. Его сменил посторонний человек, даже цвет глаз у мужчины изменился, радужка практически слилась по оттенку со зрачком.

Геор обратился к нему, кажется, не заметив перемены, но Тиам уже ничего не слышал. Его ладонь легла на эфес шпаги, прикрепленной к поясу, и Дара как-то отстраненно отметила, что не выдавать Эсмонду огнестрельное оружие было очень удачной идеей.

Полковник оставил Лисандру на трапе одну и в два прыжка преодолел расстояние между ним и Дараэллой. Бывшая верховная вскрикнула, пошатнулась и потянулась к сыну, Дара даже расслышала тихое "Геор, помоги, дорогой" — такое искусственное, наверное, произнесенное в расчете просто отвлечь внимание Каннингема.

Дараэлле некогда было обращать на них внимание. Она увидела, как опасно в лучах закатного солнца сверкнула шпага Тиама, словно загорелась оранжевым светом, и он, в один миг растеряв всякое мастерство воина, нанес Даре самый глупый и самый простой удар из всех, которые только мог позволить себе фехтовальщик, даже неопытный.

Девушка отскочила назад, и острие шпаги успело только царапнуть ее одежду, оставляя дыру в не слишком приличном месте. Кого б то волновало! Тиам надвигался на нее, словно обезумевшая гора, и мозгов в голове у этой горы не осталось от слова совсем. Дара прямо-таки узнавала колдовство своих сестер по дару, простое, как дверь, линейное и не оставлявшее в голове у мужчины ничего, помимо внушенной ведьмой мысли.

— Тиам, немедленно остановись! — Дара с трудом различила голос мужа. В ушах шумело от подскочившего, должно быть, давления, и она едва ушла от следующего удара и — вот незадача, — свалилась на каменную мостовую.

Отползать назад было слишком долго, и девушка, действуя скорее по наитию, с силой ударила Тиама каблуком в колено и вовремя откатилась в сторону, буквально за секунду до того, как на нее обрушилась шпага.

Так секирой надо бить, а не шпагой! Тиам явно не настолько отвратительный воин, чтобы допускать такие элементарные глупости, а вот свекрови бы подтянуть матчасть, если она собирается иметь дело с невесткой и довести-таки Дару до гроба или хотя бы до потери какой-нибудь важной части тела.

Эсмонд освободил шпагу, застрявшую в щели между камнями, и атаковал еще раз. Дара вскинула руки, призывая магию, чтобы остановить следующий рубящий удар, но колдовская стена почувствовала что-то иное, совершенно не напоминающее лезвие.

Скорее, какой-то человек, всем своим весом налетевший на ограждение.

Дара сжала руки в кулаки, заставляя магию вернуться обратно к ней, и отпрыгнула в сторону, с легкостью отталкиваясь от покорных камней. Там, где она стояла несколько секунд назад, столкнулись две шпаги, и звон металла глушил тихий напев еще клокотавшей в Тиаме посторонней магии.

Как она сумела просмотреть проклятье? Почему не провела процедуру очищения? Должна же была понимать, что Лисандра — опытная ведьма!

Тиам сражался, как медведь. Он не обращал внимания на то, какими приемами пользовался Геор, проигнорировал и то, что адмирал едва не зарубил его, успев остановить собственную шпагу в нескольких сантиметрах от горла Эсмонда. Кажется, Каннингем рассчитывал на то, что сможет таким образом остановить полковника, но сохранить ему жизнь — вот только магия, охватившая Тиама, была совершенно другого мнения.

Сердце Дары колотилось в груди, словно собиралось выполнить свою норму по ударам и наконец-то остановиться, подарив ей смертельный покой. Щеки горели — наверное, к лицу прилила кровь, и Дара чувствовала странный, непрекращающийся жар. Но стоило прищуриться, пытаясь увидеть истинный силовой расклад, как Дара ощутила буквально невыносимый холод. Он пожирал ее, проедал аж до костного мозга, выпивал силу большими глотками, пытаясь отобрать у девушки способность мыслить.

Магические всполохи исходили и от Геора, и от Тиама. Но если то, что жило в Георе, было подвижной, покорной, его собственной магией, то черное пятно, расползавшееся по телу Эсмонда, оказалось чужеродной отравой. Дара не сомневалась, что, выполнив свою миссию по уничтожению неугодной невестки, Тиам должен был умереть. Магия пожирала его собственные силы, и сейчас, уверенными ударами отбиваясь от Геора и упрямо атакуя его, Эсмонд просто собирался избавиться от лишней преграды.

— Остановите его! — крикнула Дара, метнувшись к Лисс. — Он же убьет вашего сына!

— О чем ты, дорогая? — ахнула Лисандра. — Ведь я бессильна! Ума не приложу, с чего ты такое себе придумала…

Дараэлла стремительно обернулась. Геор начинал терять силы. Он был опытным бойцом, но никогда не сталкивался ни с кем настолько прямолинейным, не поддающимся ни на одну уловку, а просто наступающим на него. Тиам оттеснял адмирала к кромке, собираясь столкнуть в воду, и Дара осознала — а ведь она не знает, не захочет ли Урсула забрать Каннингема с собой в тот же миг, как он вновь окажется на ее территории.

Магия, которой Дара попыталась атаковать Тиама, просто отбилась от этого черного мертвого пятна, расползавшегося по его телу невидимой пленкой. Он не был неуязвим к атакам, но терял силы не настолько быстро, чтобы легко погибнуть.

А Лисандра, должно быть, считала, что сын просто окажется в воде, а Тиам закончит свое грязное дело. И будет и сам казнен за убийство адмиральской жены.

— Сумасшедшая, — выдохнула Дара. — Ты сама будешь болтаться в петле, если так продолжишь.

Бывшая верховная ничего не ответила, но, судя по ее взгляду, она и без этих прегрешений успела заработать себе на хорошую такую, очень удачную казнь.

Дара зажгла очередной пульсар на ладони, надеясь, что вторая атака хоть немного приостановит Эсмонда, но вовремя остановилась. Это все бесполезно. Что б она ни делала, мужчина продолжит наступать. Если только…