Мягкие лапки судьбы - Вонсович Бронислава Антоновна

— Люк, мне кажется, ты многое не учитываешь, — как можно более туманно начала я рассуждать. — Нельзя недооценивать врага, а знаний у него явно больше, чем ты считаешь. У него целое подземелье приспособлено для магических целей, с постоянной пентаграммой. Получается, защита дома — это не исключение. Возможно, Венсан вообще притворяется более… — я хотела сказать «тупым», но вспомнила, кто сейчас меня слышит, — более незнающим, чем есть на самом деле.

«Какая защита? Какая пентаграмма?! Маргарита, что за ерунду вы говорите?! Меня же в Совет потащат! Точнее, не меня, но для меня нет разницы…»

— Пентаграмма, говоришь? Стационарная? — Люк выразительно постучал по подлокотнику кресла. — Не выдумываешь?

— Венсан ее использовал, когда доказывал, что может вернуть Шарля. Она очень старая. Наверняка сделали еще первые владельцы дома.

«У меня в доме пентаграмма? Богиня, какой кошмар…» — котенок обмяк на моих руках, надеюсь, хотя бы в мыслях уничтожая эту злосчастную пентаграмму всеми возможными способами.

— Интересно, знают ли об этом в Совете? В частных домах их иметь нельзя. Один из первых законов, который приняли после окончания последней Магической войны. Венсану мало не покажется, если мы донесем…

«Маргарита, остановите этого идиота! — котенок подпрыгнул и завопил, будто его резали. — Они уничтожат мое тело, и мне некуда будет возвращаться!»

— Люк, если об этом узнают в Совете, Шарля мы не вернем, — торопливо сказала я.

Тело Венсана меня волновало куда меньше судьбы брата, которому уже никто не поможет.

— Тогда нужно пообещать, что мы в Совет не сообщим, если он вытащит Шарля, — недовольно предложил Люк. — Еще лучше поугрожать… Подпалить в паре мест… Шрамы иноров украшают, даже если они от ожогов.

«Меня подпалить?! Нет у него мозгов, совсем нет!»

— Марго, что с нашей шамборской рыжей? Вопит не переставая. Может, к целителю ее?

«Я не она, я — он, понятно?!»

Я прикрыла рукой разбушевавшегося Венсана и укоризненно сказала:

— Люк, это же наверняка мальчик, а ты — «она, она».

Люк бесцеремонно выхватил котенка и задрал ему хвост.

— Нет, девочка, — уверенно заявил. — Нужных мужских признаков нет.

«Девочка?! Не может быть! Он ошибается…»

Венсан обмяк в руках Люка, задышал тяжело, как в припадке.

— Может, они под шерстью? — предположила я.

— Да здесь шерсти столько, что ничего не спрячешь. Девочка это, точно говорю. Видишь, как на мужские руки реагирует? Сразу успокоилась. Здесь и под хвост заглядывать не надо.

Венсан отчаянно зашипел и вцепился в удерживающую ладонь мелкими белыми зубами-иголочками, после чего предсказуемо полетел на пол. Но и там не успокоился: продолжал шипеть и наскакивать на оскорбителя.

— У нее не бешенство?

Люк примерился к котенку ботинком, но покосился на меня и не стал пинать вышедшего из себя Венсана.

— Целитель бы вчера сказал.

Я нагнулась, подхватила котенка с пола, наклонила к нему голову и тихо-тихо прошептала:

— Себастьен, вы себя выдаете.

«Но что он несет? Я — и вдруг девочка? Сволочь!»

Венсан еще попрыгал у меня на руках и угрожающе пошипел. Люк неодобрительно на него посмотрел некоторое время, потом выдал:

— И все же с нашей шамборской рыжей что-то не так. Может, у нее необратимые изменения в мозге случились, пока мы ее вчера довезли до целителя? Явно повышенная агрессивность.

— С таким дефектом нельзя использовать для разведения, — глубокомысленно заметила молчавшая до этой минуты Каролина.

— Для разведения?

«Для разведения?»

— Для какого еще разведения, Каро?

— Ты же сам вчера сказал, что это инвестиция.

— Никакого разведения, — твердо объявила я. — Мне одного кота за глаза хватит.

— Кошки, — поправил Люк, чем опять вызвал кошачье шипение. — Действительно, ну ее, размножать еще… Каро, съездишь к целителю с котенком? Пусть посмотрит, все с ней в порядке или нет. Заодно узнаешь, когда можно стерилизовать.

«Стерилизовать?»

Мне показалось, что Венсан упал в обморок. И это хорошо, потому что, во-первых, он замолчал, а во-вторых, перестал себя ненормально вести. Кошка с закатившимися глазами выглядит куда менее странно, чем она же, непрерывно вопящая и прыгающая.

— А ты?

— А я с Марго поеду к Венсану. Попытаемся договориться.

«Он только все испортит, — простонал настоящий Венсан, приоткрывая один глаз. — Маргарита, не позволяйте ему вмешиваться».

— Нет, с этой шамборской рыжей точно не все в порядке, — убежденно сказал Люк, — я начинаю думать, что гуманнее ее было бы сразу усыпить. Вон как мучается.

«Ик».

— Не надо его к целителю, — решила я. — Может, поведенческое отклонение как раз следствие вмешательства? Тогда за несколько дней все прекратится.

— Думаешь? — засомневался Люк. — Я сколько к целителям ни попадал, никогда это на поведении не отражалось.

«Куда уж больше-то? И так сомнений нет, что у этого придурка голова не в порядке».

Я дернула пушистого нахала за хвост, как можно незаметнее для окружающих, и миролюбиво улыбнулась Люку:

— Может, его просто мужские голоса раздражают? У меня и у Каролины он сидит тихо.

— Она. Марго, мы же выяснили, что это девочка.

Снисходительный тон Люка оправдывался тем, что он не знал: внутри этой девочки мальчик. И мальчик этот очень ревностно относился к своей половой идентификации. Вот и сейчас из-под моей руки раздалось шипение, на которое никто, кроме меня, не обратил внимания.

— Да какая разница, Люк?

— Действительно. Что стерилизованная кошка, что кастрированный кот — один орк, бесполезная подушка в гостиной.

Я крепче прижала к себе Венсана для предотвращения новых попыток самоубиться об Люка. Он немного подергался, потом затих.

«Маргарита, у вас такой изумительный запах, — замурлыкал этот паршивец, зацепившись коготками за мой лиф. — И это единственное, что хоть как-то примиряет меня с нынешним бедственным положением».

Я с огромным трудом отцепила его от себя и вручила Каролине. Мне казалось, еще немного, и Венсан останется и без этого тела, поскольку кто-нибудь — либо я, либо Люк — его непременно пришибет. Не столько из чувства сострадания, сколько из чувства непереносимости. Если уж получил тело крошечного котенка, то и веди себя соответственно, не вызывая ни подозрений, ни раздражения. Только за это утро я несколько раз чувствовала в себе почти непреодолимое желание стать котоубийцей.

Так что к лже-Венсану я направлялась, горя желанием как можно скорее завершить эту историю. И хорошо бы — с наименьшими потерями для меня. И для Люка, подставлять которого не хотелось. Но как сделать, чтобы он был настороже, не представляла. Просить бесполезно: напротив, при такой просьбе точно полезет на рожон. И говорить правду нельзя: ради Шарля он не пойдет на сделку с древним магистром.

— Люк, как думаешь, не мог Венсан наряду с пентаграммой найти и какие-нибудь древние книги? — зашла я издалека.

— В Совет бы сообщил.

— Про пентаграмму не сообщил, — заметила я. — Защита на доме странная, сам говорил. И слуг из дома выставлял зачем-то…

— Хм. А ведь наверняка какой-то запрещенный ритуал проводил. Свидетелей убирал.

Не какой-то, а по освобождению захваченного тела от владельца. И тут я вспомнила, как Венсан рассказывал, что Совет не заметил захватчика, потому что тот затаился. А сам Венсан не рассказал, потому что рассчитывал справиться собственными силами. Тогда получается, что управлял телом владелец и проводил ритуал тоже он. Не понимал, что делает? Но зачем Венсану проводить ритуал, о котором ничего не знает?

— Тогда у него в арсенале может быть что-то запрещенное, — продолжал размышлять Люк. — Что-то, чего он не станет афишировать до самого последнего момента.

— Да, — согласилась я. — Поэтому нужно все время быть начеку, чтобы не пропустить нападения. И, Люк, если он знает какие-то запрещенные заклинания, ты можешь оказаться в ситуации, когда нечего противопоставить.