Братство тёрна. Помощница профессора (СИ) - Водянова Катя
Она же подошла совсем близко, уперла руки в бока и пыталась поджечь Пака взглядом.
- Насмотрелся? Понравилось?
- На тысячу галлов за ночь точно не тянет, - согласился он. - Ты ремонт здесь сделай, перед тем как жениха приводить.
Она быстро вздохнула, а щеки сразу же налились румянцем. И это было далеко не смущение, а чистый, ничем не прикрытый гнев. Пак же вдруг поймал себя на том, что любуется злой Фредерикой: ее вздымающейся грудью, сжатыми челюстями и тем, как в глазах разгорается настоящее пламя. Она и сама была точно огонь, но не обжигающий - горячий, красивый, непокорный. Даже когда Фредди брала себя в руки и пыталась быть хорошей и примерной, этот огонь не гас, а лишь стихал на время, так же поблескивая искрами в самой глубине зрачков.
- Я не собираюсь приводить сюда жениха! - она притопнула от возмущения. - И вообще, не твое это дело. Проваливай!
Пак мгновение помялся, раздумывая, не поцеловать ли ее в самом деле по совету Клу, а потом решил, что испугает еще и вышел в коридор.
- Вот придурок, - прокомментировал верж. - Мне бы росту еще с метр и уже уложил бы донью на ее кровать!
- Она бы тебя заколола.
- Умер бы счастливым, это лучше, чем жить несчастным и неудовлетворенным, как ты.
Пак не стал ему отвечать, просто улыбнулся и поглядел на Клу. Что-что, а несчастным Пак себя точно не чувствовал: столько всего увидел, узнал, попробовал, познакомился с множеством людей и вержей, один Клу чего стоит! Вот выпутается из всей этой передряги - и точно станет самым счастливым.
Нет. Когда выберется и поцелует Фредерику.
* 29 * (Хавьер)
На этот раз “его гончую” нужно было забрать из полицейского участка на Первой линии. Попала она туда за пренебрежение границами внутри города и занятия проституцией. Хавьер несколько раз перечитал бумагу, пока чистил зубы и брился. Мальчишка-посыльный все еще мялся на пороге и дожидался “свогора-следователя, чтобы забрал свою зубастую”.
В квартире Хавьера стоял и телефонный аппарат, но только для того, чтобы принимать звонки из управления. А коллеги из полиции решили не беспокоить высокое начальство.
- Вы уж поторопитесь, свогор! - бормотал мальчишка. Лет четырнадцать-пятнадцать, тощий и с вихрастым чубом. Зато взгляд цепкий и движения не суетливые, а четкие. Из этого выйдет толк. Хавьер даже черканул себе в блокнот его имя, чтобы оплатить учебу в академии через фонд, если мальчишка вдруг не доберет баллов на экзамене. Такому нельзя уходить в земпри.
- Мы же как узнали, что это ваша знакомая, так сразу и завернули оформление бумаг. Заперли до утра в архиве. Вы не думайте, там хорошо, - продолжал мальчишка, пока Хавьер завязывал галстук и искал шляпу и трость, - топчан есть, мягкий, пледом застелен. И протоплено. Кренделей мы туда принесли и чаю. А она влезла на самый верх и рычит оттуда, вас требует или отпустить ее. Как тут отпустишь? Обвинения серьезные, гончей из полиции таким никак нельзя заниматься. И будить свогора следователя среди ночи - дураков нет. Вот дождались утра - и я бегом к вам. Но если наврала нам, стерва, только скажите, мигом запрем ее в камеру, никто и не узнает, что ваше имя упоминала.
Говорил он правильно, гладко, но сам не отводя взгляд следил за реакцией Хавьера. Можно поспорить, если мальчишка только заподозрит почтенного следователя в том, что он отправил служебную гончую подработать в богатом квартале и обещал той свое покровительство, а потом решил отказаться от этой идеи - обо всем этом узнает комиссар. А то и сразу свогор Кроу, начальник особого управления. Но совесть Хавьера была чиста: что бы там ни натворила Ирр, действовала она самостоятельно.
Поэтому уже через несколько минут он вошел в участок вслед за мальчишкой. Тот наотрез отказался ехать на автомобиле и повел Хавьера подворотнями. Один раз пришлось перелезть через забор, а после прыгнуть через канаву, но вышло в самом деле быстрее.
Ирр они нашли быстро. Гончая в самом деле сидела на самом верху книжного шкафа, почти под потолком комнаты. Ссутулилась и поджала ноги, снова спрятавшись за волосами.
- Тебе не кажется, что если зовешь меня разгребать последствия твоих приключений, то неплохо бы рассказывать, как в эти приключения влипаешь. А лучше - звать с собой.
Хавьер подошел вплотную к решетке и взглянул на гончую. Она же дернула плечами, будто плакала, потом бесшумно соскользнула на пол, приземлилась на ноги, убрала волосы с лица и уже через секунду стояла напротив Хавьера, обиженно поджав губы.
- Глупости болтаешь, я почти поймала этого вашего, - она бросила быстрый взгляд на мальчишку и закончила шепотом, - из братства. А он хитрый такой, обозвал меня шлюхой и сдал патрулю.
Гончая выглядела так себе: волосы растрепаны, под глазами темные круги от размазавшейся косметики и бессонной ночи. Но и так она выглядела лучше большинства знакомых Хавьеру женщин.
Дурная кровь, порченая, хранящая память о Деве Порочной - такая текла в жилах у вержей. Но она же делала их зачастую сильнее, умнее, хитрее и красивее обычных людей. Правда, таких красивых гончих Хавьер еще не встречал. Особенно тех, что старше двадцати.
- Освободите ее, - он обратился к стоявшему неподалеку комиссару, - я подпишу бумаги, если будет необходимо и возмещу ущерб.
- Ущерба никакого, - отмахнулся тот, - как и бумаг. Как услышал ваше имя, сразу же решил проверить без лишнего шума. При случае передайте мое приветствие свогору Кроу, славный человек, довелось служить под его началом.
Хавьер кивнул и сразу подхватил Ирр, которая почти прыгнула ему на руки, чуть только открыли дверь, и шепнула на ухо: “Какао хочу”. Сердце у гончей колотилось так, что чувствовалось и сквозь слой одежды, а ее частое дыхание щекотало шею. Хавьер погладил ее по волосам, а после ненавязчиво отстранил от себя. Все же так обниматься он привык с любовницами, напарники должны соблюдать дистанцию. Но Ирр почти сразу впихнула горячую ладонь в его руку и не отошла дальше, чем на полшага до тех пор, пока они не добрались до автомобиля.
Хавьер уже опаздывал на работу, поэтому купил какао на вынос, а после потратил еще целых две минуты на то, чтобы напиток присыпали тертым шоколадом, капнули в него ликера и забросили несколько тающих зефирок. Ирр глядела на кружку недоверчиво, пробовала какао тоже с опаской и постоянно косилась на Хавьера, хотя глаза ее светились почти детским восторгом.
- Я не воровал эту кружку. Честно заплатил, хотя ушлый бармен посчитал ее по цене серебряной.
- Про другое думаю, - вздохнула она и облизала губы, - помогаешь мне очень много. Когда будет лучше расплатиться? В машине мне не нравится, тесно здесь.
- А где нравится? - Хавьер чуть отвлекся от дороги, чтобы видеть лицо гончей. Вроде бы не шутит, но и энтузиазмом не пылает.
- В квартире или доме. Там кровать мягкая и душ есть. А еще всегда хотела поглядеть, как живут настоящие доны. Но давай вечером, а то мне на службу нужно. Свогор Браво будет очень расстроен, что второй день подряд опаздываю.
- Ирр, - Хавьер остановил автомобиль возле особого управления и положил руки на руль, - никто не тащит девушку в кровать после одной кружки какао и мороженого. По поводу же твоих разногласий с патрульными хочу выслушать объяснения, а дальше найду тебе такси до дома, раз все равно не хочешь работать вместе. Пускай свогор Браво занимается твоим воспитанием.
- И после бокала кислого вина тащат, - вздохнула она.
- Хорошо, уточню. Я не тащу девушек в постель после кружки какао. В целом не припомню, чтобы кого-то туда тащил насильно или в качестве оплаты за услуги. И давай на этом закончим. А жилье одного дона я тебе покажу.
* 30 * (Хавьер)
Убитый инспектор был не единственным делом Хавьера, хватало и других, поэтому весь день он мотался по городу, как та самая гончая. И устал неимоверно. Зато нашел немало улик и зацепок. Оставалось еще одно место, куда нужно заскочить, но его Хавьер отложил на вечер. Надо же показать одной девушке жилище настоящего дона, а никого, более настоящего, чем Сальвадор Калво, найти не получится.
