Невеста Стального принца (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна
— Ваше всемогущество, вы же не будете против, если мы немного погуляем?
— Идите, — отпустил нас хальдаг с миром и с таким растерянным видом, что мне с трудом удалось сдержать торжествующую улыбку.
Не знаю, зачем оно мне надо, но очень уж хотелось немного понизить градус самоуверенности у этого мачо. Все-то он знает и во всем уверен. А вот нетути. Как говорится, выкуси!
«Где ты собралась разминать ноги-лапы, цыпа?» — флегматично поинтересовалось магическое создание.
— Можем в саду. Тебе же надо по утрам посещать кустики.
Кажется, вейр ругнулся, но я не поняла ничего, кроме уже знакомого мне шерта.
Быстренько забежала к себе, отыскала плащ и, завернувшись в него, вместе с догом пошла знакомиться с садом и кустами. Еще не было и девяти, поэтому бродили мы в утренних сумерках. Серая дымка окутала деревья, путалась в кривых ветвях, легким туманом стелилась по земле.
Дог молчал, я тоже, как вышли из дома, не проронила ни слова. Размышляла, как бы ненавязчиво порасспрашивать свой источник информации, но так ничего и не придумала и была вынуждена начать говорить на свой страх и риск:
— Морс, а ты мне поможешь?
«Смотря в чем, сиротка».
— Понимаешь, — я замялась, — в обители много внимания уделяли религиозному воспитанию, ну и светскому, конечно, тоже. Но про хальдагов нам мало что рассказывали. И про Беспощадную охоту… Про наин опять же. Никто и подумать не мог, что я стану невестой его всемогущества, и теперь я боюсь выставить в глупом виде себя или герцога.
«Да, я бы тоже боялся на твоем месте».
— Еще и эта странная способность тебя слышать… Я из-за этого вся на нервах, пытаюсь искать ответы, но пока что-то в поисках не преуспела.
«Спроси у герцога».
Что я, смертница?
Обойдя припорошенную снегом клумбу, мы приземлились на скамейку. Вернее, приземлилась я, а пес уселся у моих ног, изображая красноглазого истукана.
— А давай лучше я спрошу у тебя. С тобой куда приятнее общаться, чем с твоим хозяином, — польстила ему, причем совершенно искренне. — Ты ведь его лучшая половина. Самая умная, самая красивая.
«Что есть, то есть», — согласился вейр.
И я, обрадованная его реакцией, решила, что теперь можно и почву прощупывать:
— Вот, например, вейры… Они могут принимать какое угодно обличье?
«Только животных. Создать человеческое существо с помощью крови и магии не под силу ни одному хальдагу, даже моему мальчику».
— А у твоего… мм… мальчика есть еще вейры? — спросила и замерла, надеясь на положительный ответ.
Должно быть, показалось, но после моего вопроса дог как будто скривился.
«Есть. Курица одна. Он столько сил в нее вбухал! Нецелесообразная трата ресурсов».
— Курица? — растерялась я.
А вот теперь он закатывал глаза.
«Гертруда. Он прилетал на ней, когда выкупал тебя у твоей родни».
— А, ты о том крылатом существе…
«Я же говорю, курица», — буркнул вейр.
— И ты с ней общаешься?
«Только в случае крайней необходимости или под давлением обстоятельств».
— Интересно, а я смогу поговорить с Гертрудой? — Кажется, у меня даже глаза от возбуждения заблестели. — Я сегодня пыталась пообщаться на кухне с мышью, но ничего не вышло. Мы с ней так друг друга и не поняли. И с кошкой пыталась. То же самое.
Дог громко фыркнул:
«Да на кой шерт она тебе сдалась?! — А потом ревниво добавил: — Тебе что, меня мало?»
Я от души почесала Морса за ухом.
— Мне тебя очень даже много, но я хочу понять, на что способна. Может статься, что Гертруду я не услышу, но, если не попробую, не успокоюсь. Где Мэдок ее держит? Где-нибудь поблизости? Проводишь? Ну, Морсик, пожалуйста. Мне очень-очень надо!
Некоторое время дог молчал, а потом нехотя, почти что недовольно сказал:
«Ладно, уговорила. Но, если что, я тебя предупредил. Гертруда та еще стерва. Худшая половина Мэда, уж поверь мне».
Путь к худшей половине герцога занял совсем немного времени. Обойдя дом, по широкой дороге, мощенной серым кирпичом, мы направились к конюшням. Две постройки внушительных размеров прятались среди деревьев. В одной конюшне, как сказал Морок, квартировали лошади, всю другую (вейрюшню?) занимала Гертруда.
Если честно, я немного нервничала. Морс тоже, когда хотел, мог быть устрашающим, но он маленький. Ну то есть конечно же не маленький, а очень даже большой, но птица-лев однозначно будет побольше. Даже из окна замка Адельвейнов она выглядела впечатляюще, а вот так, лицом к лицу, вернее, лицом к морде, уверена, будет вообще жутко.
«Не передумала, Филиппа?»
Кажется, это был первый раз, когда вейр назвал меня не сироткой и не цыпой, а по имени. Весь такой из себя серьезный, собранный, как будто готовый к бою.
— Конюшня не запирается?
«В этом нет нужды. Гертруда сама никуда не денется (к сожалению), а если отыщется смертник, который рискнет к ней сунуться… Что ж, это будет исключительно его проблема. Посмертная».
— Ты меня специально сейчас запугиваешь?
«Просто предупреждаю, цыпа. Раз уж наставлять тебя, бестолковую, не имеет смысла», — проворчал мой наставник.
Последние несколько метров до заветных дверей преодолевали молча и напряженно. Я даже подумывала повернуть обратно (не очень-то мне и надо узнавать диапазоны своего таланта, с одним вейром общаюсь, и хватит), но представила реакцию Морса на мое трусливое бегство и приказала себе не дрейфить.
В конце концов, я ведь наина герцога. Не заклюет же Гертруда единственный шанс де Горта из всемогущества превратиться в величество.
Бросив по сторонам взгляд и удостоверившись, что поблизости никто не крутится, я пожелала себе удачи и вошла внутрь.
От обычной конюшни вейрюшня отличалась тем, что в ней не было стойл. Лишь по углам желтели горки сена, оно же укрывало пол, тихо похрустывая у меня под ногами.
Внутри было очень сумрачно, тусклый утренний свет едва просачивался в небольшие мутные оконца, а потому сложно было понять, где сейчас находится чудо-птица.
— Госпожа Гертруда, — прочистив горло, несмело позвала я, — можно к вам?
Несколько секунд ничего не происходило, и тишина стояла такая, что я уж было решила, что Морс меня кинул. Сбежал, оставив сиротку Филиппу один на один с худшей половиной своего господина.
Но нет, он был рядом, ворчал у меня в голове:
«Давай, Тру, выползай. Поговорить надо».
В следующее мгновение надо мной как будто пронесся маленький ураган, потревожив укрывавшие пол сухие стебельки и что-то у меня в груди. Сердце испуганно екнуло, а потом и вовсе остановилось, когда в паре метров от меня, тяжело взмахнув крыльями, опустилась гигантская птица.
Что называется, почувствуй себя мелкой, как насекомое… Я была ростом с ее лапу, мохнатую и когтистую, ну точно как у льва. Мощное туловище и хвост тоже были львиными, а вот все остальное позаимствовали у орла: и белесые крылья, и густо облепленную перьями голову с острым загнутым клювом. Добавить ко всему этому точно такого же цвета, как у Морса, глаза, демонически красные, и становилось ясно, почему у меня затряслись поджилки и защелкали, ударяясь друг о друга, зубы.
Творение рук де Гортовых подалось вперед, едва ли не ткнувшись в меня клювом.
«Все-таки прибьет», — мелькнула паническая мысль, и тут я услышала недовольное ворчание.
Гертруды.
«Совсем, морда стальная, ополоумел?! Это что еще за несанкционированная экскурсия? Я разве разрешала?! Вот грохнется она сейчас от страха в обморок и что с ней потом делать? За шкирку ее потащишь к Мэдоку?»
«А ты рычи погромче, чтобы уже наверняка грохнулась», — огрызнулся дог, вставая передо мной.
Мой герой.
— В обморок я не собираюсь, хотя, если честно, хочется.
«Так бы и раздавила тебя, да лапы марать жалко».
«Только после того, как я тебе все крылья раздеру. Тру!»
— Не надо никого давить и никому ничего драть, — примирительно сказала я.
Но птица-лев уже не на шутку разошлась:
