Холодная ночь - Грей Клаудия
Меня это шокировало так же, как и охотников, но всего на мгновение. С самого первого раза, как я его укусила, Лукас постепенно приобретал и свойства вампиров. И теперь святая вода стала такой же опасной для него, как и для меня. Он морщился от боли, но очень быстро на его лице появилось выражение ужаса. Наши взгляды встретились, и я увидела: он понял. Теперь и он будет для них монстром.
Вперед шагнула Элиза. Не хватит слов, чтобы описать глубочайшее омерзение в ее голосе.
— Лукас кормит эту тварь.
Наступила мертвая тишина. Я пыталась придумать, что им сказать, но в голову ничего не приходило. И тогда я взяла Лукаса за руку, стараясь сосредоточиться на этом. Только его пальцы в моей руке. Пусть он будет единственным, что существует на этом свете.
— Ребята, — начал Лукас, — выслушайте меня. Милош поднял водяной пистолет, приказывая ему заткнуться. Лукас замолчал. Элиза сказала:
— Нужно отвезти этих двоих к одному из наших профессоров. Пусть их исследуют и выяснят, насколько они изменились и почему. Мы должны вытянуть из них как можно больше информации.
Подразумевалось «прежде, чем они умрут».
— Наручники на них, и погрузите в фургон. — Глядя на нас ледяными глазами, она подытожила: — Увезите отсюда этот мусор.
Нам надели наручники и отвели к одному из фургонов. К моему ужасу, на водительском месте сидела Дана, даже не глянувшая ни на меня, ни на Лукаса. Что это, чувство вины? Отвращение? Или ей просто на все наплевать?
Милош сел рядом с ней, держа под рукой святую воду и колья. Один из охотников прикрепил наши наручники к металлическому поручню, тянувшемуся вдоль стенки фургона. Меня всегда интересовало, зачем нужны эти поручни. Что ж, теперь я это знала. Дана подошла, чтобы проверить, надежно ли мы прикованы. Я уставилась на нее, вложив в свой взгляд всю ненависть, — оказывается, в моем сердце ее было больше, чем я могла себе представить. Кажется, Дана даже не заметила моей ядовитой злобы, повернувшись к Лукасу, чтобы проверить и его наручники.
Потом она вернулась на водительское место, и мы тронулись. Следом ехали еще несколько машин, их фары светили сквозь заднее стекло нашего фургона.
— Спорю на всю свою наличку, что ту тварь они не сожгли, — сказал Милош Дане. — Нужно будет поискать того красавчика.
Класс. Теперь и Балтазар в опасности.
В отчаянии я посмотрела на Лукаса. Почему-то он вовсе не выглядел таким же подавленным, как я, совсем наоборот, он казался… возбужденным.
Лукас медленно разжал кулак, и я увидела в его ладони ключи от наручников.
Как он это сделал? Впрочем, я знала только одно: теперь мы сумеем снять наручники и, может быть, у нас появится шанс…
Дана включила радио, и заиграла музыка. Лукас тут же приступил к делу. Повозившись несколько секунд, он расстегнул наручники и покрутил руками. Мы одновременно взглянули вперед, но ни Дана, ни Милош на нас не смотрели. Лукас наклонился, сделал молниеносное движение и бросил ключи в мою ладонь.
Мои руки стали липкими, и я боялась, что уроню ключ, когда попыталась вставить его в замок. Это оказалось сложнее, чем я думала, и у меня свело пальцы. Но что же мы будем делать, когда освободимся? Выпрыгнем из фургона и дадим деру? Сзади едут другие машины, так что надежды почти нет, но все же это лучше, чем ничего.
— Эй, — сказал Милош, — остановись, уже загорелся желтый.
— Поздно. — Дана беззаботно рванула вперед.
— Проклятие! — Милош наклонился, глядя в зеркало заднего вида. — Остальные застряли на светофоре, а там стоит коп, так что они не могут проскочить на красный.
— Да ладно, — ответила Дана. — Они же знают, куда мы едем.
Лукас метнулся вперед, схватил Дану за шею и рявкнул на Милоша:
— Прыгай из фургона, или я перережу ей глотку! Дана завизжала. Меня охватила паника, и я вообще перестала что-либо понимать.
Где Лукас взял нож? Дрожащими пальцами я крутила ключ в замке. Наручники с металлическим щелчком открылись. Милош кивнул Дане, она резко остановила фургон.
Милош выпрыгнул, на прощание бросив:
— Далеко не уедете.
— Посмотрим, — отрезал Лукас, перегнулся через сиденье и захлопнул дверцу. Дана тут же нажала на газ, шины завизжали по асфальту. Лукас спросил: — Как думаешь, он купился?
Я собиралась спросить, кто что купил, но не успела.
— Может быть. А может, и нет, — ответила Дана. — Нужно быстрее уезжать отсюда.
— Да что происходит? — воскликнула я. Фургон подпрыгнул на ухабе, и мы чуть не попадали друг на друга. Лукас торопливо обнял меня.
— Дана сунула мне в руку ключи, и я понял, что нужно делать. Правда, не знаю, есть ли у нее какой-нибудь дальнейший план.
— Не-а, — сказала Дана. — Это, в общем, все. Прости, но у меня почти не было времени.
— Но почему ты это делаешь? — не понимала я. — Зачем сначала нас выдавать, а потом спасать? Что, совесть проснулась?
Последовало короткое молчание, только музыка играла, а потом Дана произнесла:
— Бьянка, я вас не выдавала. Ракель!
Предательство жгло как огнем. Мне следовало бы разозлиться, но я не могла. Я почему-то вспомнила пикник в «Вечной ночи», который устроила Ракель, чтобы развеселить меня. Мы все вместе сидели на траве, ели сандвичи и любовались только что распустившимися одуванчиками. Была весна. Тогда Ракель сделала это ради меня, а теперь обрекла на смерть.
— Не сердись на нее, — попросила Дана. — Она во всем этом еще новичок. Она растерялась. Я знаю, что она еще будет жалеть об этом.
Лукас грубовато бросил:
— Это все потом. Что мы делаем сейчас?
— Я высажу вас где-нибудь у Центрального вокзала, — отозвалась Дана. — Там садитесь на любой поезд.
— Не можем, у нас нет ни гроша. — Я не узнавала свой голос, он звучал очень резко. — Ты случайно денег не захватила?
Дана поморщилась:
— Нет. Времени не было. Этот эпизод вряд ли попадет в список самых знаменитых освобождений.
— Ты все делаешь классно, — сказал ей Лукас. — Просто высади нас, а уж дальше мы как-нибудь сами.
Дана остановилась в каком-то переулке. Вокруг высились небоскребы, сияя ослепительными огнями даже в такой час. Солнце еще не взошло, но небо уже начало светлеть. На дороге почти никого не было, за исключением нескольких такси. К моему удивлению, Дана тоже выпрыгнула из фургона и подошла к нам. Они с Лукасом пристально посмотрели друг на друга.
— Ты все еще не знаешь, что думать, — сказал Лукас. — Верно?
Она покачала головой:
— Не знаю. Но, Лукас, ты был мне почти братом. Лучше я поступлю неправильно, отпустив тебя, чем поступлю правильно, позволив тебя убить.
Лукас издал странный гортанный звук, и вдруг, совершенно неожиданно, они с Даной крепко обнялись. Я увидела, как по щеке девушки ползет одинокая слеза.
Они разжали объятия, и я хотела сказать Дане спасибо, но все еще сильно злилась на нее. То, что злиться нужно было на Ракель, а не на Дану, почему-то казалось мне несущественным.
— А что ты скажешь остальным? — спросила я.
— Что Лукас взял меня в заложницы.
— Разве они поверят? — У Милоша уже возникли подозрения насчет «смерти» Балтазара.
— Лукас сделает так, чтобы это выглядело убедительно, — ответила Дана, расправляя плечи.
Я не поняла, о чем речь, но Лукас определенно понял и поморщился:
— Честно, я не хочу этого.
— Не забудь: я спасаю твою задницу, а ты — мою. Действуй!
Лукас с такой силой ударил Дану в лицо, что она отлетела назад и врезалась в фургон. Я ахнула. Дана пошатнулась, но устояла на ногах. Лукас спросил:
— Ты как?
— Нормально, — невнятно буркнула она. Из ее разбитого рта на тротуар капала кровь. — Вот почему все, что ты делаешь, ты непременно делаешь хорошо?!
— Дана, — начала я, — ты уверена…
— Почему вы еще здесь? — возмутилась она.
Лукас схватил меня за руку, и мы помчались. Я задыхалась, но заставляла себя бежать все быстрее и быстрее и слышала сзади голос Даны, кричавшей:
— Выбирайтесь из города поскорее!
