Даниэль Рэй - Данфейт
Айрин потянулась и прикоснулась к его губам, обнимая за шею и притягивая к себе. Ему всегда нравился ее аромат. А губы? Он много раз представлял себе, как целует ее…
Страх… Животный страх… Мерзкий, с которым она продолжает бороться. Она слышит, как вырывается воздух из ее груди, и это принуждает ее двигаться быстрее. Нога срывается, и камни падают вниз. Она знает, что ей нельзя оборачиваться. Рука тянется вверх и соскакивает. Камни сыплются вниз, и она понимает, что уже падает вместе с ними…
Она лежит внизу. Как больно! Как же больно!!! Ее глаза смотрят на Айрин и образ сестры меркнет в свете белого Амира.
— Говорила же, что не сможешь! — смеется Айри.
Она не может ответить. Она не может вдохнуть.
— Отец будет в ярости, когда узнает об очередном твоем подвиге!
— Нет!!!
Кимао отстранился от Айрин и тут же отвернулся. Не это он ожидал испытать в столь ответственный момент.
— Что значит "нет"?!
Кимао посмотрел на нее.
— Странно…
— Что происходит, Кимао? — не скрывая своего возмущения, произнесла Айрин.
— Тебе пора уходить. Завтра у всех нас тяжелый день.
Айрин схватила его за руку и зашипела:
— Что все это значит?!
— А ты не настолько безгрешна, как всегда хотела казаться, не так ли? — усмехнулся Кимао.
— О чем ты?
— Ты поспорила с ней, что она не сможет добраться до вершины по отвесной скале. А когда она упала у самого подножия, ты рассмеялась.
— Откуда ты…
— Сам не знаю. Видел ее сон и все.
— Мы были детьми!
— Возможно…
— Почему ты подумал о ней? Как ты мог читать ее, когда целовал меня?
— Так получилось.
— "Так получилось"? Ты в своем уме, Кимао?
— Перестань, это — всего лишь поцелуй — ничего больше.
— "Ничего больше"? Ты знаешь, зачем я сюда пришла! И не отрицай того факта, что ты меня хочешь!
Кимао посмотрел на нее исподлобья и покачал головой. Он не собирался с ней спать сегодня. Поцеловать — да, но не спать… "Ты меня хочешь". Он не мальчик, который обрадуется любой возможности запрыгнуть к ней в постель. Вчера спал с одной сестрой, а сегодня желает покувыркаться с другой… Он не опустится до этого… И она, как лицо, приближенное к нему и знающее его не один год, должна была понять… Если взглянуть правде в глаза, ей вообще не следовало приходить к нему сегодня. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра… не приходить до тех пор, пока он сам бы не позвал ее…
— Мне не понятны мотивы твоих поступков, — ответил Кимао. — Твоя сестра попала в рабство несколько дней назад. Теперь у нее сломано два ребра. Ты вообще знаешь, где она? Этот вопрос тебя интересует или тебе все-таки наплевать?
— Ты привез ее сюда? — удивленно произнесла Айрин.
— А куда я должен был ее отвезти? В гадюшник, в котором она живет? Или, может, я должен был бросить ее в госпитале? Действительно, пусть бы сама без гроша в кармане выбиралась оттуда…
— У нее полно денег! И она не несчастная девочка, которая не может о себе позаботиться!
— Она — твоя сестра, Айрин, и кому, как ни тебе, понимать, что одиночество — не лучший спутник попавшего в беду человека.
— Попрекаешь меня? Что ты знаешь о ней? Плевок в спину — вот ее благодарность. Она не скажет тебе "спасибо" за этот твой жест доброй воли. Эта девочка не ответила ни на одно письмо отца за все пять лет, что провела в доме Сиа. О том, что она жива, папа узнавал из кратких сообщений чужого человека, которого даже ты не называешь "отцом". Вот ее благодарность! Это — ее любовь к тем, кому она обязана всем!
Кимао промолчал. Нечего ему было ответить на это. Однако, для такого поведения должны были быть причины. Какие? Вряд ли Айрин о них знает. Да и вряд ли бы сама Данфейт поделилась бы этим со своей сестрой.
Айрин развернулась и направилась к выходу. Дверь ее за спиной Кимао закрыл с облегчением. Почему он оправдывал поступки Данфейт? Зачем искал причины там, где причин могло и не быть? Какое мнение у него сложилось о девушке, которая стала для него матриати?
— Противоречивое, — буркнул себе под нос Кимао и принял решение отправиться спать.
Глава 10
Кимао проснулся с семь утра. Не смотря на ноющую боль в груди, которую он испытывал всю ночь, ему удалось выспаться. Дерева принял душ и спустился вниз, чтобы приготовить себе завтрак, когда увидел свою матриати, премило беседующую с Орайей.
— Не помню, чтобы я приглашал тебя к себе, — произнес Кимао, присаживаясь возле брата и перетаскивая с его тарелки кусок яичницы с беконом. — А ты когда успела выстирать свой костюм? — не без удивления произнес зрячий.
— Сегодня утром, — пробурчала девушка, пережевывая мясо.
— Мне показалось или мое появление действительно испортило тебе настроение?
— Показалось, — ответила Данфейт и, улыбнувшись, вновь обратилась к Орайе. — Так, что сказала Эрика, когда Бронан решил оставить ее в больнице?
— Она метнула в него стойку от капельницы, и зрячий едва успел увернуться.
Данфейт попыталась засмеяться, но вынуждена была быстро перестать дышать и схватиться за бок.
— Это тебе напоминание о собственной глупости, — съязвил Кимао.
— Это напоминание о том, что не все зрячие верны своим обещаниям…
— Уж, не сарказм ли это? — усмехнулся Кимао.
— С моим сарказмом ты, пока, не знаком.
— Вряд ли в этом вопросе ты сравнишься со мной.
— Не вижу смысла стремиться к такому "совершенству".
— О-о-о! — воскликнул Орайя. — На язык она остра не менее, чем ты!
— Пока меня это веселит, пусть тешится! — захохотал Кимао.
— Чем намерена заняться сегодня? — не обращая внимания на поведение брата, спросил Орайя.
— Учебой, — сообщила ему Данфейт и, соскочив с высокого стула, вновь замерла на месте. — Спасибо за завтрак, Орайя. Все было очень вкусно.
У Кимао кусок яичницы застрял поперек горла. "Спасибо". Она поблагодарила его брата за завтрак, который тот не готовил сам, а приволок из кафе, а ему, Кимао, она не сказала ни слова, когда он приволок ее саму к себе домой вчера вечером! Ну, не плевок ли это в спину, о котором твердила Айрин?
— Ты снизошла до благодарности за возможность бесплатно поесть? — произнес Кимао, сверля ее своими черными глазами.
Данфейт от этого взгляда бросило в дрожь. Теперь этот человек не казался ей столь опасным, как несколько дней назад. Нет. Теперь она смотрела в глаза своему страху и больше не испытывала ничего, кроме дрожи в ногах. Эту дрожь она рано или поздно победит, а значит, и владельца этих темных глаз она больше бояться не будет. Странно, но он, все же, преобразился. Черты его лица стали более выразительными, и, кажется, даже показались ей интересными. Он был необычным, этот мужчина. А все необычное, как водиться, привлекало внимание Данфейт. Опасный и необычный. Это сочетание могло стать для нее приговором.
