Виктория Ковалева - Остров последнего дракона
Отлично! Я забрела в джунгли, и теперь даже не представляю, как буду возвращаться обратно. Это же надо быть такой дурой – помчаться не разбирая дороги, даже приблизительно не представляя себе местности.
Треск деревьев, раздавшийся немного в отдалении от меня, заставил испуганно вскрикнуть и замереть. Вслушиваясь в звуки ломающихся сучьев, я с ужасом представляла себе, что именно может продираться ко мне через джунгли. «Нужно бежать!» – промелькнула в голове паническая мысль, но ноги словно приросли к земле, не в силах унести свою хозяйку от надвигающейся угрозы. Когда между деревьев показалась огромная голова ящера, с кривыми зубами, каждый из которых был размером с мою руку, я не выдержав, закричала и наконец, побежала прочь, в ту сторону, откуда как мне казалось, пришла. Гигантский ящер оглушительно заревел, и кинулся за мной, не обращая внимания, на валящиеся от столкновения с мощным телом, деревья. Я бежала что было мочи, но вскоре почувствовала, что воздух уже вырывается из легких с болью и хрипами. Резко закололо под ребром, но я понимала, что если остановлюсь, то эта тварь тут же нагонит и растерзает меня. Ненавижу этот остров!
Внезапно, я почувствовала, как ногу словно зажало в тиски, и в следующее мгновение, я уже лежала на земле с ужасом глядя на застрявшую между корней ступню, из которой торчал осколок розоватой кости. Боль оглушила, так что я некоторое время, слышала лишь как кровь пульсирует в висках, а перед глазами плясали темные пятна. Ящер тем временем был уже совсем близко, и я с ужасом наблюдала, как он тяжело движется в мою сторону на своих мощных задних ногах, оставляя в земле глубокие борозды от огромных когтей. Нужно что-нибудь делать! Ускользающее сознание лихорадочно искало выход из смертельно опасной ситуации, и тут, неожиданно я осознала: ведь моя магия снова со мной! Если послать в него оглушающее заклятье, оно конечно может и не подействовать на такую махину, но отпугнуть его точно должно. В любом случае, это был мой последний шанс. Из-за боли в сломанной ноге, я уже с трудом контролировала себя и, может быть именно по этому, я не сумела рассчитать количество магической силы на выходе и уже теряя сознание, с какой-то обреченной, щемящей в груди тоской поняла – я перегорела. Где-то далеко послышались встревоженные крики, грохот упавшего на землю гигантского тела, но мне было уже все равно и я почти с наслаждением погрузилась в спасительную темноту.
Глава одиннадцатая. В плену отчаяния
Сознание медленно, словно нехотя прояснялось, принося с собой чувство опустошения и неприятную, ноющую боль в ноге. С трудом, разлепив отяжелевшие веки, я убедилась, что нахожусь в своих покоях в замке Гатлей. Значит, эта тварь все-таки не убила меня. Хотя… в свете последних событий, наверное, смерть для меня была бы предпочтительней. Перегорела… из меня будто бы с мясом вырвали кусок души – магия, была неотъемлемой частью меня самой. Она наполняла меня, текла по моим венам разливаясь приятным теплом по телу. А теперь я чувствую только холод там, где раньше клокотала живительная энергия. Даже когда Дрейк одел на меня ограничительные браслеты, я все равно чувствовала внутри свою силу, но теперь… теперь лишь пустота и отчаяние… Людям, от природы не владеющим магией, не зная, что это такое – чувствовать ее живительное тепло внутри себя, не понять, каково это лишиться ее всей, до последней крупицы. Увы, если маг вот так вот перегорает полностью выжигая свой резерв – это необратимо. Еще в те времена, когда мой отец был придворным магом, мне доводилось видеть тех несчастных, которые по неосторожности полностью израсходовали свой резерв. Несчастные, полубезумные создания с навечно застывшей в глазах непередаваемой тоской. Такова наша магическая сущность – мы не можем, а может быть даже и не хотим жить дальше. Боги! За какие грехи вы послали мне эти испытания? Зачем послали на этот остров? Зачем позволили разбить сердце, а потом еще и практически лишить души?
Хотелось разрыдаться, чтобы со слезами, вышла хотя бы маленькая часть того отчаяния, которое непомерной тяжестью легло мне на грудь, не давая возможности нормально дышать. Но слез почему-то не было. Не было ни чувства голода, ни чувства жажды – одна лишь тоска, казалось укутала меня своим черным саваном. Странно, но сейчас, при мысли о Дрейке Гатлее, сердце больше не отбивало бешенный ритм, а воспоминания о его отчаянно-страстных поцелуях, больше не заставляли разливаться по телу приятную истому. Перегорела… магия, душа, эмоции – вот оно значит, как бывает… видимо, Ниэль все же умерла, спасаясь от чудовищного ящера – осталась лишь ее оболочка, до краев заполненная почти физически ощущаемой тоской.
Я грустно усмехнулась: хотела избавиться от чувств к камадо? Получай. Радикально и неотвратимо. И чего спрашивается, я так терзалась? Думала, что хуже чем эта поганая влюбленность, и быть ничего не может – какие же это были жалкие и незначительные эмоции! Теперь, я по-настоящему осознала – что такое душевная боль, выжигающая изнутри яростным черным огнем.
Дверь в комнату громко хлопнула, и этот звук тупой болью отдался в висках.
– Девочка моя, ты очнулась? – обеспокоенный голос тетушки Фло лишь на долю мгновения опередил свою хозяйку, резво подбежавшую к моей кровати. Сил подняться не было, да и не хотелось в общем-то двигаться. – Как ты себя чувствуешь? Хочешь пить, есть, болит что-нибудь?
– Уходи. – Собственный голос показался мне каким-то бесцветным и унылым. В данный момент, мне было абсолютно наплевать – обидится ли на меня Флозетта. Хотелось побыть одной.
– Ниэль, – женщина аккуратно присела на край моей кровати, и испуганно посмотрела в глаза. Не знаю, что она там увидела, но уже в следующую секунду пораженно отшатнулась, – что с тобой твориться?
– Уходи. – Тем же ровным, не выражающим эмоции голосом, повторила я, и устало прикрыла веки, только бы не видеть эту раздражающее беспокойство во взгляде Фло. Ей не понять… никому не понять то, что я сейчас чувствую.
Мягко спружинила кровать, когда женщина с нее встала, затем послышались быстрые шаги, всхлипывания, и наконец, звук закрываемой двери. Я вновь осталась одна. Один на один с болью и отчаянием, которые теперь, до конца жизни, будут являться моими постоянными спутниками. К чему мне это? Есть ли смысл продолжать влачить столь жалкое существование? Может быть, проще умереть сейчас? Просто закрыть глаза и отпустить истерзанное сознание? Провалиться в небытие, где нет этих невыносимых терзаний… спасительное небытие…
* * *Где-то, на границе между сном и явью, я слышала голоса. Сначала они сливались в неразборчивые, бессвязные слова но постепенно, обретали четкость и ясность. Один голос: испуганный и взволнованный, принадлежал Флозетте, второй: спокойный и уверенный, но все же с нотками скрытой тревоги – Дрейку Гатлею, а третий, полный ярости и отчаяния, Геллару.
