Елена Помазуева - Кадетки Академии Национальных сил

Но в любом случае невеста должна быть украшением праздника и главным блюдом, при взгляде на которое все окружающие женщины лопались от зависти, а мужчины пускали слюни и готовы были жениться. Мы восхищенно не охали, как ожидали от нас продавщицы, увидев перед собой молодых, семнадцатилетних девчонок, чем вывели их из состояния уверенности. Наш практичный подход к красоте ткани и невесты в ней просто поразил их уже видавшие виды опыт. Сначала нам пытались подсунуть самую дорогую безвкусицу, которую мы тут же забраковали, не сговариваясь и даже не примерив, не поддавшись на уговоры. На нас уловки продавцов не действовали. После этого было отвергнуто все розовенькое, синенькое, лиловое, то есть цвета гнили, желтоватенькое и прочее заканчивающее на «миленькое». Отбор цвета платья был строгим и контролировался Илькой, которая побывала на уйме аристократических свадеб. Остановили выбор на шелковом белом узком платье, расходящееся к низу в виде цветка лилии, схожесть с цветком подчеркивали обнаженные плечи и слегка прикрытая грудь. Вот тут возмутилась моя мама, что девушке моего возраста не пристало так открываться. Скрипнув зубами, согласились и стали искать, чем прикрыть если не плечи, то хотя бы грудь. Выход нашелся неожиданно у другого платья. Безжалостно конфисковали прозрачную накидку, вышитую небольшими золотыми лилиями, что вполне гармонировало с общим фасоном платья. Когда вышла из примерочной, Илька кивнула одобрительно, мама замолчала, раскрыв глаза, а продавщицы были полностью деморализованы, и стон зависти с их стороны подтвердил правильность выбора платья. С обувью был бой! Настоящий. Мы с Илькой стояли за высокие ботинки на платформе, мама с продавщицами за туфли на каблуке. Победил опыт, мне предложили обуть понравившиеся ботинки, а они предательски грубо вырисовались через тонкую ткань платья. Пришлось со вздохом отказаться от столь любимой обуви. Тогда выбор стал проще, модельные туфли были подобраны белого цвета, без украшений. Невозможную шпильку легко перенесла в разряд не актуальных и согласилась на каблук средней высоты, хотя при росте Ратхана могла себе позволить любую. Все выбранное упаковали и отправили нам домой. Мы же направились за украшениями. С этим было проще, простая золотая цепочка, гармонично вписалась с золотыми скромными подвесками в ушах. Илька выпендрялась. Ее платье позволяло полету фантазии сделать широкий выбор. Чем она безусловно воспользовалась. Мама пыталась оторвать меня от выбора украшений для Ильки, но мы своих не бросаем ни на поле боя, ни в ювелирных салонах. Заставив нас наскоро пообедать, мама вручила меня в руки профессионалов. Прическу мне делали с большей жестокостью, чем в племени мои подружки. Меня чесали, потом завивали, вздыбливали, потом приминали. Я ойкала постоянно. Хотя по загривку никто не лупил. Илька влазила в каждый завиток и придирчиво смотрела на руки специалистов, за что я ей была безмерно благодарна. С начало из меня хотели сделать модного барашка, чему подруга воспротивилась и избавила от этого модного ужаса последних дней. Волосы решили не красить, чему я осталась весьма не довольна. Жутко завидовала зеленому цвету Илькиных волос. Вот почему подружка может быть с таким цветом, а невеста нет? Успокоила Илька, что завтра могу себе любой цвет выбрать, один день лишь перетерпеть, потому что Ратхан никогда сопротивляться моему выбору не будет. В итоге мои светлые, выгоревшие на солнце волосы подняли на затылке, оттуда выпустили несколько завивающихся прядей, пообещав после приколоть фату. Мое лицо Илька не доверила никакому специалисту, уверенным жестом отодвинув всех в сторону, устроив грандиозный скандал на тему: «Кто накрасит моей подружке красные губы — умрет через пять минут мучительной смертью от шпильки в глаз». Специалисты сложили лапки кверху, тем самым подтвердив наши наихудшие опасения. Когда Илька открыла свою косметичку, профессионалы ахнули, и стали, отталкивая друг друга, благоговейно доставать крохотные упаковочки и полушепотом молиться на них. Илькина косметика стоила уйму денег, это я знала из-за звонков ее мамы на виер, когда та смотрела счета своей дочурки. Мамочка смирялась с этими тратами лишь из-за качества продукции, что Илька покупала, потому что единственная дочь не должна мазать свое юное лицо всякой отравой. На чем собственно спор заканчивался, а папочке приходилось смиряться с выбором своих любимых женщин. Нанесенный Илькой макияж на моем лице был абсолютно не заметин, но лицо необычно преобразилось. Появилась аристократичная мраморность кожи, она как будто светилась изнутри. Теней не было видно, но они подчеркивали цвет моих голубых глаз, делая их ярче и каким-то образом блестящими. Ресницы Илька лишь подправила тушью, отказавшись от накладных. На губы наложила блеск. Вытолкав профессионалов из комнаты подготовки невесты, мы с Илькой и мамой устало опустились в кресла.

— Никогда не думала, что выдавать дочь замуж это так хлопотно! — устало выдохнула мама.

— Мам, я замуж не просилась, это все вы за меня решили. Мам, а можно откажусь? — жалобно спросила я.

— Не вздумай! — воскликнули мне обе. Оставалось совсем мало времени перед свадьбой.

— Что там Ратхан делает? — озабоченно задала вопрос сама себе Илька. Набрала номер по виеру, отвернув так, чтобы я не попадала в поле его изображения. — Рат, родители прилетели?

— Да, Иль, — голос у Ратхана такой грустный.

— Рат, что случилось? — в один голос тут же спросили мы с Илькой, причем она меня придержала рукой, чтобы я не попала в изображение.

— Я с Эриканом опять общался, — ответил Рат.

— И что он? — тут же вцепилась в него Илька.

— Иль, дай нам с Зайкой поговорить, наедине, — попросил Ратхан.

— Рат, ты не должен ее видеть до свадьбы. — Пригрозила подруга.

— Выйди просто, мы так поговорим. — Усталость в его голосе заставила выполнить его просьбу Ильки и мамы. В комнате я осталась одна.

— Зай, — позвал Ратхан.

— Я здесь, Рат, одна, все вышли. — Отозвалась ему.

— Зай, объясни что происходит, почему капитан рвет и мечет по поводу нашего брака?

— Не знаю, Рат. — честно ответила другу.

— Зай, он говорит, что ты согласилась быть его женой на острове. Было?

— Было, я же пыталась объяснить. Там местная хатэ хотела его на себе женить, а это означало бы, что его из племени никто не выпустит, а зачет некому будет ставить. — Честно рассказала все что думала.

— Зай, ты правда веришь, что его могли удержать в племени?

— Ну, да, — уже неуверенно протянула.

— Зай, скажи честно, ты хочешь выйти за меня замуж? — задали мне наконец-то этот вопрос.

— Рат, я тебя обожаю, ты прелесть. — Пропела я ласково, боясь обидеть парня.

— Но? — подтолкнул меня к ответу дальше Ратхан.

— Но, я просто не хочу замуж. Понимаешь? Не за тебя, а просто замуж не хочу.

— Честно ответила.

— Почему, Зайка? — вопрос был задан, чтобы понять меня.

— Рат, я слишком молода, хочу сделать карьеру, закончить Академию. Не хочу как ваша мама, при всем к ней уважении, сидеть дома и тратить деньги мужа. Рат, я хочу как мои родители, служить на границе, понимаешь? Самой служить, а не сидеть как гарнизонные жены в ожидании прилета мужа домой.

— Зайка, если я пообещаю, что дам тебе полную свободу выбора. Дам возможность доучиться и служить там, где ты захочешь, ты согласишься выйти за меня замуж? — вот это вопросик.

— Рат, но я же не люблю тебя. В смысле люблю как друга, как самого замечательного парня на свете, — пыталась объяснить необъяснимое.

— Зайка, решай сама, — устало проговорил Рат, — у тебя времени до церемонии. Там тебе зададут вопрос, вот на него и ответишь. Актовый зал гарнизона был забит до отказа, все кто сейчас не находился на службе был здесь. Всем интересно было посмотреть, как выходит замуж дочка их генерала, тем более многие знали меня с детства. Многим доставалось не по одному наряду из-за моих проказ. Теперь их егоза выросла и ее сдавали под ответственность одного единственного (!) мужа, что всех несколько смешило, как будто он будет в состоянии со мной справиться.

Алтарь для бракосочетания стоял по середине, чтобы церемонию могли видеть все желающие. Илька перехватила меня перед выходом.

— Ну, что решила? — прошептала они сквозь зубастую улыбку, которую посылала всем присутствующим.

— Илька, я не знаю, — дрожащим голосом произнесла, — у меня коленки подкашиваются, руки трясутся.

— Зайка, хорош мандражировать! Решай уже, дальше тянуть некуда. Ты не хочешь вечеринки после свадьбы?

— Хочу, — стала приходить в себя после таких перспектив.

— Ты не хочешь свадебного путешествия?

— Хочу, — более уверено произнесла.

— Ты боишься, что он тебя засадит дома, и ты не сможешь служить?

— Обещал, что даст полную свободу.