Наталья Павлищева - Тезей и Ариадна. Нить любви
– Неужели не понятно, чему может учить девушку молодой человек?
– Но Федра совсем ребенок!
– О, эти дети Миноса такие странные…
Слухи пока не доходили до ушей царя, но он не мог не заметить откровенный интерес обеих дочерей к Тезею, как и странное состояние Ариадны.
После их возвращения из поездки Ариадну словно подменили, она целыми днями сидела, обхватив колени руками и уткнувшись в них лицом, не желала ни гулять, ни танцевать, не приглашала рассказчиц веселых историй или музыкантов, как делала раньше, была не похожа сама на себя. Обычно веселая и насмешливая, девушка стала замкнутой и слезливой. Даже появляясь рядом с отцом, мало разговаривала и часто смотрела отсутствующим тоскливым взглядом в пустоту. Царь приказал не упоминать при ней о Минотавре, хотя забыть о чудовище в Кносском дворце мог только глухой, потому что рев по ночам не давал спокойно спать даже привычным к нему.
– Госпожа, вам нужно на что-то решиться.
Тина права, просто сидеть и ждать, когда все увидят, как растет ее живот, нельзя. А рабыня продолжала увещевать:
– Госпожа, ваш отец давно хотел выдать вас замуж за Тавра. Может, вы поторопите события, никто не будет против. А как обмануть Тавра, мы придумаем.
Да, Минос подумывал, чтобы дать согласие Тавру на женитьбу на Ариадне. Кому же, как не ему, после Миноса править Критом? Подумывал, но не торопился делать это. Почему? Царь чувствовал, что, став супругой наследницы трона, Тавр попросту отодвинет от власти самого Миноса.
И Ариадна раньше готовила себя к тому, что будет супругой Тавра. Он всем хорош – богат, умен, красив… Настоящий будущий Минос. И царицей рядом с таким быть хорошо, он постарается, чтобы запястья супруги украшали самые красивые браслеты, а ожерелью на ее шее позавидовали бы сами богини. Для царицы рядом с Тавром будут созданы все условия, чтобы она затмила не только смертных, но и бессмертных богинь.
Но это раньше, до того самого страшного и прекрасного дня, когда Ариадна пострадала от Минотавра и встретилась взглядом с Тезеем. Его глаза снились Ариадне по ночам, просыпалась ночью от желания запустить пальцы в его светлые с рыжеватым оттенком кудри, провести по сильной шее, прижаться к крепкой груди.
Она представляла, но чувствовала, что Тезей не откликается. И все равно представляла. И однажды все-таки почувствовала себя в его сильных, но бережных объятиях. Нет, это было не наяву, но и не во сне, она лежала с открытыми глазами и видела перед собой образ Тезея. Видел ли он именно Ариадну, осталось загадкой.
До самого рассвета девушка привычно не спала, а утром встала почти такой, какой ее видели раньше, – гордой и сильной.
– Позови ко мне Федру.
– Федру, госпожа?
– Тина, ты стала плохо слышать? Да, сестру.
Федра прибежала быстро, девочка обожала старшую сестру, считая Ариадну неземной красавицей и страшно ей завидуя. Но юность брала свое, живая и жизнерадостная Федра не могла подолгу даже завидовать, у нее всегда имелись какие-то дела.
Царь Минос, который любил младшую дочь, словно сына, не запрещал ей и вести себя, как мальчишке. На ворчание Идии отмахивался:
– Пусть побегает. Вот подрастет, будет сидеть во дворце и скучать.
Федра уже подросла, ее допустили на пир, а потому ввели много ограничений, теперь девочке не позволялось выходить лишь с рабыней из дворца, не позволялось носиться вприпрыжку, сверкая голыми пятками, она обязана носить сандалии и платье. Платье ей не нравилось совершенно, ведь оно подчеркивало отсутствие груди. Рабыня, шьющая наряды царице, нашла выход, она подложила простеганную ткань под грудь, чтобы та казалась больше, но это не спасало.
Платья критянок сильно заужены в талии, чтобы подчеркнуть ее, и открывали грудь полностью. Если ни талии, ни груди нет, то ни затянуть, ни открыть невозможно.
– Еще крепче! – требовала Федра от рабынь, которые пытались втиснуть ее по-девчоночьи плотную талию в очень узкое платье.
– Некуда больше, госпожа.
– Госпожа, придет время, и ваша талия станет очень тонкой, но пока не стоит ее мучить…
– Ты думаешь, станет? – Федра крутилась перед большим, начищенным до блеска медным блюдом, в котором отражалась довольно плотная фигурка.
– Обязательно! – горячо обрадовались рабыни, довольные тем, что их юная госпожа хотя бы на сегодня выбросила из головы попытки стать стройней хоть на дактилам (палец).
Но не тут-то было!
– Хорошо, а пока затяните еще немного.
Вот в этот ответственный момент и появилась в комнате Тина с приглашением Федре срочно прийти к старшей сестре.
– Хорошо, закрепите как есть! Я иду, уже иду! – заторопилась Федра.
Кносский дворец огромен, в нем сотни комнат, даже знающим его устройство иногда казалось, что комнаты попросту прибавляются с каждым годом сами по себе.
Царские покои тоже велики, но комнаты сестер рядом, только у Ариадны, как старшей, их несколько, и ванна большая, а у Федры пока всего две – в одной она, во второй две рабыни. А еще у Ариадны есть выход на террасу, а у Федры только в коридор.
Ариадна словно очнулась от тяжелого сна и пыталась стать самой собой.
– Ты звала меня? – Федра словно жеребенок, хотя и несколько упитанный. Но ее ноги готовы понести хозяйку с места куда угодно, и никакое платье им не помеха.
– Хочешь посмотреть на прыгунов?
Девочка обрадовалась:
– Да, очень! Там так интересно, я мечтаю тоже научиться прыгать через быка, когда подрасту. Перибея сказала, что сможет научить меня, я гибкая.
– Кто такая Перибея?
– Одна из прыгуний. Она прибыла вместе с Тезеем.
– Я распоряжусь, чтобы нас проводили.
Одну Федру ни за что не отпустили бы к прыгунам, да и вместе с Ариадной это тоже выглядело неприлично, но Ариадна сумела подластиться к старой тетке, которой все равно где сидеть, на арене даже лучше, там солнышко, а в Кносском дворце в ее комнатку солнце не заглядывает никогда. Царская родственница Эгла соглашалась сопровождать внучатых племянниц. С ней вместе шла толпа таких же старых ведьм, что лишь оттеняло юную красоту Ариадны и живость ее пока еще не такой красивой сестры Федры.
Акробаты, как и многие другие критяне, предпочитали делать самые тяжелые дела рано утром либо после захода солнца, чтобы не мучиться от жары, потому арена к середине дня почти опустела. Осталась только группа Скира, в которую входили и друзья Тезея – Порфирион и Перибея. Они отрабатывали приземление после прыжка в случае, если бык мотнет головой. Следовало научиться приземляться, почти не опираясь на бычью спину.
