Бабушка для ведьмы - Елизавета Владимировна Соболянская
– Раз такое дело, для спасения девушки и я на ней жениться могу! – улыбчиво предложил Стас. – Это ведь не навсегда, а молодому специалисту с женой и жилье побольше дадут, и на дежурства лишний раз не поставят, все ж понимают – молодожены!
Алексей нахмурился и буркнул:
– Вы хоть Тину спросите! А то напридумывали, а девчонка не захочет ни замуж, ни уезжать!
– Тина этого Моравского на своей шкуре почувствовала, – покачала головой Ида, – она на все согласится, лишь бы с ним больше не встречаться.
– Все равно надо спросить! – упирался Алексей.
– Ну иди и спрашивай! – фыркнула Зинаида. – Она все равно не спит!
Молодой мужчина встал и вышел из кухни, а приемный отец и друг выразительно посмотрели ему вслед.
– Вот дубина, – вздохнул Стас, – ревнует, бесится, но сам себе не признается, что млеет по вашей Тине.
– Он ее суженый, – сказал Константин, – тот самый, которого на коне не объедешь. Так что чем больше уворачивается, тем крепче увязнет.
– А давайте я вам еще по рюмочке налью, да спать будем ложиться, – предложила Ида, – завтра дел много. И спасибо тебе, Стас, что ты прибежал. Все могло закончиться куда хуже!
– Да я сам не знаю, что меня вдруг дернуло. Домой же уже шел. Нет, вернулся и услышал Алексея!
– За дружбу! – все подняли крохотные рюмочки, пригубили коньяк, стараясь незаметно прислушаться к тому, что происходило в комнате. А там…
Глава 25
Алексей пребывал в смятении. Все планы рухнули. Он собирался бежать от девчонки подальше, избегать ее, а вместо этого полгода встречался с ней каждый день. Его сны были такими яркими, что пару раз он просыпался в мокром белье, как пацан лет пятнадцати. И все же он верил в силу воли и в то, что через полгода уедет на интернатуру подальше и перестанет встречать боль своего сердца. А теперь он должен предложить ей брак!
Молодой мужчина колебался ровно до того момента, пока в «женихи» не стал набиваться его лучший друг. Ревность ударила в голову до алых искр перед глазами! Ее! Хрупкую, нежную, сильную – отдать? Другому? Да там, в подвале, он едва не ринулся с рыком на зубастую стаю, только страх за нее удержал на месте и помог выбраться из ситуации.
А теперь Алексей отчаянно трусил, потому что шел предлагать Тине… себя.
Девушка лежала на диване, укутанная в одеяло, и ее лицо казалось белым, как наволочка. Только серые глаза нездорово сверкали.
– Тина, ты как? – помявшись, Алексей присел на стул.
– Плохо, – девушка нервно облизнула пересохшие губы, – хочу уснуть, но не могу! Только глаза закрою, снова этого гада вижу!
Парень встрепенулся – это ведь то самое, о чем говорила Ида!
– Послушай, твоя бабушка сказала, что этот Моравский…
Алексей пересказал слова Иды и добавил:
– Я хочу защитить тебя и предлагаю стать моей женой. Формально. Пока не минует опасность.
Тина встрепенулась:
– А… учеба?
– Переведем тебя в другой город, поближе к бабулиной избушке. Я туда на интернатуру поеду и потом останусь.
– А как же мама, папа?
– Будем навещать или они к нам приедут. Сейчас важнее тебя от этого упыря прикрыть…
Девушка прикрыла глаза, помолчала, вздохнула, поерзала на подушке, потом прыснула и согласилась!
– Тогда завтра пойдем заявление подавать. Сегодня двадцатое уже, скажем, что беременная… Ты на неторжественную регистрацию согласна же?
– Согласна, – вздохнула Тина, – это ведь не навсегда!
Почему-то эти слова больно резанули Алексею сердце.
Он просидел рядом с девчонкой, держа ее за руку, пока все устраивались спать. Ему постелили на полу рядом с ней, и он продолжал держать руку Тины, пока она не уснула.
Утром старики развили бурную деятельность. Константин и Стас отправились в Академию – выяснять ситуацию. Ида, Тина и Алексей поехали в ЗАГС. Там бабуля встретила старую знакомую и, потрещав с ней «за жизнь», вынесла внучке и ее жениху заявления:
– Заполняйте. Сейчас вас зарегистрируют, штамп Тине поставят, и поедем паспорт менять.
– Паспорт долго будут делать… – вздохнула Тина, вспоминая свои мытарства с первым документом.
– Справимся. Сначала в фотоателье зайдем, потом все остальное!
Действительно, через десять минут их позвали в комнату с письменным столом, показали, где расписаться, и поздравили с регистрацией брака.
Получив на руки розовый листочек «свидетельства», Тина, кажется, впала в ступор.
Тут еще отзвонились Стас и Константин, сообщая, что в Академии все тихо. Алексей, взяв такси, умчался на занятия, а Тина с бабушкой отправились делать фотографию, подавать документы на новый паспорт, потом в поликлинику за справкой.
Только к вечеру они вернулись домой, уставшие, иззябшие, зато нагруженные шампанским, тортом и мандаринами. Как ни крути – Тина вышла замуж, и надо было этот факт отметить.
Мужчины тоже были уже дома.
Поздравив молодоженов и выпив по бокалу, сели ужинать.
Обсудив день в Академии, решили, что Моравский затаился и ждет ответного хода. Подлостей он может устроить немало, но рискнет ли он лезть к сыну преподавателя? Тина свое родство с Константином скрывала, а вот Алексей отвертеться не мог – фамилия-то одна! Может, Моравский поостережется? Только бы маменька его не вмешалась в процесс оформления бумаг!
Свадебные колокольчики прозвонили неслышно, но ведь надо еще и родителям Тины сказать о смене статуса их дочери! Тут без помощи бабушки никак было не обойтись. Решили сообщить родителям на следующий день. Стас сочувственно похлопал друга по плечу, Алексей хмурился, понимая, что Катерина Константиновна не будет рада такому браку, а Тина вообще стучала зубами. После штампа в паспорте ее начало немного потряхивать, а к вечеру совсем затрясло. Нет, Алексея она не боялась – он был слишком хорошо воспитан, чтобы приставать к девчонке, ставшей его женой ради спасения. Но ее все равно трясло, морозило, и вскоре даже зубы застучали.
– Ах ты гад! – дед вдруг подскочил на месте и пошел по тесной кухне кругами, размахивая руками и ногами не то в древнем танце, не то в драке.
Бабушка подскочила, захлопнула форточку и зажгла свечи, стоящие будто для красоты на подоконнике. Что-то темное пометалось по кухне и с жуткой вонью смылось в слив раковины. Ида ловко плеснула туда полынной настойки из аптечного пузырька, и все успокоилось.
– Скотина! – уставший дед упал на табуретку и одним глотком выпил полкружки остывшего чая.
– Даже спрашивать не хочу, что это было! – пробормотал Стас, внезапно вспомнивший, что он крещеный, православный и даже знает молитву «Отче наш».
– Моравский это. Только не младший, а старший. Приходил посмотреть, во что
