Огонь в его ярости - Руби Диксон
Она только вздыхает, на ее губах играет улыбка. Ее пальцы скользят по моему животу. Мой член ноет в ответ, все мое тело предвкушает ее прикосновение. Ниже, — безмолвно требую я. — Опускайся ниже. Но ее руки только ласкают и скользят по моей коже, а затем замирают, как будто она не хочет делать последний шаг вперед.
Возможно, она ждет моего прикосновения, чтобы я ласкал ее так же, как она ласкает меня.
Или она хочет, чтобы я взял инициативу в свои руки? Я беру ее за руку, и она прижимает свою ладонь к моей, пристально глядя на наши вплетенные руки. Она, кажется, очарована видом своей маленькой ручки в моей, мечтательным взглядом ее прекрасных темных глаз. Ее запах становится сильнее, и я рад. Я поднимаю наши соединенные руки к своему лицу и глубоко дышу, вдыхая ее запах. Она зачарованно наблюдает за мной, и я облизываю ее кожу, желая попробовать ее на вкус.
Если бы она позволила мне, я бы попробовал ее всю на вкус.
Ее взгляд мягок, когда она наблюдает за мной, а ее запах становится сильнее от возбуждения. Ее взгляд прикован ко мне, и снова я жду, что она возьмет инициативу в свои руки, бросит вызов. Однако она этого не делает, и я снова чувствую, что мне чего-то не хватает.
Возможно, она ждет, чтобы увидеть, брошу ли я ей вызов?
Эта мысль интригует меня, и я тихо бросаю ей вызов. Я беру ее запястье в свои и снова закидываю его ей за голову, удерживая ее на мягкой кровати.
Затем я жду.
Жду, что она подерется со мной. Жду, что она проявит свой гнев из-за того, что попала в ловушку. Жду, что она перейдет в боевую форму.
Но она только ахает и отшатывается, ее сладкий аромат возбуждения сменяется запахом страха.
Это не то, чего она хочет. Даже когда я осознаю это, я рычу от разочарования и соскакиваю с кровати.
Разве она не хочет быть моей парой? Я ее не понимаю. Я пересекаю комнату, расхаживая взад-вперед. Я не знаю, как заставить ее измениться. Как будто что-то не так, и я упускаю это.
Она издает недовольный звук позади меня, и когда я поворачиваюсь, она садится на кровати, ее глаза полны печали и замешательства. Дым, застилающий мой разум, угрожает снова хлынуть вперед, заглушая все, кроме огня ярости.
Возможно, я дурак, что даже пытаюсь бороться с ними. Возможно, мне следует просто впасть в ярость, позволить этому взять верх. Погрязнуть в бессмысленном ничто этого. Позволить моим мыслям исчезнуть и просто… существовать.
На мгновение я теряю себя. Я поддаюсь огню и позволяю ему поглотить меня. Ненависть и ярость проносятся в моем сознании, и я чувствую, как они накатывают на меня, словно ощутимая сила. Здесь нет ничего, кроме потребности убивать и причинять боль, как этот мир ранит мой дух.
Но…
В «ярости» нет светловолосой, хрупкой пары. Нет никакой нежной руки, касающейся моей. Никаких тихих звуков, вырывающихся из ее горла, когда я прикасаюсь к ней, никакого запаха удовольствия, когда я наклоняюсь ближе.
Именно ради этих вещей я останусь, даже несмотря на то, что огонь зовет меня. Я заставляю себя сосредоточиться на ней, закрыть глаза и сконцентрироваться на ее запахе. Пламя в моем сознании отступает, потребность причинять боль и разрушать утихает.
На данный момент этого достаточно.
Я беру свое разочарование и ярость под контроль и возвращаюсь к ней. Она наблюдает за мной с беспокойством во взгляде, и я глажу ее по щеке. Ее разум закрыт, когда я обращаюсь к ней, как это всегда бывает, и я сдерживаю свое разочарование.
Скоро.
Глава 9
Эми
Ярость Сэма осязаема.
Мне кажется, я теряю его. Он неплохо справлялся с этим для неспаренного дракона, но я могу сказать, что его хватка ослабевает. По мере того как проходят часы, он становится все более дерганым, и чернота еще больше набегает ему на глаза. Я знаю, что это всего лишь вопрос времени, когда он снова окончательно сойдет с ума, и тогда я не знаю, что буду делать. Временами кажется, что с ним все в порядке, а иногда он пристально вглядывается в тени, как будто видит что-то, чего там нет. Это немного жутковато и, более того, настораживает.
Если он полностью потеряет контроль, я не смогу себя защитить. Я буду поджарена.
Это определенно вызывает беспокойство. Какая-то часть меня думает, что он не причинит мне вреда, потому что хочет меня как пару, но потом у него появляется этот безумный взгляд на лице, и он отключается, и даже разговор с ним не может достучаться до него. Сегодня утром я застала его смотрящим в окно, неподвижным и немигающим. Это было похоже на то, что он был в трансе, и когда я подкралась поближе, чтобы посмотреть, что происходит, его глаза были совершенно черными. Я вернулась в постель, спряталась под одеялами, несмотря на духоту в комнате, и стала ждать.
Ему потребовалась вечность — может быть, часы, — чтобы прийти в себя. Жаль, что у меня нет часов, чтобы я могла засечь время, но все, что я знаю, это то, что это продолжалось слишком долго. В течение этого времени, если я заговаривала или издавала какой-либо шум, он не двигался. Как будто его там и не было.
Меня беспокоит непредсказуемость его личности. Если он не в своем уме, как он поймет, что мне нельзя причинять боль? Станет ли он сегодня пустым зомби, кровожадным убийцей или любящим человеком-драконом, который хочет себе пару? Жаль, что я не догадалась задать Клаудии побольше вопросов о том, как они с Кэйлом сошлись, чтобы я знала, как с этим справиться.
Я думаю о том, насколько я была не готова ко всему этому. Мне хотелось просто расплакаться.
Сегодня Сэм, кажется, со мной. В основном. У него было плохое утро, но прямо сейчас он заглядывает мне через плечо и наблюдает, как я роюсь в одной из тележек для прислуги, которые нашла в коридоре, в поисках чего-нибудь съестного. Там, конечно, ничего нет, но я нахожу пушистые полотенца, модное мыло и шампуни.
И это напоминает мне о том, что душ вполне мог бы сработать. Я воздерживалась от его использования, потому что Сэм был непредсказуем, но по мере того, как проходит час за часом, я чувствую себя все более и более грязной. Конечно, я знаю, что если пойду приму
