Пылающая для Древнего. Пепел - Лаура Тит
Садира не лжет. Но я не мог поверить в то, что она говорит мне. Врезался в нее тяжелым взглядом, перебирая ее видения. Увидел то, что горькой отравой осело в моей душе.
Я хотел ребенка, но не от этой девчонки. Садира стала медленно оседать. Подхватил ее на руки, обеспокоенно всматриваясь в бледное лицо женщины. Мог ее угробить. Злился на нее и себя. Быстро дошел до ее покоев, открыв ногой дверь, положил на кровать.
— Рашит! — рявкнул я.
Раб появился через пару минут.
— Присмотри за ней, — кивнул на дрожащую женщину, схватившуюся за голову.
Узнать, правда это или нет, смогу только тогда, когда родится ребенок, пролив его кровь, чтобы в ней учуять свою.
Зло провел ладонью по лицу, думая, как быть.
— Мой господин, тэрн Осман просил вас заменить его в бараках.
Хворь детей. Сжал до хруста кулак. Я был беспомощен, когда касалось этой заразы. Иногда я просто не мог продолжать выполнять свою работу, отдавая трусливо приказ своему другу, пока я блевал от той картины, что стояла в глазах.
Предсмертные детские крики навечно впечатались в мою память, выворачивая меня наизнанку.
— Подготовь коня, я скоро отправлюсь.
Глава 21
Внимание! В этой и последующих главах могут и будут присутствовать сцены жестокости и насилия, как и было указано в аннотации. Пожалуйста, читайте с осторожностью.;)
Лучи солнца приятно ласкали тело, а теплый ветер играл с моими волосами, врываясь в окно, закручивая их в причудливые формы на простынях. Вытянула руку, разглядывая свою ладонь под солнечным лучом. Мои пальцы сами вырисовывали плавные линии в нагревшемся воздухе. Без интереса водила рукой вперед и назад, наблюдая за тенью, которую отбрасывала моя рука.
Последние несколько дней, как только начинало светать, Иштар покидал эту спальню. А возвращался обратно лишь тогда, когда за окном стояла глубокая ночь. Во сне я чувствовала, как он прикасался к моим волосам, как жадно втягивал мой запах, вызывая дрожь во всем теле. В очередной раз он не ложился в кровать, тяжелыми шагами измерял полутемные покои, застывая на месте, чтобы снова продолжить ходить из угла в угол.
Его волнение передавалось и мне. Я хотела проснуться, успокоить его, но не могла. Сила, что бурлила во мне, утекала, как только Иштар оставлял меня одну. Но когда он возвращался, я ощущала, что наполняюсь ею снова, как вялое растение вбирает в себя живительную влагу медленно, капля за каплей. Наполнившись ею до краев, открывала глаза и видела только жалящие сердце пустые покои. Мне становилось ужасно одиноко и тоскливо без него.
Сегодня я застала его до того, как он покинул меня с рассветом. Он был молчалив и серьезен. Сидя на кушетке, смотрел в одну точку под своими ногами, зажимая ладонью виски. Я спросила, в чем дело, но он не ответил. Будто не слышал меня, был где-то не здесь. Пыталась уловить его эмоции, но казалось, что он закрылся от меня. Я просила его взять меня с собой, но Иштар отказал, одно короткое жесткое «нет», выжгло во мне все дотла. Его последующее молчание пугало меня, ощутимо давило. Я продолжала его расспрашивать, но Иштар не говорил, почему и куда уезжает, что делает там…
От него пахло смертью. Чужой. Даже приняв чашу с ароматной водой, я все еще чувствовала эту тошнотворную вонь, что сплелась с запахом его кожи. Оставив мои вопросы без ответа, он резко поднялся и покинул покои.
Подтянула к лицу свою руку, поглядывая на свой ярко сверкающий брачный браслет.
Служанка бесшумно зашла в покои, молча поставив очередную прозрачную склянку с горькой жидкостью на стол, скрываясь в дверях. Эту травяную дрянь заставлял пить Иштар, чтобы его сила не истязала мое тело и не покалечила других. Поднялась с кровати, понюхав сосуд с серой мутной жидкостью, сделала глоток. Щемящие сердце ревность и тревога не давала мне покоя.
Шрама долго не пришлось уговаривать отвезти меня в город к Фиве, где есть выпивка и аппетитная дичь на вертеле.
Всю дорогу, пока мы ехали в город, я размышляла, как найти Иштара. Кареглазая служанка проболталась, что он будет там, но в какой его части, она так и не сказала.
Я выстроила план в своей голове, как Фива уболтает Шрама, а я найду Лабди, что водится с эрнами, и узнаю, где Иштар. Он всегда в курсе всех новостей. Мимо него не пролетит ни одна муха.
Но стоило нам подъехать к огромным разрушенным вратам города, как я почувствовала чьи-то невыносимые страдания.
Шрам спрыгнул с коня, протягивая руки ко мне.
Мне вдруг стало так больно… Настолько больно, как когда режешься острым ножом, только в сто раз сильнее… Боль Иштара. Вцепилась в поводья, делая маленькие прерывистые вдохи.
— Вперед! — внезапно рявкнула я жеребцу.
Он рванул вперед, отбросив эрна назад. Животное, будто понимало меня, он скакал так быстро, насколько ему хватало сил, фыркая ноздрями и издавая хрип. Страх опьянял и оглушал меня. Перед собой я видела только рвущуюся вперёд лошадь и слышала биение своего сердца, которое иногда заглушалось глухим стуком копыт. Проехав ещё немного, я заметила в стороне от дороги, в черной копоти целый ряд бараков. Лихорадочно стала искать взглядом среди расступающихся воинов только одного нужного мне. Очертания знакомой фигуры высокого мужчины, выходящего из одного из бараков, уловила сразу.
— Иштар! — изо всех сил натянула поводья дрожащими от страха и ужаса руками, с большим трудом останавливая жеребца.
Я спрыгнула с коня и направилась к нему, пробираясь сквозь хмурых воинов. Сердце замирало от их стеклянного и блеклого взгляда, словно жизнь их покинула здесь навсегда.
Густые черные волосы мужчины небрежно собраны в низкий хвост, лицо заливало соленым потом, оставляя после себя только кривые чистые дорожки на покрытым серой пылью лице. Его черная одежда была полностью покрыта всё той же странной серой пылью. Его удивление сменилось раздражением и злостью. Он смотрел на меня тяжелым серьёзным взглядом, крепко сжимая кулаки.
— Где Шрам?! — рявкнул он, заставляя всех оглянуться на нас.
Поежилась от его гневного тона.
— Я дал ясно понять, что тебе здесь не место.
— Мне больше нигде нет места, — обида заполняла меня до краев.
— Возвращайся обратно, — устало ответил мне он, махнув головой стоявшему рядом со мной воину.
— Я останусь здесь!
— Не перечь мне! — опасно рычит он, сжимая кулаки до белых костяшек.
Отхожу от воина, что хотел увести
