Его. Моя. Луна - Кира Райт
– Но ведь тебе же было неприятно? – сосредоточилась на главном сейчас, откладывая свои внутренние метания. Важно понять, что чувствует он.
– Видеть, как он тебя трахает, или трахать тебя вместе с ним?
Нир редко так выражается. Но иначе тут всё равно не скажешь.
– Ну… – пыталась подобрать слова.
– Первое – да, второе – нет.
– То есть ты не против? – не смогла удержать удивления.
– Делить тебя с ним? Конечно, я против. Да и он думаю, тоже. Но разве у меня есть выбор? И у тебя его, наверное, тоже нет. Хотя… Не всегда же он будет с нами…
Я подняла голову, непонимающе вглядываясь в его глаза.
– Не всегда?
– Ну сейчас же его нет…
Он наклонился и соблазнительно провёл дорожку поцелуев по моей шее вниз, стянув с меня одеяло, под которым я была абсолютно обнажена. Не задумываясь, я ответила на ласку и потянулась к нему, тоже начиная гладить и целовать его тело.
Сейчас было совсем иначе. Не так, как вчера. Скорее, как всё время до вчерашнего дня.
Если Нир хотел показать мне, что у него ко мне ничего не изменилось, то вряд ли можно было найти способ лучше. И я тоже дарила ему привычные ласки, стараясь изо всех сил показать, что никогда между нами не встанет ни один волк.
И вот сейчас мы точно не трахались. Мы занимались любовью. Вдвоём. Это был такой чувственный, ласковый, неторопливый секс, в котором оба получают удовольствие не столько за счёт страсти и пошлости, а от осознания принадлежности друг другу.
И я отдавалась ему без остатка, осыпая благодарностями и признаниями.
– Я тоже люблю тебя, – шептал Нир. – Что бы ни происходило.
Он кончил первым, и довёл меня до разрядки языком. Снова показывая, что он так же хочет меня, так же считает только своей. А потом мы просто лежали в обнимку, молча поглаживая друг друга.
Было так хорошо и спокойно, что на мгновение мелькнула мысль, что волка можно просто послать на все четыре стороны и забыть. Как вдруг я осознала, что нечто всё же изменилось во мне. Куда-то исчезли все метания, злость, негодование. Я ощущала уверенность, внутреннюю гармонию и… Неужели это вообще возможно?!
И ещё не веря в то, что чувствую, я поднялась с постели под непонимающим взглядом Нира.
А потом глядя прямо в его пронзительные глаза, ища в них поддержку на случай, если я ошиблась в выводах, обратилась. И этот раз был каким-то особенным. Я больше не была чужой самой себе. Меня не бросало из стороны в сторону от инстинктов, чуждых мне от рождения, иногда полностью противоречащих моему желанию. Внутри больше не было двух разных по характеру и происхождению сущностей, тянущих иногда в разные стороны.
Теперь их было три.
Но волчица, как и кошечка до этого в ней, теперь пряталась внутри моей родной горной львицы. Последняя отвоевала себе своё законное место, усмиряя обеих своенравных самочек, и забирая бразды правления моей звериной сущностью.
Я вновь ощущала её силу и величественную мощь. Ту, к которой привыкла. И без которой была как голая всё это время.
В тот день, посреди лаборатории, когда волк поставил мне метку, он лишил меня моей пумы. Он забрал у меня меня. И я ненавидела его за это в большей степени, чем за что-то другое.
Его вредный характер и то, сколько он вредил другим, я смогла бы принять, не поступи он со мной тогда так подло. Но даже это возможно простила бы, если бы не потеряла свою белоснежную красавицу. Ту, с которой мы носились по лесу, рассекая порывы ветра. Ту, которая в пару прыжков преодолевала любую высоту скал, оказываясь на самом верху, и наблюдая оттуда за дикими животными, которых мы не боялись. Никто бы не посмел напасть на такую, как мы.
И вот, спустя столько лет, когда я даже не мечтала, произошло чудо. Я вернула свою первую, родную и любимую сущность. И это стоило того, что произошло между нами. Теперь я точно не стану ни о чём жалеть.
Нир меня принимает и так. А я обрела не только возможность подарить нам ребёнка, но и стала собой вновь.
Пума грациозно преступила с лапы на лапу, а потом пригнулась и потянулась розовым носом к Ниру. Он тут же запустил пальцы в её густую белоснежную шерсть, заглядывая в её светящиеся розовым глаза.
Я была так счастлива. Невероятно!
Одним прыжком преодолела половину комнаты, перепрыгивая кровать. Потом вернулась обратно, ласково укладывая огромную голову опять на колени Нира. И он снова, совсем не переживая зря, не сомневаясь, гладил нас. И в его глазах как всегда была видна чистая, уверенная любовь.
В очередной раз он принимал меня такой, какая я есть. Не раздумывая. Не ставя условий. И в моём сердце, как и в сердце моей горной львицы, снова пылала нежность к нему. Мы так сильно любили его, что даже не думали о том, что он возможно жертвует ради нас чем-то в своей душе. Мы не забыли, что он – тот ещё собственник. И что видя меня рядом с другим, вряд ли радуется. Но при этом были уверены, что сами тоже ради него сделали бы даже невозможное. Да и разве стоит в отношениях, основанных на понимании и настоящей любви, вообще говорить о жертвах? Мы бы умерли за него. А он за нас. Неужели может быть что-то важнее?
Пума словно разложила все мои мысли по полочкам. Я перестала метаться. Не боялась больше ничего. Я теперь – целая. Нет нескольких кусочков, разбросанных вокруг. Мне не нужно пытаться собрать их как мелкие осколки. Я счастлива наконец-то полностью!
И потому, когда почуяла запах волка от входа, то даже не сомневалась. Грациозно развернулась к нему, чуть медля, чтобы не напугать.
Волк замер у порога в комнату. Он выглядел решительно. Очевидно, пришёл ставить какие-то ультиматумы. Но постепенно его выражение лица менялось. От неверия, непонимания до узнавания и… радости? Эту эмоцию на его лице было видеть непривычно. Но кажется, волк был и правда рад, что я снова обрела того зверя, который мне дорог и близок.
Нерешительно он шагнул ближе, бросая мимолётный взгляд на Нира. То ли убеждался, что я ему ничего не откусила. То ли, что он не будет против его дальнейших действий. Как бы там ни было, но по всем нашим законам оборотней, сильнейший самец на своей территории диктует условия остальным. И
