Гиппогриф на Рождество - Зои Чант
Энни сглотнула.
— Ох… что случилось?
Бо заколебался, прежде чем ответить. Все это было еще в новинку для Энни, и он не хотел ее пугать. Но решил, если она и собиралась пугаться, то уже это сделала.
— Она пролежала в коме три недели. Мы не были уверены, что она вообще очнется, но, в конец концов, ей это удалось. Хотя долгое время оставалась на грани.
— Говоришь так, словно это случилось с тем, кого ты знаешь, — сказала тихо Энни, дотрагиваясь до его руки.
Бо сглотнул. Конечно, Энни интуитивно почувствовала это по его голову. В конце концов, она его пара.
Он кивнул.
— Да. С моей мамой. Это произошло много лет назад, но… ну, подобное не забывается. Особенно, если все произошло по твоей вине.
— Ох… что случилось? — мягко спросила Энни.
Бо сделал глубокий вдох.
— Я был ребенком и еще не научился пользоваться крыльями… правильно. Но, как и большинство детей, я пошел на глупый риск и неправильно оценил расстояние. Только что мне казалось, что я лечу, как моя старшая сестра и двоюродные братья, а в следующую секунду… ну, а в следующую секунду моя мама уже держала меня на руках. Я так и не понял, что произошло между этими мгновениями, за исключением того, что вспомнил, как понял, что пролетел мимо того места, где хотел приземлиться, и вместо этого собирался скатиться по склону оврага.
Бо покачал головой. Воспоминания все еще были свежи в его памяти, хотя с тех пор прошло более двадцати лет.
Энни сжала его руку. Он поднял глаза и увидел, что она смотрит на него своими прекрасными зелеными глазами, полными слез.
— Прости, что спросила… я не хотела будить болезненные воспоминания.
— Эй, не плачь, — быстро сказал Бо, наклоняясь вперед и нежно проводя большим пальцем по ее скуле, словив слезы, прежде чем они успели полностью скатиться. — Все в порядке. Это уже прошло. Не буду притворяться, что было легко, и какое-то время я не испытывал чувства вины. Но мы не можем вечно скрывать это. Мы с мамой по-прежнему близки, и, поверь, это определенно заставило меня еще больше ценить свою семью. Таким образом, я получил хороший урок, который нужно было усвоить на ранней стадии.
Бо замолчал, сглотнув. Он говорил искренне. Это было одной из причин, по которой он всегда быстро уходил в отпуск на каждое Рождество.
— Она всегда говорила, что сделала бы это снова без раздумий для любого из своих детей или внуков, — он продолжил через мгновение. — Хотя, конечно, я надеюсь, что этого никогда не произойдет.
Энни кивнула, смахивая оставшиеся слезы.
— Прости. Я просто… честно говоря, все это немного ошеломляет. Должна признать, я все еще немного волнуюсь из-за того факта, что ты только что мимоходом упомянул драконов.
Бо поморщился. не слишком ли много он на нее вывалил?
— Да, прости за это… и прости, что моя сила не такая крутая, как дыхание огнем или что-то в этом роде.
— О, нет, меня вполне устраивает способность останавливать время, — сказала Энни быстро, одарив его улыбкой. — Дышать огнем… это больше, чем я могла бы вынести. А если ты чихнешь и подпалишь мне волосы?
Бо прыснул от смеха… хотя не был склонен к этому.
— Ладно, хорошая мысль. Я не знаю, как драконы держат все под контролем.
Энни застенчиво хихикнула.
— Честно говоря, у меня к тебе еще много вопросов, но мне нужно больше времени… чтобы переварить уже сказанное. Думаю, пока стоит съесть свой суп. — она поднесла ложку к губам. — Ммм. Боже. Это так вкусно.
Бо не мог отрицать, что зрелище того, как Энни закрывает глаза, облизывает губы и издает тихие звуки удовольствия, вновь разожгло жар в его животе, несмотря на все то время, что они только что провели вместе в постели.
«Позже, — сказал он себе. — Прямо сейчас, ешь свой суп».
Энни оказалась права — суп был хорош. Сливочный, солоноватый, с картофелем, который, казалось, таял во рту, а сами моллюски придавали ему едва заметную океанскую горечь.
— Отличный суп, — сказал Бо, проводя ложкой по дну своей миски и проглатывая все до последней капли.
— И не говори, — сказала Энни. Она поставила свою тарелку на кофейный столик, прежде чем откинуться на спинку дивана, наблюдая за ним. — Этот день я провела совсем не так, как планировала, — сказала она после нескольких секунд тишины. — В некотором роде я все еще жду, что проснусь и пойму, что все это сон.
— Нет… обещаю — я настоящий, — сказал Бо, протягивая руку, чтобы взять свою миску со стола, прежде чем встать и отнести ее в раковину.
— И ты говоришь, что стоишь здесь, самый сексуальный мужчина в мире, и моешь посуду, прикрывшись простыней, наполовину спадающей с твоей задницы, — сказала Энни. — И я, по-твоему, должна поверить, что это происходит на самом деле?
Бо глянул на нее через плечо с теплой улыбкой на губах. Его гиппогриф успокоился — приятное изменение после бурного утра… но теперь он вновь поднялся — довольный, но настойчивый.
«Она слишком красива, чтобы бы настоящей».
«Знаю», — ответил ему Бо.
— Честно говоря, я до этого не мог понять, каково встретить свою пару, — сказал он, ставя тарелку в сушку и возвращаясь к дивану. — У меня есть друзья, которые пытались объяснить, но теперь понимаю, почему не смогли. Это неописуемо.
Щеки Энни порозовели, когда она посмотрела на него.
— Думаю, я тоже все еще перевариваю услышанное. — она сглотнула. — Значит ли это, что я смогу познакомиться с твоей семьей? Ваше семейство гиппогрифов?
Бо рассмеялся.
— Конечно, если чувствуешь, что готова к этому. Не стану лгать… мне пришлось сказать им, что я встретил свою пару, чтобы задержаться на несколько дней, пока придумываю, как себе все сообщить. Так что им всем не терпится с тобой познакомиться.
— О, верно, — сказала Энни, прежде чем сделать глубокий вдох. — Я… я надеюсь, что не разочарую. Я имею в виду, что единственное, во что я превращаюсь, — это в страшного зверя, когда утром звонит
