Неуправляемая (ЛП) - Уоррен Кристина
— Тогда, клянусь Светом, я не знаю, что с тобой делать, Майкл Драммонд. Ты делал все возможное, чтобы убежать от меня, с того самого момента, как твои глаза впервые на меня посмотрели. Все, что ты сделал для меня, мне приходилось вытягивать из тебя угрозами, подкупами и принуждением. И вот теперь, когда я наконец сдалась, когда я попыталась дать тебе то, что ты просишь, ты решил, что тебе нужно совсем противоположное? Во имя всего святого, я не думаю, что когда-нибудь смогу тебя понять.
— Не волнуйся, — прохрипел он. — Я тоже ничего не понимаю.
Затем резким рывком он притянул ее к себе и впился в ее губы обжигающим поцелуем.
* * *
Эш почувствовала, что начинает падать, и только потом поняла, что ее ноги стоят на твердой земле. Реальность распалась вокруг нее.
Она не ожидала этого поцелуя. Мягко говоря. После неудачной попытки найти Стражей, которых Мэйв видела в своем видении, Драм за весь вечер сказал ей не более пяти слов.
Мэдди взялась знакомить Эш с постоянно прибывающими членами семьи — молодыми и пожилыми. Сестры Драм, их мужья и дети встретили ее тепло и сразу же постарались вовлечь в оживленную беседу за ужином и последовавшие за ней шумные посиделки.
Драм хмурился и задумчиво смотрел на нее, пытаясь игнорировать ее присутствие. Спустя время Эш становилось все более неуютно, пока она не начала представлять, как меняется и вылетает в ночной воздух через окно гостиной Мэдди Драммонд. К счастью, Драм успел откланяться до того, как она полностью расплатилась за щедрость хозяйки. Но это было очень близко.
Она старалась быть незаметной столько, сколько могла, где-то еще четверть часа, прежде чем Мэдди поймала ее взгляд и подмигнула, после чего многозначительно посмотрела в сторону кухонной двери. Благодарная за предоставленную возможность, Эш сбежала, не собираясь преследовать сына этой женщины.
На улице свежий воздух и открытое пространство позволили ей вздохнуть впервые за, казалось, целую вечность, и она побрела прочь от дома, куда глаза глядят. Ее мысли постоянно спутывались и, устремив взгляд на собственные сапоги, она не заметила Драма, пока не оказалась менее чем в десяти футах от него.
Она застыла, а внутренняя дискуссия о том, стоит ли приближаться или убежать, быстро переросла в гораздо более сложный спор с самой собой. Эш с самого начала знала, что Драм не желал становиться частью ее мира, с его бесконечной войной и постоянной угрозой опасности.
Он ясно дал ей это понять, но ей нужна была его помощь, и она сказала себе, что заставить его помочь ей — это служение высшему благу. Она продолжала верить в это до самого конца его неудачного дневного похода за видениями. Она верила в это до самого настоящего момента.
Но сейчас?
Она зажмурила глаза и сжала кулаки, но не могла отгородиться от образов, возникших перед ней в этот вечер. Сегодня вечером она познакомилась с семьей Драма. Не только с Мэйв, но и с его матерью, тремя другими сестрами, зятьями, племянниками и племянницами.
Она слышала рассказы о его тетях и дядях, об отце, о бабушке и дедушке, которые давно умерли. Она видела в нем не изолированного и полезного человека, а сына, брата, дядю.
На ее глазах он превратился из инструмента в неотъемлемую нить гобелена своей семьи. Если бы она привязала его к себе и потащила в бой за собой, риск для его жизни был бы равносилен поднесению спички к концу этой нити.
Драм не только сгорел бы, но огонь распространился бы до тех пор, пока не сгорела бы вся ткань. Единственный способ предотвратить это — отрезать себя от него и удалить себя из картины.
Даже тогда Эш не понимала, что приняла решение, пока сама не услышала, как произносит эти слова. Она сказала ему, что освобождает его, и почувствовала, что это прозвучало искренне. Затем ощутила, как внутри нее стало пусто, и повернулась, чтобы уйти.
Тогда он ее схватил А когда поцеловал, Эш потеряла рассудок.
Он застал ее врасплох. «Если бы он этого не сделал, — говорила она себе, — она никогда бы не упала в его объятия и не оказалась бы прижатой к его груди, пытаясь удержать равновесие».
Он не дал ей этого. Вместо этого он украл то немногое, что еще оставалось, приоткрыв губы и проведя языком по ее губам. Это был тот же самый трюк, что и накануне, но вместо того, чтобы привести ее в чувство, на этот раз он разжег огонь в животе и заставил голову закружиться.
Эш приоткрыла губы и позволила себе погрузиться под воду. Ее руки бессознательно поднялись вверх. Одна рука обхватила его плечо, другая поднялась выше, и ее пальцы запутались в его волосах.
Драм застонал, и их языки переплелись. Она почувствовала удивление, а затем ощущения захлестнули ее, согревая до тех пор, пока она не расплавилась на его руках. Его хватка изменилась, руки обхватили ее и крепко прижали к себе.
Она была потрясена тем, как хорошо они подходили друг другу. Она знала, что он высокий, что у него худощавое, мускулистое телосложение и достаточно сил, чтобы нести сестру так, словно она весит не больше пуха. В конце концов, у нее были глаза.
Но Эш не знала, что простым наклоном головы можно добиться идеального сочетания их губ, и что, когда они стояли так близко, ее грудь прижималась к его твердой груди, а бедра обнимали его эрекцию, возбуждая его не меньше, чем ее.
Он поглощал ее, но Эш не сразу последовала его примеру и начала доминировать. Она не думала об этом… она вообще не могла думать… но знала, что не хочет оставаться позади, что хочет, чтобы они мчались вперед шаг за шагом, дыхание за дыханием.
Она потянула его за волосы, и он издал глубокий голодный звук, оторвавшись от ее рта. Эш зашипела от досады и попыталась притянуть его назад, но он оскалился и наклонился, проводя зубами по коже вдоль линии ее челюсти. Ее шипение перешло в задыхающийся стон, и она выгнулась, чтобы предоставить ему больший доступ.
Драм провел языком дорожку от челюсти до чувствительной впадинки за ухом. От первого же прикосновения все ее тело содрогнулось, словно пораженное молнией.
Ей было так жарко, она была словно дезориентирована, что не могла гарантировать, что это не так. Драм прижался к ней, его теплое дыхание коснулось ее кожи, а затем он сомкнул зубы на нежной мочке ее уха и осторожно потянул. Ее колени подогнулись, и она упала бы, если бы он ее не поймал.
В этот момент Эш почувствовала себя не сильным воином, а податливой женщиной в руках своего мужчины. Она бы опустилась на землю и позволила ему взять себя на прохладной влажной траве. И она бы наслаждалась этим.
Но где-то над ними рассмеялся Свет.
— Эш? Майкл? Где вы? — голос Мэдди Драммонд раздался с порога кухни, опуская их на землю совершенно другим способом. — Возвращайтесь в дом, пока кто-нибудь из вас не простудился. Джон и Сорша уже уезжают и хотят пожелать нам спокойной ночи.
Драм поднял голову и посмотрел на нее, его глаза блестели в звездном свете. Дыхание было учащенным и неровным, а то, как его пальцы обхватили ее бедра, подсказало Эш, что он зашел так же далеко, как и она. Они долго смотрели друг на друга, прежде чем Драм сжал ее бедра и сделал шаг в сторону.
— Надеюсь, это ясно показывает мою позицию, Страж, — сказал он почти рыча. — Так просто ты от меня не отделаешься.
Эш могла только моргать. В пещере она увидела, что этот человек обладает большей магией, чем они могли предположить. Похоже, его таланты включали в себя способность лишить ее дара речи.
Опустив руки, Драм обхватил ее за плечи и, повернувшись, потащил к дому. Она попыталась последовать за ним, споткнувшись на первых двух шагах, прежде чем туман желания развеялся ночным бризом. В этот момент ей, по крайней мере, удалось сохранить равновесие и придать своему выражению лица хоть какое-то подобие нейтральности, прежде чем ей снова пришлось столкнуться с его семьей.
А потом коварный человек все испортил.
— Тебе также лучше не забывать, на чем мы остановились, mo chaomhnóir[4], - промурлыкал он. — Ведь я намерен продолжить, как только мы останемся наедине.
