Истинная для волка - Анна Соломахина

— Разойдись! Дорогу!

— Что вы сделали с моей Ренатой? — пропищала, несмотря на природный низкий голос, Гарма.

— Какой позор, — шептались в толпе — он совсем голый.

И им повезло, что главный срам прикрыл свисавший подол платья. Иначе бы удавились от зависти.

— А у неё видели платье? — азартно вещал какой-то боярин. — Треснуло по швам — так торопились его снять!

Стук упавшей с головы Ренаты короны слегка отвлёк народ. Все замолкли, а потом с удвоенной силой продолжили гомонить.

— Допелась девчонка, вряд ли северянин её быстро отпустит — вон какой лакомый кусочек, — заработал местный астропрогноз. — Не факт что вообще живая уйдёт — вон он какой здоровый, она рядом с ним сущий ребёнок.

Участники труппы стояли растерянные. Даже братья Гармы — известные силачи — не могли ничего противопоставить Сигурду с Гуннаром, прикрывавшим тылы соратника. Ведь у тех в руках были боевые топорики, тогда как у артистов только маски из папье-маше.

Но это не значит, что они позволят каким-то наглецам надругаться над подругой!

— Я буду жаловаться князю! — к Гарме вернулся, наконец, её нормальный голос. — Это ни в какие ворота не лезет! Похищать девушку средь бела дня на глазах почтеннейшей публики!

Но северяне продолжали стоять с невозмутимыми лицами, преграждая проход. Они прекрасно понимали, что сейчас стража, поваленная Харальдом, очухается, к ней подтянется новая, а Гирдир захочет отдать приказ. Вопрос — какой?

Сию истину, несмотря на волчьи инстинкты, понимал и Харальд. Поэтому торопился, как мог. Добравшись до своих апартаментов, он аккуратно, словно хрупкую вазу, положил Ренату на своё ложе, оставил Кьярва с Торстом охранять двери, а сам, натянув на себя первые попавшиеся штаны и рубаху, отправился обратно.

— Сапоги забыл, — крикнул ему рыжий.

— Хрен с ними, — отмахнулся Харальд.

— Возьми мои, — Кьярваль споро стащил с ног обувь и кинул её вдогонку спешащему другу.

Тот подхватил их, нырнул в голенища — хорошо, что размер был чуть больше, не пришлось возиться — и продолжил движение.

— Спасибо! — крикнул он на бегу.

— Удачи, друг, — Кьярв почесал шрам.

В минуты особого волнения тот начинал зудеть. Старая рана, чтоб её! Нанесённая особым оружием, иначе она давно бы сгладилась. Даже волчья регенерация не помогла, гори в нижнем мире его враги! Вальхаллы они явно не заслужили — ушлые подлецы, бьющие исподтишка. А строили из себя порядочных викингов!

Та самая толпа, которая только что обсуждала плохое поведение Харальда, в удивлении расступилась перед грозным воином Севера. Никто не ожидал, что он так скоро вернётся.

— Пришёл ответ держать? — вопросил его грозный Гирдир, успевший выйти из-за стола и стоявший посредине пиршественного зала. — Куда ты дел голосистую деву?

— Нам надо поговорить наедине, — Харальд махнул рукой в сторону кабинета, где они не так давно вели приватную беседу о перспективах сотрудничества. — Ты тоже можешь пойти, — кивнул он Гарме, не отстававшей от него ни на шаг.

Воистину бесстрашная женщина!

Пристально посмотрев в глаза наглого волка, а о его второй ипостаси Гирдир имел некоторое представление, он кивнул.

— Только без глупостей!

— Конечно, — кивнул Харальд и пошёл вслед за правителем.

За ними привычно двинулись Сигурд с Гуннаром и парочка личных стражей князя. Гарма тоже не отставала.

— Давайте оставим за дверью нашу охрану, — предложил Харальд, всем своим видом показывая, что безоружен и вообще настроен на мирный разговор.

Но Гирдир после наглядной демонстрации силы — северянин даже не достал топорик для того, чтобы раскидать охрану зала — ему не доверял.

— Слово чести, — Харальд прижал кулак к сердцу и склонил голову.

— Твоему слову у меня нет повода не верить, — протянул Гирдир, понимая, что откажись он, и тем самым подпортит выгодные со всех ракурсов отношения, за которыми стояло золото, меха и дюжина воинов, готовых поступить на службу князю на пять лет. Волчьих воинов, каждый стоящий десятка простых. — Проходи.

Гарма, видя, что её не упомянули в списке остающихся за дверью, шмыгнула в кабинет следом за Харальдом. Наглость? Она никогда не притворялась скромницей, разве что изредка. А вот от дальнейшей судьбы Ренаты зависело всё, ведь вкусив новой славы, не хотелось от неё отказываться.

Присев за большой стол, Гирдир выжидательно взглянул на северянина. Тот чуть помедлил, собираясь с мыслями, и принялся как можно более обтекаемо объяснять суть.

— У нас, оборотней, особая чуйка. Мы выбираем жену не только по внешности, характеру и даже запаху, но и нашим волчьим нутром, — он хотел добавить «одну на всю жизнь», но не стал. Не стоит разглашать о своём племени слишком много информации. — Так вот, сия дева — моя пара. И это не обсуждается.

Он твёрдо смотрел в глаза Гирдиру, чувствовал, что тот тоже заинтересовался Ренатой, довольно поверхностно, но всё же. Князь в свою очередь изрядно расстроился. Ему было очень любопытно пообщаться с певицей за закрытыми дверями. Но он знал, что все оборотни — неважно волк ли это, рысь или медведь, отстаивают свою пару до последнего. Слышал от бабушки — бывшей принцессы Гёттенберга — как её предки воевали с двуликими.

Недалеко от них жило племя, оборачивавшееся в медведей. И не было равных им в бою, но особенно свирепо они убивали тех, кто пытался добраться до их семьи. Не оставляли врагам даже шанса на выживание. Если же противник сильно превосходил, то продолжали рубиться далеко за гранью не только человеческих, но и звериных возможностей.

— Я понял, — по большому счёту, ему больше ничего не оставалось, как признать эту пару. — Но твоё поведение было безобразным.

— Согласен, — кивнул Харальд, — мне действительно нечем гордиться. Я готов принести свои извинения и добавить к дарам ещё золота.