Покорившая небеса - Кира Вайнир
— Значит другого варианта, кроме как уговорить эту твою Орландскую, у нас нет. Может действительно, эти травы подействуют только в её руках? — размышлял я.
— Уговорить… Да, приду просить её спасти мою жизнь, после того, как убил её семью, а её саму… — мотал головой Валлиард.
— Для начала, ты пойдёшь и проспишься! Ухрюкались вы, ваше императорское величество, до состояния, что даже мне тебя жалко. — Потянул я его из-за стола.
— Тебе жалко. А ей нет. Ей теперь никого не жалко. Даже себя. К дракону уйдёт! Вот зачем? Она же может жить, быть императрицей… Ей так плохо, что лучше смерть? Но ведь это я виноват, понимаешь, я! А она не обвиняет… — бормотал Валлиард. — И Лиардом меня больше не зовёт.
— Лиард? — удивился я такому варианту имени брата. — Ну, так и приходи в себя! Неужели не понимаешь, что вот в таком состоянии, ты ничего не добьёшься? А пока ты жив, у неё есть шанс отказаться от своего выбора. Слышишь? Давай, придумай что-нибудь ради своей Элейны.
И вот теперь я сидел в таверне на острове Правосудия и уже который день наблюдал за этой Элейной.
Глава 17
Винард Аркейский.
Прибыв на остров Правосудия, я решил сначала просто разузнать о том, как живёт эта девица. Может, там уже и проблемы-то нет, и яблочко само готово упасть в подставленную руку. То есть Валлиарду и остаётся демонстративно попросить прощения, чтобы эта потомственная аристократочка смогла содрать с себя ошейник и вернуться в мир, где все будут бегать вокруг неё. И из всех проблем останется только своевременное пополнение гардероба будущей императрицы.
Я был уверен, что герцогская дочка, столкнувшись с жизнью обычных людей, давно уже локти до лопаток искусала, что не кинулась к брату ещё при встрече около ворот тюрьмы. Это там, едва выбравшись из пыточных застенков, она ещё могла демонстрировать остатки фамильной гордости. И то, просто потому, что даже и близко не представляла, что её ждёт. Откуда бы аристократке, вокруг которой с рождения крутились десятки слуг, не давая и пылинке упасть, знать, что такое жизнь простой девушки с самостоятельной уборкой, стиркой и необходимостью сначала приготовить, прежде чем есть?
— Она Орландская. — Непонятно высказался Валлиард, когда я озвучил своё предположение.
— И что? От этого она перестаёт быть аристократкой? — ответил я. Я много слышал о её отце, брате, даже о матери.
О последней правда больше говорили, что она не любит появляться в обществе и предпочитает всё своё время посвящать мужу, детям и Изумрудному острову.
— Орландские от прочей аристократии стояли всегда особняком. Многие их поступки для тех, кого мы привыкли видеть на балах, были необъяснимы. — Говоря это, Валлиард смотрел куда-то в небо.
— Хорошо. Я про эту "хрупкую и удивительную", наслушался, пока был вынужден выслушивать твой пьяный бред. Только давай все твои воспоминания отставим в сторону, а поговорим о приземлëнном и каждодневном. О грязных подштанниках например. — Я хмыкнул, легко представив, как сейчас скривилось лицо брата от таких грубых и простонародных слов. — Ну, пачкаются-то они у всех, вне зависимости от происхождения. И сами собой обратно чистыми не становятся. Их стирать надо. И еда тоже прям из неоткуда на столе не появляется. А теперь представь, сколько неожиданных открытий ожидало твою герцогиню буквально с первых дней.
— Месяц прошёл… — глухо проговорил Валлиард.
— Ага. Месяц для аристократки без слуг, денег и в доме, где она даже печь не может растопить. Потому что аристократок этому не учат. — Рассмеялся я, меня всегда забавляли эти высокомерные индюки, которые сами себя загоняли в зависимость от собственных слуг. — Так что если на тебя с воем накинется нечто немытое, вонючее и всклокоченное, ты не торопись башку сворачивать. Скорее всего, это твоя единственная герцогиня одумалась и всё тебе простила.
— Месяц, — повторил снова брат.
— А ты чего чуть ли не пламя ноздрями выдыхаешь? — заинтересовался я странным состоянием Валлиарда. — Подожди… Ты чего, даже не подумал как она будет жить, оставшись без всего? Серьёзно?
— Я тебя сейчас придушу! — разозлился Валлиард.
— А я тут причём? Это у тебя голова работает только как интриги затевать да бороться за трон отца, который у тебя никто и не думал забирать. Сам придумал, сам поверил, сам всех победил. Слов нет, Валли молодец! Но душить ты почему-то решил меня. — Злость Валлиарда меня несколько не пугала.
Зато вспомнились слова одного из моих наставников. О рыцарях аристократах он говорил не то, что с презреньем, скорее с насмешкой. Называл их погремушками, не способных себе задницу подтереть самостоятельно. Сейчас из тех, кого ко мне приставил для обучения отец, осталось в живых только двое. Жили они по-прежнему со мной в замке, и я любил слушать их споры друг с другом у камина. Правда эпитеты и характеристики, которые выдавали старые вояки, были явно далеки от принятых в высоком обществе слов, зато в них не было фальши, а к некоторой язвительности я давно привык.
— К казначею. — Всё ещё злился непонятно на что Валлиард, отчего его голос напоминал рычание.
Мы прибыли на остров Правосудия вдвоём, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Брат был одет в дорожный костюм, закрывающий наглухо всё его тело. Лицо пряталось под маской с узкими прорезями для глаз, носа и рта. Кроме этого Вал ещё и накинул капюшон дорожной куртки, прячась от любопытных взглядов. Впрочем, таких было немного. Скрывать лицо было давно привычной забавой аристократов.
Найти казначея оказалось задачей не сложной и на вопрос об Элейне Орландской, он хоть и с испугом, всё-таки я своего имени не скрывал, и интерес императорского бастарда настораживал, но отвечал.
— Герцогиня выбрала самый старый и запущенный дом для невест, — суетливо говорил он. — Его вообще стараются не выбирать. И район не очень, нет, не до такого, что разбойничают посреди белого дня, но бедный. Народ там грубый. Крысы опять же… Хотя у её светлости с крысами странные отношения. Это я так, к слову. Не моего ума дело, кого там её светлость держит в качестве ручного зверька. Но я лично ходил к герцогине, думал, она увидит тот дом и передумает. Но нет же, говорит, мне нравится, тут всё как я хочу. Что тут поделать? Не силком же её переселять? От служанки она тоже отказалась. Вот денег я ей смог вручить. Мол, на ремонт и обустройство. Вот посмотрите, у меня всё записано.
Он развернул ко мне толстенную тетрадь, где
