Моя милая ужасная невеста - Марина Ефиминюк
— Эй, Вэллар, — тихо и серьезно вымолвил Закари, — следи за словами.
Со злостью Айк отшвырнул бумажный комок и широкими шагами пересек комнату. Под его ботинком хрустнул переломанный грифельный карандаш. Дверь с треском захлопнулась. Кажется, на пол сорвался измученный елочный венок.
Похоже, меня только что бросили…
— Варлок, похоже, тебя только что бросили, — словно прочитав мысли на расстоянии, прокомментировал Торстен. — Не побежишь за своим парнем?
Я окатила его свирепым взглядом.
— Конечно, не побежишь, — усмехнулся он. — Смотри на вещи позитивно, сентябрь. Теперь не придется ни перед кем оправдываться.
— Закари… — пришлось резко выдохнуть, но в груди все равно клокотало, — как же все-таки я тебя ненавижу!
С насмешливой миной он прошел мимо, подхватил с пола дорожный саквояж и бросил напоследок:
— Звучит как заявка на крепкую дружбу, Марта.
Эмбер появилась почти сразу. В руках она задумчиво крутила лысый елочный бублик и при виде разобранной комнаты с сорванной наполовину занавеской уважительно присвистнула.
— Но с такими новостями могло быть хуже, — последовало резюме. — Вас с Торстеном действительно надумали поженить ради мира?
— Как в темные времена драконов, — со вздохом согласилась я и начала подбирать с пола измятые записи с лекциями.
Часть из них была написана моей рукой, другая часть — кругленьким аккуратным почерком Эмбер. Еще обнаружился чужой конспект, украшенный отпечатком ботинка Айка.
— Если подумать, он предложил рабочий план, — заметила соседка.
— Одобряешь? — невесело хмыкнула я и поднялась со стопкой измятых страничек.
— Признаю, что твой идейный враг неплохо соображает. Рассказывать Вэллару было обязательно?
— У крестной талант узнавать о людях если не все, то почти все. Чихнешь в закрытой комнате, а утром из башни Варлок пришлют бутылку с эликсиром от насморка, — пожаловалась я. — Поверь, я знаю, о чем говорю. Лучше рассказать Айку сразу, чем потом разбираться с недопониманием. Но в него как демон вселился. Мы говорим, когда он остынет… Или нет.
— Вот сейчас я вынуждена задать неприятный вопрос… — Эмбер почесала нос. — У вас с нашим идейным врагом было что-то, о чем ты теперь жалеешь?
Я одарила ее мрачным взглядом и решительно заявила, что собираюсь унести эти позорные воспоминания с собой в могилу.
— Тогда какие планы? — сдалась она. — Уберемся, надеремся полынной настойки или просто прикончим Торстена?
— Прикончить Торстена — достойный план, — мрачно пошутила я. — Решает массу проблем, но давай просто приберемся.
Вечер прошел в уборке. Эмбер рассказывала о блондине-чародее из Эсвольда, с которым познакомилась по дороге домой, а я поглядывала на почтовик, аккуратно пристроенный на письменном столе. Шар оставался прозрачным. Никаких сообщений от Айка. Не выдержала и отослала: «Когда захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти».
На ужине в шумной столовой он не появился. Возможно, мы просто разминулись, но я все равно беспокойно поглядывала в угол, где шумела команда по брумболу. Как первокурсница, честное слово.
Во всей этой неразберихе ужасного вечера, заканчивающего столь же отвратительные выходные, нашлось только одно хорошее: Закари Торстен тоже пропустил ужин. Говорят, что осознанное голодание позволяет сознанию очиститься. Вот! Пусть просветлится.
— Завтра устроим ритуал очищения жизненного пространства, — через зевок пробормотала Эмбер, когда мы уже потушили свет и пытались заснуть. — А то чувствую, как скоро в наше окно постучатся неприятности.
Секундой позже в окно что-то ударилось. Стекло неприятно и угрожающе звякнуло. Я резко села на кровати и, нахмурившись, прислушалась.
— Эмбер, ты слышала? — тихо спросила у нее.
— Неприятности уже стучатся? — Она оторвала голову от подушки.
Снова раздался звон. Похоже, кто-то собирался разбить нам стекло.
— Первый курс совсем страх потерял, — вскакивая с кровати, процедила я и резко раскрыла занавеску.
Стоило дернуть на себя оконную створку, как что-то полетело прямехонько в мне лоб. Рефлекторно я отшатнулась. Маленький неровный камушек врезался во вспыхнувшую перед лицом преграду, натянул ее, как жгут на рогатке, и светящимся всполохом вернулся к отправителю. Снизу донеслось сдавленное ругательство.
— Враг повержен? — деловито поинтересовалась Эмбер.
Я высунулась наружу и, к собственному удивлению, обнаружила в круге фонарного света согнутого Вэллара.
— Айк, ты в порядке? — всполошилась я.
Он поднял руку, дескать, не переживай, мы с гордостью чуток потрепаны, но все еще стоим на ногах. Кое-как выпрямившись, он откинул с лица спутанные волосы и с улыбкой показал мне почтовик.
— Мне взять его? — не поняла я.
— Да! — донеслось снизу.
Айк говорил тихо, но наверху кто-то, кажется, попытался открыть окно. Пока с моим парнем не принялась беседовать половина общежитского крыла, я быстро нырнула в комнату.
— Ты чего всполошилась? — не утерпела Эмбер.
— Айк пришел, — бросила я и в потемках немедленно споткнулась о брошенные ею домашние туфли. Мигом почувствовала себя маленьким Ро, которому под ноги кидается ковер. Я тоже едва не растянулась на полу и толкнула стол. Почтовик спрыгнул с подставки. Успела подхватить чудом прежде, чем он соскочил с края столешницы. От соприкосновения с ладонью шар засветился, и в темноте зазвучал приятный голос Вэллара:
— Марта, я наговорил сегодня лишнего, и мне действительно жаль. Выкинем белый флаг?
С улыбкой я вернулась к раскрытому окну. Айк по-прежнему стоял на дорожке. Вокруг него, озаряя щербатую брусчатку, ярко-красным магическим контуром светился знак примирения, отчасти напоминающий поделенное на половинки сердце.
Узел, завязавшийся в груди еще во время ссоры, незаметно растаял. Светящимся кончиком пальца в воздухе я нарисовала знак примирения. Он вспыхнул, застыл на секунду светящейся вязью и медленно развеялся затухающей золотистой пыльцой.
— Это Айк Вэллар? — заговорили этажом выше. — К кому он пришел?
— Айк, я тебя прощаю! — истеричным фальцетом заорали на четвертом.
Окна открывались, девушки высовывались наружу.
— Я люблю тебя, Айк Вэллар! — крикнул кто-то.
— Просто женись на мне!
На первом этаже загромыхала створка оконной рамы, и в сторону Вэллара, как на орущего дурниной мартовского кота, выплеснулся поток воды.
Он едва успел отскочить и воскликнул:
— Госпожа комендант, за что?
Магический знак мгновенно потух и зашелся шипящим дымком, оставив после себя на брусчатке выжженный след.
— Пошел отсюда
