Ким Харрисон - Умерла — поберегись!
Губы мои изогнулись в улыбке, пока я лежала на крыше и думала о маме. Я говорила с ней прошлым вечером, она позвонила узнать, как я — ее чутье на неприятности работало даже из Флориды. Не знаю, как это у нее выходит, честно.
Я повернулась на бок, сунула руку в карман и вытащила телефон. С легким волнением поймала смс-ку от Джоша. Он проснулся — это я и так знала: слышала, как сработал его будильник, — и приедет приблизительно через полчаса. Я отослала «увидимся» и нажала горячую клавишу номер три. Несколько секунд спустя раздался еле слышный звонок, миссис Волш поднялась и исчезла в глубине дома. Я усмехнулась.
В тот миг, когда женщина повернулась ко мне спиной, я закрыла телефон. Мурлыча мелодию из «Миссия невыполнима», поднялась на ноги, сползла по другой стороне крыши и легко перескочила на крышу дома как раз над моей комнатой. Быстренько сняла с окна москитную сетку и опустила на ковер. Присев на подоконник, стащила ботинки и спрыгнула внутрь. Не оставлять же мокрые следы на полу, так и попасться недолго. Я уже знаю, что неблизкий путь с полуночной прогулки по флоридскому пляжу и песок на моем коврике стоят неделю домашнего ареста.
До меня донеслись запах кофе и знакомый плеск — папа принимал душ, — и улыбка погасла.
— Отлично, — прошептала я, не зная, проверял ли он перед душем, проснулась я или нет. Я уже на собственном опыте изучила, что подушки под одеялом не помогают, и оставила постель незастеленной — надеялась, папа решит, что я у себя в ванной. Дрожащими от волнения руками вернула москитную сетку на место. Нужно было положиться на Грейс и уехать раньше.
Я торопливо расстелила одеяло и побросала на кровать подушки, которые прошлой ночью спихнула на пол. Ненавижу поздно возвращаться домой. Я тогда становлюсь неряхой. Думаю, папа позвонил бы, засеки он, что меня нет. Но, может, он сначала хочет посмотреть, как далеко я могу зайти в своем вранье, а потом уж вывести меня на чистую воду. С папой, конечно, легче ладить, чем с мамой, но и у него бывают заскоки. Кажется, именно тогда, когда и у меня. С зеркала мне улыбалась мамина фотография, и я повернула ее лицом к стеклу. Быстро скинула вчерашние шмотки и запрыгнула под душ, чтобы прогнать остатки ночного холода. Сегодня мне нужно заполучить новый амулет Кайроса. И некогда дожидаться, пока Барнабас или Рон придут на помощь. Методом исключения Кайрос вычислит Джоша или меня — это вопрос времени. А еще одну ночь вроде этой я не вынесу. Не знаю, как Барнабасу или Грейс такое удается, правда.
Быстренько поплескавшись, я, освеженная, вытерлась и наскоро оделась. Натянула желтые колготки, чтобы спрятать никак не желающую сходить отметину от того коврика в лодке, короткую пурпурную юбку и кофточку под цвет поверх черной майки. Кроссовки пока не высохли, но я протерла подошвы и обулась, морщась от сырости и гадая, заметит ли папа. Тут уж без вариантов. Кроссовки подходили к наряду просто идеально. И если Эми они не нравятся, пусть подавится моим «я». Такая уж я есть, и просто устала вечно под кого-то подстраиваться. Кроме того, Джошу нравятся мои волосы.
Вся такая щеголиха, я потянулась и достала с кровати фотик. До приезда Джоша оставалось минут пять. Как раз успею отправить картинку Венди. Вчера вечером она прислала мне фотку — они с моим бывшим парнем на пляже, в закатном сиянии. Они хорошо смотрелись вместе, и, справившись с бешенством, я поняла, что пора бы уже освободиться. Я все цеплялась за прежнюю жизнь, но так больше нельзя. Это пройденный этап. Я отправляла письма в прошлое, надеясь превратить его в будущее, а ведь мое истинное будущее совсем не там. Но это вовсе не значит, что Венди не сойдет с ума от зависти при виде моих желтых колготок.
Я выпрямилась, разгладила складки на юбке. Хорошо бы день и впрямь был таким погожим, как сулило небо. Приняла боевую позу и передвинула руку, пока вся не оказалась в объективе, отразившись в зеркале над туалетным столиком. И тут же раздраженно опустила фотик. В кадр попадала кровать, а она по-прежнему пребывала в старательно организованном беспорядке.
Быстро поправив ее, я посадила плюшевого медвежонка-вампира — подарок Венди — на почетное место между кружевными подушками, которые, по мнению папы, должны были мне понравиться. Эта комната не имела ничего общего с темной пещерой, в которой я обитала у мамы. Белый туалетный столик с розовыми бутончиками не очень-то в моем духе. И старомодное одеяло, и куча кружевных подушек, которые я каждую ночь скидывала с кровати, стараясь убедить папу, что спала. Впрочем, бледно-розовые стены казались уютными и здорово подходили к кремовому ковру. Папа, отметила я неприятную очевидность, забыл, что мне уже не шесть и насовал в комнату кучу бело-розовых девчачьих вещичек в рюшечках, от которых я давно бегу, как от огня.
Я укладывала подушки и вдруг приостановилась. Ведь до нашего с мамой отъезда у меня была почти точь-в-точь такая же комната. Это примерно как с кухней или гостиной, полных напоминаниями о маме. Папа, как и я, не расставался с прошлым.
Я снова взялась за фотик и погрузилась в воспоминания. Не видеть Венди каждый день было тяжело. Мы знали друг друга с пятого класса, и теперь мне казалось, что именно благодаря ей я не стала как все крутые. Она еще почудаковатее меня, но я не бросила ее, когда меня все-таки пустили в тусовку, а наоборот, старалась затащить с собой. Венди с ее экологически чистыми обедами и вечно орущей музыкой с политическими текстами просто тихо держалась подле меня. Знала, что я совершаю ошибку, но была настолько уверена в себе, что ждала, пока я сама это пойму. Найти такого друга среди здешних Эми и Ленов — слабая надежда. Хотя Джош оказался классным парнем.
Раздался щелчок, я опустила руку и заодно убрала с лица улыбочку. Подключила фотик к ноутбуку. Хотя бы он приехал со мной вместе от мамы и был подобающе темный и молчаливый. На рабочем столе монитора висела фотография моей любимой группы рокеров-альтернативщиков. Венди познакомила меня с ними, но, по правде сказать, мне больше нравился их агрессивный звук, чем содержание песен.
Файл загрузился, и я открыла его, чтобы проверить разрешение.
Как ни странно, загар у меня до сих пор не сошел, но я списывала это на отсутствие настоящего тела. А вот пурпурные кончики волос начали выцветать. С тех пор как я умерла, волосы больше не росли, и я гадала, останутся ли они такими насовсем. Я перевела взгляд на свою маленькую грудь и вздохнула. Плохо. Из рук вон плохо. Но потом, нахмурившись, присмотрелась к картинке и встревоженно прошептала:
— Вот черт.
Через меня просвечивала кровать. Я испуганно взглянула на свои руки. Мне они казались вполне материальными, но на картинке все было совсем не так.
