Выбор королевского дознавателя (СИ) - Ульяна Муратова
— А что, можно? — с надеждой спросила я.
— Боже, да почему нет-то? Сейчас. Ты следующий раз просто сразу и по делу говори, ладно? Я же не понимаю вот этого всего.
Аршес шагнул к прилавку и купил мне её. Настоящую грушу.
Продавец любезно ополоснул её водой, завернул в чистый шёлковый отрез и с улыбкой протянул мне. Ах, как она пахла! Я вонзила зубы в мягкую плоть и едва не застонала от счастья. Сладкий сок потёк по губам, а нежная мякоть будто таяла во рту.
Аршес рассмеялся.
— Ты бы себя видела! Нельзя есть с таким удовольствием, Ви. Становится завидно.
Я замерла, осознавая. Получается, что я разорила Аршеса на целую грушу, а на покупку для себя у него денег не хватило?
— Хочешь половину? — предложила я, подавив вздох сожаления.
— Нет, конечно. Для меня это просто груша, Ви. Идём, ты сможешь есть на ходу?
Да хоть на бегу! Хоть во сне. Какое блаженство!
Шла следом за Аршесом и просто упивалась необычным вкусом. Вот получу первую зарплату и куплю себе сразу три… нет, четыре штуки!
Когда я уже доела грушу, и от неё осталась лишь коротенькая веточка, Аршес вдруг перестал веселиться, строго на меня посмотрел и требовательно спросил:
— Где огрызок, Ви?
— Что?
К тому, что нужно будет вернуть огрызок, я оказалась не готова и съела всю грушу целиком, она же была до невозможности вкусная.
— Ви, ты съела огрызок, да? — сурово спросил Аршес. — Боже, ну так же нельзя! Хочешь ещё одну грушу — я тебе куплю. Хоть весь свой вес в грушах съешь, зачем ты ешь огрызки?!
— Извини, — опустила голову я. — Я не знала, что нельзя.
— Не то чтобы нельзя, просто так никто не делает. Ви, ну зачем?
И вот чего он взъелся на меня, раз даже можно? Что за радость быть богатым, если даже огрызок съесть нельзя?!
— Ну, вкусно было…
— Ви, это просто невозможно. Я даже боюсь представить, как ты мангор ешь. Прямо с косточкой? А ничего, что она у него размером с пол-ладони? — развеселился гайрон.
Между прочим, если косточку мангора разгрызть, то внутри будет очень даже приятная на вкус большая семечка. Но я этого Аршесу ни за что не скажу, пусть живёт и не знает!
— Я больше не буду, — огорчилась я, что опять попала впросак.
Ну откуда мне было знать, что огрызки не едят? Что за дикость — это же как четверть самой груши выкинуть. Ну ладно есть — нельзя так нельзя. Но хоть компот сварить?
— Ви? — позвал Аршес. — Виола? Я тебя обидел?
Я отрицательно замотала головой, глядя в пол.
— Ви, извини. Просто каждый раз, когда ты так ешь… ладно, каждый раз, когда ты вообще ешь, я злюсь, потому что вижу, как несправедливо с тобой обошлась жизнь. Я не на тебя злюсь, слышишь?
Кивнула, но глаза на него поднять не осмелилась.
— Ви, посмотри на меня, — мягко попросил Аршес.
Я отчаянно замотала головой, потому что точно знала — сейчас как разревусь! И чего мне не шлось мимо этой груши?
«Не жили красиво, нечего и начинать», — ехидно заметил внутренний голос.
— Ви, я чувствую себя настоящим подонком.
— Нет, что ты. Это я… всё неправильно делаю. Извини, — всхлипнула я.
— Когда я найду эту зайту Наррасти, я её задушу, — Аршес прижал меня к себе и погладил по спине. — Следующий раз я куплю больше груш, а ты не будешь есть огрызки. Договорились?
— Да.
— Хорошо, пойдём. Очень мне хочется увидеть зайтана проверяющего. Теперь даже сильнее. Тут недалеко осталось.
До дома чиновника Аршес вёл меня за руку, поглаживая пальцем ладонь. Промах с огрызком не то чтобы забылся, но утратил свою остроту. Когда мы подошли к нужному зданию, я уже перестала нервничать и расстраиваться. Рано или поздно усвою все условности, и всё наладится.
— Аршес, — тихо позвала я, перед тем как подойти к крыльцу. — Спасибо, что ты есть. Я не нарочно.
— Я знаю. Мы к этому разговору ещё вернёмся.
Дознаватель позвонил в тяжёлый металлический колокол на входе. Обычно колокола вешают глиняные. А тут — металлический. Всё-таки непривычно, когда тебя окружает такое богатство, и надо делать вид, что всё в порядке вещей.
Хорошо хоть Арш — не зазнайка. Наверное, просто не настолько богат. Да, вероятно, у богатства тоже есть свои градации. Вот он — не очень богат. Поэтому и живёт на работе. Да и одевается как-то просто, среди элитной очереди сегодня он выглядел невзрачнее всех. Шальвары тёмно-синие, а рубашка и вовсе чайного цвета, даже не голубая. А тут ещё я, на груши его разоряю.
«А отель? А доблоны в карманах?» — встрепенулся внутренний голос.
Наверное, отель ему по работе оплачивали. Как и моё жалование. Не из своих же денег он будет его выдавать? Нет, конечно, бред.
Нам открыли не сразу. Дородная женщина с гладко зачёсанными волосами посмотрела на нас и немного надменно сказала:
— Зайтан Соловов никого не принимает.
— Королевский дознаватель Аршес Эррагер. Вы уточните, думаю, что он меня всё же примет. Я, конечно, могу дождаться, когда он сам ко мне придёт, но я от ожидания очень злой становлюсь, так ему и передайте, — резко и ядовито ответил Аршес.
Я даже немного удивилась. Обычно он так не разговаривал.
Женщина вспыхнула, поджала губы и скрылась в недрах городского особняка, закрыв перед нашими носами дверь.
— Ви, ты только всё за натуральный жемчуг не принимай, ладно? — шепнул мне на ухо Аршес. — Иногда мне нужно выглядеть очень сурово, чтобы добиться результата. Если что — подыграй мне.
— Хорошо, — с готовностью кивнула я.
Дверь перед нами вдруг распахнулась во всю ширину.
— Он вас примет, — елейным голосом пропела женщина. — Желаете ли чаю, кофи, вина, закусок?
— Ничего не нужно, — холодно отрезал Аршес. — Ведите.
Зайтан Анастас Соловов произвёл на меня такое же огромное впечатление, как и он сам. Сидя в своей шикарно обставленной гостиной на диване, он занимал едва ли не бо́льшую его часть. Его подбородки можно было бы считать перед сном, чтобы уснуть. Нет, я против полных людей ничего не имею, даже немножко завидую им — это ж какое счастье столько всего съесть, чтобы так поправиться? — но развалившийся перед нами чиновник вызывал омерзение бегающим взглядом маленьких заплывших глазок.
А ещё он светился, но я не знала, как незаметно сообщить об этом Аршесу. Ладно, потом скажу.
— Простите, зайтан Эррагер, не могу подняться вам навстречу. Совсем колени меня подвели. Боли жуткие, я и не встаю уж который
