Мы сделаем это вдвоём - Салма Кальк
Марья посмотрела на себя – сверху вниз, а большого зеркала у нас тут и не было, ни у кого во всей деревне. Ладно, озаботимся ещё. А пока…
- Сходи, матушка, пройдись по снегу во дворе, - подмигнул ей Демьян. – Да возвращайся к нам.
А сам уже распаковывал следующий свёрток.
Доставшиеся мне унты оказались чёрно-белыми, с ярким геометрическим орнаментом. Основная часть белая, а полоска по верху набрана ещё затейливее, чем у Марьи, и что-то блестящее пришито, какие-то серебряные бусины. Вот ведь красота!
- Скажи, Демьян Васильич, ты как умудряешься размер так точно угадывать?
Тот только усмехнулся.
- Плохо было бы моё дело, если бы я размер угадывать не умел. Как бы я брался тогда за такие вот заказы, скажи-ка? На, держи, примеряй дальше, красуйся.
Шапка, доставшаяся мне, оказалась белой, совершенно белой. Высокая, с мягкой тканевой подкладкой, и пришитыми по сторонам хвостиками – с блестящими металлическими украшениями, похожими на серебряные. Я надела – пришлась впору.
А Демьян вытаскивал из свёртка шубу. Тоже, не поверите, белую. Дома я бы и на машине не рискнула в такой ездить – по нашей-то нынешней зимней грязи, сплошной жирный текучий реагент. А здесь чистота и благолепие, настоящая зима, сверкающая и прекрасная. И холодная, но теперь это уже не казалось таким страшным.
И у шубы имелся капюшон. Это хорошо, где-то можно без шапки выбежать, значит.
Лёгкая, мягкая, до колен. Красивая – сил нет. Внутри на подкладку неведомый мастер поставил узорчатую шёлковую ткань. Честно – снимать не хотелось.
- Что это у вас тут? – из коридора, ведущего с кухни, выглянула соседка Маруся.
Она приходила поболтать с Дарёной, а Дарёна нет-нет, да и ходила поболтать с ней. Видимо, и сейчас была в гостях, или вот только пришла, и ей было интересно, куда все подевались.
- Ой, Женевьева, красота-то какая! Это откуда тебе такое богатство свалилось?
- Демьян Васильич привёз, низкий ему поклон, - ответила я.
- О х ты ж, как бывает-то, оказывается, - произнесла Маруся совсем другим тоном и удалилась.
Но я отмахнулась – не до неё сейчас – и повернулась к купцу.
- Тебе, Демьян Васильич, выданного-то хватило, чтоб рассчитаться за всё это благолепие? – спросила я.
- Хватило, ты, матушка, лишнего не думай. Всё в порядке, - кивнул купец. – Ну как, угодил?
- Угодил, - я расстегнула шубу и поклонилась в пояс. – Очень угодил. Сейчас у нас, прямо скажем, не густо, чай да варенье, а вот завтра напечём пирогов, придёшь ли?
- Как не прийти? Непременно приду. А ты пойди пройдись, да скажешь потом, хороша ли шуба. Давай, запахивайся хорошенько, да ступай.
Я не стала спорить, вышла во двор, огляделась… Что ж, теперь и погулять можно, и в гости сходить, да и на гору забираться тоже.
Зима сразу стала казаться чуточку проще, чем ещё даже сегодня утром. Мы справимся. Весна когда-нибудь непременно придёт.
19. Женевьев, более двадцати пяти лет назад. Прогулка в парке
Наутро пришлось подняться рано и собраться на прогулку, избежать которой нет возможности. Мари одевала меня с большим беспокойством во взгляде, потом решилась спросить:
- Госпожа Женевьев, вы… вы не боитесь?
- Кого? – не поняла я. – Короля? Нет. Вряд ли он окажется хуже господина маркиза, или господина графа де Рьена. Я просто пока не понимаю, будет от всего происходящего для меня самой только хуже – или же, может быть, нет. И для моего сына, он не виноват, что его отец и дед такие, какие они есть. И что его мать заинтересовала короля.
- Я буду молиться, - вздохнула она.
Мари к тому моменту была замужем за сыном управляющего Анвилем, Грегуаром, он помогал своему отцу с расходными книгами и готовился сменить его, когда он не сможет больше работать. У них родилась дочка, Аннет. Мари взяла её с собой в столицу, за ней и за Эженом присматривала моя незаменимая Нанион.
- Всё будет хорошо, Мари. Столько уже пережили, переживём и это.
Наш кучер довёз меня до дворца, объехал вокруг и остановил лошадей возле ворот, за которыми начинался парк. Охрана на воротах убедилась, что внутрь желает попасть маркиза дю Трамбле с камеристкой, и более никто, и нас пропустили. Я никогда не бывала в парке, потому что до замужества была никому не известной графской дочерью на выданье, и никто меня в этот парк не приглашал. Один из стражников пошёл проводить нас – какой-то кратчайшей дорогой, даже тропинкой, через кусты, и мне стоило изрядных трудов не зацепиться юбкой и лентами от шляпы за ветки. Но мы быстро выбрались и оказались на круглой посыпанной мелким щебнем площадке, в центре которой возвышался фонтан – дева в развевающихся античных одеяниях, державшая в руках нечто круглое и позолоченное, очевидно – луну. Луна сверкала в лучах утреннего солнца, брызги воды красиво сверкали. Возле фонтана бродили придворные – человек пять, а в сторонке король беседовал с маршалом Саважем Диким Котом – так его называли, молодым, но по слухам – наглым, и очень удачливым. Маршалом тот стал как-то в мгновение ока, но Саважи – мощные боевые маги, традиционно отдающие детей учиться в Академию, поэтому немудрено.
Мы с Мари остановились в пределах видимости, и почтительно ждали, пока король закончит разговор. Может, постоим, да и уйдём?
Ох нет, не вышло. Потянулись придворные, с любопытством – кто это пришёл, и зачем. Беседовать о природе и погоде я в целом умела, давно не практиковалась, конечно, потому что в Анвиле это не нужно совершенно, но – скупо улыбалась, кивала в ответ на приветствия, и вежливо выслушивала какие-то дежурные глупости о том, как я прекрасна. Была прекрасна, хотят они сказать? Потому что осталась одна оболочка.
- Вы напрасно отказываетесь, Саваж, - услышала вдруг я совсем рядом с собой тот самый ровный красивый голос. – Посмотрите, какие жемчужины скрываются в иных древних магических семействах. Подумайте только, вы ведь тоже могли взять в жёны эту прекрасную юную даму.
-
