Сражайся как девчонка - Даниэль Брэйн
— А если нет?
Я поймала взгляд Жака. Старый ты лис, тебе не меньше моего нужно отсюда выбраться, и этот господин в телеге явно обещал тебе целое состояние, из которого ты согласен отдать десятую часть.
— Я скажу тебе, что будет, — я снова повернулась к стражнику. — Ворота будут закрыты до тех пор, пока вы сами не поймете, что пора бежать. И к тому времени площадь будет забита людьми. Они будут пытаться взобраться на стены, кому-то это удастся, и их тут же стащат — чтобы уцепиться или потому, что нечего быть более везучим и ловким. Кто-то уйдет, но их будет мало. Ворота будут раскачивать — без результата. Остальные начнут штурмовать башню. У них не получится — лестница узкая, дверь вы запрете. Но когда пламя начнет лизать крыши домов вокруг площади, вы захотите открыть дверь… И лица людей будет последнее, что вы увидите. Вас разорвут голыми руками. А остальные… Мало кому повезет спастись, большинство навсегда останется на этой площади — растоптанные, раздавленные…
— Хватит! — заорал толстый стражник. — Хватит, заткнись, замолчи, ты…
Тощий сильно его толкнул, я не подозревала такой силы в тщедушном теле.
— Он говорит с Молчащими, — прохрипел тощий. — Ты не понял?
— Он был в Реккате, — взвизгнул толстый.
— Нет, не был. Я даже не знаю, где это, — покачала головой я.
— Но он рассказал про пожар в Реккате! — толстый отскочил в сторону и от меня, и от тощего напарника. — Оттуда мало кто выбрался…
Я не была в Реккате, идиоты. Я видела многое пострашнее и делала все, чтобы такого больше не повторилось. Каждый раз катастрофы одни и те же, они лишь вместе с веками меняют причины и масштабы. И количество жертв.
— Какая разница, был он там или не был, — Жак постарался их перекричать — получилось, стражники посмотрели на него. — Здесь будет то же самое. Возьмите гольдены и откройте ворота, пока еще есть возможность остаться в живых.
Толстый стражник переглянулся с тощим, и тот указал рукой на дверцу — вроде бы на балкон, мол, я вам сейчас покажу.
Стражник распахнул дверцу, и я увидела серебряное от миллиардов звезд небо. В городе оно точно такое же, но там, за стенами, небо было свободным. А стражник вышел на балкон и махнул нам.
— Закрой-ка дверь, Ару, а то сбудутся слова этого… монашка, — проворчал он. — Раньше, чем мы с тобой думаем. А вы двое, идите сюда. Жак, ты знаешь, почему люди выходили только с капитаном?
Жак подтолкнул меня к балкону. И это зачем? Ты, менеджер по кобылам, должен не на их стороне быть, а на моей! Но я пошла, мне ничего больше не оставалось.
Каменный балкон, но кажется ненадежным. Не украшение, не укрепление, и тогда он здесь для чего, чтобы атакующим было проще забраться на башню? Я подошла к перилам и глянула, что внизу: ров, заполненный водой, а в нем… О боже.
— Тенкелы, — Жак положил мне руку на плечо. Проклятье! — Спящая смерть.
— Это их они так боятся? — пробормотала я. — Этих… водных… зверей?
— Нет, — ответил Кристофер и вытянул руку. — Тенкелы не повернут головы, пока кто-то не заплещется в их логове. Но если открыть ворота… смотри туда.
Я проследила в направлении, куда он указывал. Ничего. Степь или лесостепь, или что-то похожее, я могла различить кустарники, редкие деревья, холмы и белые в свете ночи соцветия каких-то трав. И огни, мелкие, будто бы светлячки кружили между холмами.
— Канвары, — спокойно сказал он. — Они совсем близко. Чуют поживу.
— Ворота закрыты, — я всматривалась: кто это? Твари или же люди? — Это от них вы прячетесь?
Здесь нет огнестрельного оружия? Я покосилась на Кристофера: у него за плечом нечто, смахивающее на древний штуцер, но я ни черта не понимаю в оружии. Заряжать его все равно целая эпопея.
— Если канвары войдут в город, крестьянский бунт покажется детской шалостью, — пояснил Жак. — Пока убийства — ради домов и денег, ради еды. Канвары истребят всех до единого просто потому, что смогут. Не видела, — на мое счастье, он проглотил последнее слово, опомнившись в последний момент, — что они тащат как добычу? Обломки бочек. Бревна. Черепки.
— Они… разумны?
Впереди невменяемые создания, позади огонь. Что страшнее? Что нас убьет с гарантией?
— И да, и нет. Они понимают речь, общаются между собой. Но разум в них я бы тебе искать не советовал.
Жук. Еще какой, и говорит он, когда забывается, не так по-простому. Кто он такой? Кто каждый из тех, кто ждет нас внизу? Кто я, черт возьми, мы же все притворяемся кем-то в надежде, что тот, кто нас знает, промолчит.
— И все-таки, откройте ворота, — тихо, но твердо произнесла я. — Слышите? Это доносится с площади. Если мы оглянемся, увидим, что пламя уже разгорелось. И там, возле башни, очень много людей. Откройте ворота и уходите сами. Канвары… их не хватит на всех, в отличие от огня.
Я повернулась и пошла обратно в помещение. Пока я сделала все, что могла. И я думала, какие еще могу привести им аргументы. Этим все не кончится, точно нет.
— Я знаю, как мы пройдем мимо канваров, — проговорила я, глядя на запертую дверь. И за ней уже кто-то терся. — Понадобится немало удачи, но мы сможем пройти мимо них.
Глава десятая
Я опасалась, что меня спросят, как мы сможем пройти мимо канваров, но стражников больше заботили те, кто стояли под дверью и периодически — робко — стучались, а Жак так и не сказал мне ни слова. Стражники, потоптавшись, оттерли меня в сторону и открыли-таки дверь, потому что других вариантов у них и не было. Я обернулась к Жаку.
— Как капитан выводит людей? — спросила я. — Почему канвары на них не нападают?
— Ружья, — исчерпывающе откликнулся Жак.
— Тогда, — довольно ухмыльнулась я, — если ты хочешь от того господина в телеге получить заработанное или не потерять то, что уже заработал, уговори идти с нами одного из них, — и я указала на стражников.
— С нами?..
— Да, потому что со мной твой внук, ты не забыл?
