Проклятие черного единорога. Часть первая - Евгения Преображенская
Раздался немного гнусавый и монотонный звук. Под эту мелодию Филе и Поле затянули грустную балладу. Они пели о трагической любви между знатным рыцарем и простой крестьянкой. Затем уже все вместе исполнили более весёлую песню о пастушке и её многочисленных женихах. Джиа широко улыбалась и с удовольствием подпевала.
Вирил оценил сильный голос девушки. Поле краем глаза заметил, что по бокам её широкой юбки шли два незаметных при ходьбе и довольно смелых разреза. Однако ноги Джиа скрывали узкие штаны под цвет платья и лёгкие замшевые сапожки с загнутыми носами.
Филе тоже углядел разрезы, но, поскольку он сидел к девушке ближе всех и на очередной яме им случалось касаться боками, больше оценил её крепкие бёдра. По всему было видно, что в повозках странница не часто катается, а путешествует всё больше на своих двоих.
Орфа, которую братья так немилостиво прозвали Писклёй, рассматривала платье Джиа. Это было самое обычное платье из льняной ткани, стянутое по бокам шнуровкой. Однако овальный вырез горловины окантовывала изящная вышивка в виде плюща, сделанная дорогими шёлковыми нитями. Орфа припомнила, что и карманное зеркальце, которым пользовалась путница, было не из дешёвых.
Загадочная Джиа не отличалась многословием, от расспросов уклонялась, зато охотно пела вместе с ними и даже смеялась над глупыми шутками Поле и Филе.
Тем временем дорога почти вплотную приблизилась к лесу, и в воздухе запахло недобро. Кисловато-гнилостный привкус говорил о том, что у кого-то испортился целый урожай яблок или же поблизости свила гнездо болотная нечисть. Хотя стволы деревьев и давали некоторую тень, воздух стал гуще и душнее. Лошадки тревожно зафыркали, собаки навострили уши.
Музыканты отложили инструменты. Вместо них Филе и Поле извлекли из сундука три небольших топорика, один из которых положили рядом с Вирилом. Джиа развернула свой свёрток. Оказалось, что под тканью она прячет тонкий меч. Ножны его были инкрустированы перламутровым узором в виде животных, напоминавших лис. Теперь Филе сообразил, почему девушка так безбоязненно путешествует одна, однако всё равно не одобрил этого.
Повозка медленно катилась по дороге. Артисты и путница настороженно всматривались в частокол полусгнивших деревьев и кустарников.
— Смотрите, — вдруг тоненько закричала Орфа, указывая пальцем в сторону. — Там, в траве!
И действительно, в неглубокой канаве у дороги трава была измята, а в ней лежал человек. Братья музыканты спрыгнули на землю, Джиа последовала за ними.
— Похоже, воин, — заключил Филе, бегло осмотрев мужчину. — Никак с нечистью дрался… Неужто мракоборец?
— Тьфу ты, — проговорил Поле, прикрывая нос рукой. — Так воняет, что и не поймёшь, жив или мёртв.
— Жив, — тихо ответила Джиа, принюхиваясь. — Да ненадолго.
Девушка забралась в канаву и, раздвинув руками осоку, присела на корточки. Мужчина был весь вымазан в грязи и тине — видимо к дороге брёл от болота. Он едва дышал, а его тело, насколько можно было разглядеть под засохшей коркой грязи, покрывали неглубокие, но поистине бесчисленные порезы и проколы.
— Помогите мне, — скомандовала Джиа.
Братья послушно подхватили незнакомца под руки и выволокли его на дорогу. Воин и не думал приходить в себя, обмяк у них на руках, словно тюфяк. На его плечах и груди клочьями висели изорванные рубаха и кольчуга. Джиа подобрала меч раненого — двухлезвийное оружие с длинной рукоятью и навершием в форме змеиной головы.
— …Оставьте его, — вдруг мрачно проговорил Вирил, который за всё это время так и не выпустил поводьев из рук.
— Да, — согласился Филе, глянув на меч незнакомца в руках Джиа. — Что если это не мракоборец, а обыкновенный бандит?
— Поступайте, как знаете, — кивнула Джиа. — Но будьте любезны, скиньте мои вещи на дорогу. Я собираюсь помочь этому «бандиту»…
— Мракоборец или нет — какая, к лешему, разница? — пробурчал Поле. — Где это слыхано, чтобы оставляли девушку одну у самых болот…
— Да, — вдруг передумал Филе. — Я тоже останусь.
— Нет! — взвизгнула Орфа. — Матушка, ну скажите же им…
Бонита Уом откинула заднюю лесенку повозки и, не произнеся ни слова, спустилась на дорогу. В руках она держала свёрток полотняной ткани.
— Оберните его, — вымолвила она. — Грязный очень. Не хочу, чтоб фургон запачкал.
— Бони… — проворчал Вирил Уом.
— Вирил, — женщина грозно глянула на мужа. — Мы бродячие артисты. Уж кому, как не нам, знать, что такое взаимопомощь?
— Так, значит? — тихо фыркнул глава семейства. — Лады, давайте его сюда… Что ж тут поделать, добрый я…
Все вместе они затащили «бандита» в фургон. Джиа забралась следом и устроилась рядом с мужчиной. Девушка осмотрела и ощупала его. Затем она достала из сумки мех с водой и несколько полос чистой ткани. Намочив одну, она положила её на лицо мужчины. Через некоторое время, когда грязь отмокла, Джиа осторожно оттёрла её. И, обильно смочив вторую полосу, оставила ткань на приоткрытых губах незнакомца — так, чтобы влага постепенно просачивалась в рот.
— Я не вижу опасных ран, — сказала она. — Дыхание слабое, но ровное. Однако мне не нравятся эти порезы — как будто укусы. Скорее всего, он отравлен.
— Мы чем-то можем помочь? — озабоченно спросила Бонита Уом.
— Я приготовлю соляной раствор: соль вытянет яд из крови, — ответила девушка. — Но у меня мало ткани…
— Вот уж этого добра у нас навалом! — сообщила Орфа.
Филе и Поле помогли снять с бесчувственного мужчины верхнюю одежду, и женщины занялись обработкой ран. Они снимали отмокшие бинты вместе с грязью, протирали кожу и накладывали новые, смоченные в соляном растворе. Через некоторое время мужчина начал постанывать, его дыхание участилось и стало глубже.
— Помогло? — поинтересовалась Орфа, разглядывая незнакомца.
Ничем особенно не примечателен, он был, пожалуй, чуть ниже её рослых братьев, но широк в плечах, сухощав и мускулист. Его загорелую кожу покрывало множество старых шрамов.
— Поможет, — кивнула Джиа. — Я чую, он сильный.
— …И не мракоборец, — присоединился к беседе рыжий Поле. — Мракоборцы носят на себе знак Единого. — Он достал из-за ворота монету с солнечным диском с семью лучами. — Они делают такую картинку у себя на шее, вот здесь, — Поле указал на шею незнакомца. — Видите, картинки нет.
— Значит, это ведьмак? — обрадовалась Орфа.
— Либо просто наёмник, — безразлично заметила Джиа.
— …Или бандит! — донёсся с облучка недовольный голос Вирила Уома.
— Ой, а говорят, у ведьмаков нет мужских органов, а только маленький хвостик, — хихикая, прошептала Орфа в самое ухо Джиа.
Девушка смущённо рассмеялась.
— Это у рождённых ведьмаков, — объяснила она. — У
