Небо в призраках - Мария Печурина
— Хотите принять ванну, госпожа?
От такого обращения Габи почувствовала отстраненность от мира, в котором она привыкла жить. Вот так просто, из грязи в князи?
— Габи, зови меня Габи, — попросила вампирша.
— Как будет вам угодно, — улыбнулась девушка и показала глазами в сторону покоев Первого. Габриелла застыла от осознания. Ведь эта девушка… ВЕДЬМА!
— Да, думаю, ванна мне не помешает, — стараясь, чтобы голос не дрогнул, проговорила Габриелла и по заговорщической улыбке, что одарила ее знахарка, поняла, что все делает правильно. Она прошла вслед за девушкой в спальню, где аккуратно заправленная кровать больше не напоминала об ужасных трагических событиях недалекого прошлого.
— Слушай и не перебивай. Времени мало, — тихо проговорила девушка под звуки наливаемой воды. — У нас есть план. Когда ты сбежала, Ричард решил, что Властитель устроил все это неспроста. Как мы и думали, он пришел за тобой и перенес в замок. Понимаю, что тебе это покажется все омерзительным, но ничего другого у нас нет. Ева приготовила зелье. Сильное и смертельное.
— И где оно? — выпалила Габи.
— Ш — ш–ш, — зашипела на нее знахарка и притихла на пару мгновений, прислушиваясь. Затем, помогая между делом раздеться вампирше, девушка подошла к ней вплотную и поинтересовалась:
— Ты же пила зелье, которое блокировало вашу связь? — Дождавшись утвердительного кивка, продолжила. — Это то самое зелье. На тебя оно не действует, зато на него более чем. От тебя нужно одно — дать ему свою кровь. Чем больше, тем лучше.
Знахарка притихла, полностью сосредоточившись на своих обязанностях. Габриелла после ее слов даже не обращала внимания на то, что происходит вокруг. Внутри нее кипела буря возбуждения и опьянения от предстоящей миссии. Она как никогда понимала, какая роль отводится ей во всем этом. Не самая лучшая, чего скрывать, и очень опасная. И ведь от того, как она ее сыграет, будет зависеть исход всего.
— Ричард прибудет в замок не раньше, чем через пару дней, — размышляла она вслух. — Последний раз я пила зелье сутки назад. Такого количества будет достаточно, что яд убил Первого сразу?
— Яд не убьет его, — расстроила ее знахарка. — Он обездвижит его на какое — то время. На сколько, мы не знаем, поэтому кровь он должен выпить к тому моменту, как Ричард будет неподалеку.
— А что до этого времени? Что мне делать?
— Играть свою роль, — ответила ведьма, с жалостью взглянув на вампиршу. И Габи все поняла и приняла. Играть так играть. Пару дней она выдержит.
— Если я выпью яд сейчас, Он узнает об этом. И спрятать его я нигде не могу, — здраво рассудила вампирша.
— Сейчас и не надо. Постарайся убедить Властителя в своей покорности, но не переусердствуй. Пусть возьмет твою кровь. Пусть потеряет бдительность. Рядом с тобой для него это будет не проблема.
— Почему? — искренне удивилась Габриелла.
— Ты для него истинная пара. Хочет он того или нет, но ты становишься для него всем. Он не причинит тебе вреда. Зато с каждой минутой вместе связь крепнет. Такое случается очень редко и не всегда взаимно. Так что если будешь пить его кровь, то сделай вид, что он также твоя пара. И молись, чтобы он действительно был тебе никем.
— Почему? — кажется, этот вопрос становился любимым у Габи.
— Потому что тогда ты станешь опасна. И если все, что мы планируем, удастся, то в будущем нет гарантий, что ты не попытаешься спасти его.
***
После ухода знахарки план, который они обсудили от и до, уже не казался вампирше таким уж простым. Червячок сомнений принялся точить разум, а разыгравшееся воображение то и дело подкидывало картинки будущих событий. План теперь казался действительно омерзительным. Габи, как ни старалась опустить эмоции и взглянуть на все холодным взглядом, никак не могла этого сделать. Устав бродить из угла в угол, она приблизилась к кровати и скривилась. Неужели Властителю все равно? И скольких девушек он отправил на Другую сторону в данной комнате? Габриелла передернула плечами.
Постояв несколько минут в нерешимости, все же забралась под одеяло и сразу же забыла о своих домыслах. После нескольких ночей, проведенных на скотных дворах, на жестких подстилках, мягкая перина и теплое одеяло показалось вампирше верхом блаженства. Раньше, еще живя в своем поселении и ночуя на соломенном тюфяке, Габи считала это чем — то само собой разумеющимся и никогда не мечтала, что будет спать в такой постели. И какая разница, кто тут умирал? Когда эта мысль проскользнула в ее сознании, Габи резко села в кровати и обвела комнату взглядом. Немыслимо! Властитель, даже не находясь рядом, мог внушить ей те или иные мысли. Габриелла откинулась на спину и принялась рассматривать тонущий в черноте потолок. Медленно эта чернота сомкнулась над ней, и она провалилась в сон без сновидений.
***
Властитель впервые за всю свою вампирскую жизнь делал что — то с таким предвкушением. Сейчас, двигаясь по длинным коридорам своего замка, он буквально летел к той маленькой девочке, что теперь не покидала его мысли ни на минуту. Увидеть ее снова показалось слишком желанным. И порой Первый ловил себя на ощущении, что все вокруг кажется ему сном.
Пройдя до дверей своей спальни, он замер в нерешимости. Что с ним творится? Еще несколько дней назад он думал, как удобней ему использовать подвернувшуюся девчонку в своих целях, а теперь он словно безвольный раб, ждал милости вампирши.
Он прислонился лбом к закрытым дверям и стоял в таком положении, прислушиваясь к своим чувствам. Ему не было, с чем их сравнивать. Все предыдущие увлечения женщинами были больше похожи на игру в кошки — мышки, где он получал удовольствие от охоты. Уже став вампиром, он воплотил образное выражение в реальность. Загнать, внушая страх, догнать и овладеть. Или воспользоваться своим обаянием, внушением и превратить смерть в лучшие ощущения для очередной девчонки. А что теперь? Он оказался в роли жертвы? И ему вовсе не хотелось проигрывать. Обладать не только телом, но и сердцем. Чтобы она смотрела на него с обожанием, чтобы ждала его, чтобы любила, чтобы он стал для нее всем. Но пока что все это лишь в одностороннем порядке. С его стороны. А с ее? Лишь страх, отвращение. Раскаивался ли он за то, что сделал с ней? Тогда нет, а сейчас… ему нравилась мысль, что он был первым у нее. Почему — то некстати вспомнился Ричард
