Покинутая. Академия Проклятых - Любовь Огненная
– Я за свою голову давно не боюсь. Мы с вами заключили магический договор, что Павлиция никогда не узнает от меня, кто ее родители, и я его не нарушу, но я не давала обещаний, что не расскажу о ней ЕМУ.
Стремительно миновав то расстояние, на которое уже успел отойти, некромант схватил сидящую в кресле женщину за горло, больно сдавив ее шею.
– Кому ты собираешься о ней рассказать?!
– Ну я же не идиотка, Астер, – просипела Офелия, глядя своему страху в глаза. – Я прекрасно умею сопоставлять факты. Единственный человек, ради которого вы еще в юности готовы были свернуть горы, – это ваш лучший друг. – Горло сжали сильнее, затрудняя дыхание, а потому женщине пришлось прилагать усилия, чтобы продолжить речь: – Моя смерть лишь ускорит процесс. У меня было время подготовиться, Астер. Он узнает о ней сегодня же.
Некромант отпустил шею Старшей Сестры, но по его глазам было видно, что мужчина готов был пойти до конца. Не убить женщину ему помешал здравый смысл. Он знал, что потеряет своего единственного настоящего друга в тот же день, как только тот узнает о причастности галеция Лугстара к тому, что на самом деле произошло восемнадцать лет назад.
– Чего ты хочешь, мерзавка?
Мерзавкой Офелия Бендант себя не считала. Все, чего она хотела, – это пережить зиму в тепле и достатке. Чтобы все ее дети выжили и никому не пришлось голодать. Чтобы этой зимой никого из ее детей не обвинили в кражах, а сама она не рыдала по ночам в подушку, ощущая бессилие и безнадежность.
– Всего лишь благотворительный взнос от щедрого семейства Лугстар, – потерла она шею, на которой все еще ощущались крепкие пальцы. – Очень щедрый взнос, взамен которого я подпишу второй магический договор.
– Ну и тварь же ты, – бросил мужчина, а на его губы наползла неприятная ухмылка.
– Ты оставил свою незаконнорожденную дочь в моем доме, – парировала женщина. – Кто из нас большая тварь?
Галеций Астер Лугстар повторно явился в Дом Покинутых в тот же день. Сумма, которую он отписал в благотворительных целях, не имела ничего общего со словом щедрость. Составляя магический договор о молчании, он не указал в нем точные цифры пожертвования, чем и воспользовался, когда бумаги были подписаны.
Полученные Офелией деньги являлись третью того, сколько ей на самом деле требовалось, но и то, что она получила, можно было назвать чудом. Она и на это не рассчитывала, вступая в перепалку, заранее прощаясь с собственной жизнью, потому что Астер всегда был тем человеком, которого обходили стороной.
Лугстара боялись даже аристократы, равные ему по происхождению, ведь именно его прозвали личным палачом естийя. В то самое утро после «Страдсбурного пепелища» именно Астер поймал всех мятежников, участвовавших в бунте, кроме одного, и повесил их на центральной площади.
Поймал, потому что сам был среди них, явившись в Дом Покинутых в черной маске почти сразу после появления полуорчанки. Все эти годы Офелию волновал только один вопрос: на самом ли деле погибла в ту ночь естия, которую так сильно любили два лучших друга? И если погибла, то от чьей руки?
Глава 9
Нам всегда воздается по заслугам —
Закон бумеранга.
После моего столь удачного побега возвращаться в академию мне не хотелось совершенно, но и до позднего вечера скитаться по улицам не было сил. Мало, слишком мало фактов для того, чтобы отыскать родителей, но гораздо больше того, что я знала раньше.
Темно-серые волосы, полуорчанка…
Полукровок в столице в принципе было немного, а уж наполовину орчанок и того меньше, так что найти женщину вполне возможно, если подключить всех беспризорников этого города.
Правда, имелась небольшая загвоздка. Прошло целых восемнадцать лет, и за это время полукровка имела все шансы как перебраться в другое королевство, так и умереть. Единственная весомая зацепка могла оказаться пустышкой.
– Студентка… – непримиримо окликнули меня.
К сожалению, этот голос я узнала, а потому вынужденно остановилась посреди холла в главном здании академии. Сюда я вошла, чтобы сократить путь до общежития. Маленькая надежда на то, что меня не заметят, растаяла, как дым угасающего костра.
Медленно обернувшись, я встретилась взглядом с преподавателем Вантерфулом и неконтролируемо вздрогнула. Сейчас в темно-синих глазах мужчины отчетливо читалась угроза.
Не ненависть, нет, но злость, скрытая за безэмоциональной маской.
– Выговор с занесением в личное дело? – спросила я с надеждой.
– Следуйте за мной.
Мне не было страшно, хотя кое-какие опасения у меня имелись. Слишком короткой была оброненная магом фраза, слишком острым был взгляд, но тем не менее я пошла за мужчиной, надеясь по дороге разузнать подробности предстоящего наказания.
Ну не выгонят же меня из академии из-за того, что я ненадолго сбежала? Я же вернулась!
– Мы идем к магессе Вантерфул? – уточнила я, поднимаясь по лестнице.
Причем меня вежливо пропустили вперед, нисколько не намекая на конечное место прибытия.
– Именно.
– А зачем? – Остановившись на верхней ступеньке, я тем самым преградила преподавателю путь.
– Затем, что, пока вы отсутствовали, из-за вас вся Академия Проклятых стояла на ушах.
Было видно, что мужчина злится, но при этом с трудом сохраняет серьезное выражение лица. Вроде бы и нужно наругать меня, а почему-то не получается.
– Я не настолько важная персона, чтобы из-за меня беспокоилась вся академия.
– Вы – нет, но ваш поступок имел неприятные последствия. Пойдемте.
До кабинета директрисы оставалось рукой подать. Коротко постучав, преподаватель Вантерфул не стал дожидаться разрешения войти. Следом за мужчиной в помещение попала и я, но не пряталась за его спиной. Наоборот, слегка вышла вперед, чтобы предстать перед магессой.
Лишь на мгновение оторвавшись от документа, который читала, женщина подняла глаза. Острый взгляд из-под очков с круглыми линзами буквально приковал меня к месту, вынуждая неловко поежиться.
Голос директрисы зазвенел в этой оглушающей тишине.
Меня отчитывали, словно маленького ребенка, за то, что я сбежала из академии, в то время как мне наказали сидеть под замком. Мало того, что я нарушила приказ преподавателя, так еще и защиту с кладбища сняла каким-то неведомым образом, что привело к невообразимому.
По территории академии разбежались мертвяки.
– Слава Всевышнему, они никого не сожрали и не покусали. Но если бы съели, мы бы сейчас с вами не разговаривали! – припечатала женщина, умудряясь из своего кресла смотреть на меня сверху вниз. – В ваше личное дело занесен первый выговор. Три выговора – и вы мигом вылетите из академии, а может, и раньше. У нас в академии другие порядки. Правила, по которым вы жили в Доме Покинутых, здесь не действуют. Там детям многое спускают с рук, но вы уже не ребенок.
– Я понимаю, что заслужила наказание. – Опустив голову, я стыдливо прятала взгляд.
Нет, не потому, что чувствовала себя виноватой из-за побега, а потому, что кто-то
