Конфидент (СИ) - "Майский День"

Дарина чесала отводное бормотание, и ловко у неё получалось. Кира сама едва не задремала. Встрепенулась. Если ведьме удастся заговорить мужчин, все три женщины смогут убежать со старого кладбища, а ночью придёт туман мертвецов, и мало профессоровым прихвостням не покажется.

И ведь почти получилось. Очарование древнего заговора сломал резкий рингтон мобильного телефона. Противники очнулись.

— Алё!

Один говорил ещё сонно, зато второй не только разом пришёл в себя, но и сообразил, что им специально морочили головы.

— Ах ты, карга старая, совсем оборзела! Хотела нас сбить с разума, да в болото заманить!

— Был бы у вас разум, вовсе бы сюда не сунулись! — неожиданно чётко после напевного речения произнесла Дарина.

Матильда крепче сжала локоть Киры, резко кивнула. Пока мужчины отвлечены самый удобный момент наступил броситься на помощь той, что пришла на помощь им. Подруги выскочили из ямы почти одновременно. Слой корней подался легко, словно был из марли, свет после полумрака показался ярким.

Оба преследователя действительно стояли буквально в шаге, спиной к девушкам, точнее один стоял, другой уже ступил вперёд, туда, где среди кустов и крестов застыла свечкой Дарина. Матильда бросилась за ним, подруги не сговариваясь поделили, кому кого бить. Кира замахнулась костью, показавшейся соломинкой рядом со здоровым мужиком и успела опустить импровизированное оружие ему на макушку.

Он, к сожалению, не упал, только пошатнулся, моргнул, медленно потянулся к карману. Кира ударила по запястью, а когда он злобно зашипел и заматерился, наступая на неё и одновременно баюкая пострадавшую руку, перехватила кость за тонкий конец и врезала ещё раз по голове.

Или промахнулась или мужик успел отклониться, но черепу большого вреда не пришло, кость скользнула по уху, врезалась в плечо. Здоровому человеку всё это было, как слону дробина, он шёл на Киру и мерзко ругался. Кира отпрыгнула, ощутила, как под подошвами слегка подалась земля. Это край ямы попал под ноги, и тогда Кира, не глядя, но чувствуя, где тут дыра, неловко подалась в сторону, повернулась боком, словно готовясь бежать, прыгнула.

Мужик кинулся за ней и ухнул в яму, как перевернувшийся айсберг, взревел белугой. Снизу, помимо крика, прилетел сытый треск.

По коже скользнул холод, но думать сейчас о чужой судьбе было некогда. Матильда уже разделалась со своим противником, тот валялся в траве, и поза его однозначно показывала, куда и вполне успешно била подруга. Не иначе как имела опыт.

Дарина махала рукой, призывая к себе.

— Бежим! Девочки, сюда, скорее!

Наверное, следовало обыскать мужчин, забрать у них оружие, но Кира боялась, что пострадали они куда меньше, чем хотят показать, опасалась агрессии. При непосредственном контакте могло уже не повезти. Драться с бугаями, привыкшими к разборкам и, возможно, убийствам, было слишком опасно. Кира бросилась вниз по склону и Матильду увлекла за собой, хотя та всё порывалась добавить поверженному противнику по рёбрам и почкам, о чём бормотала вслух, нещадно при этом ругаясь. Надо же, а раньше не материлась, вроде.

Дарина ещё раз махнула рукой, потом скрылась в зарослях, подруги нырнули следом, и сразу стало ясно, что наступил вечер. На открытом месте ещё играла красками заря, а здесь скопился сумрак. Старушка, несмотря на почтенный возраст, резво перемещалась вперёд, ступая по-особому — широко и мягко, не перешагивая, а перетекая через преграды. Палкой не пользовалась, хотя тащила её с собой. Кира обнаружила, что так и сжимает в кулаке кость, присмотрелась, узнала бедренную. Ну что было, то и взяла. Без обид. Пригодилось.

— Надо было прибить этих уродов! — мстительно произнесла Матильда.

— Не надо, — обернулась на ходу Дарина. — Найдётся там кому их приветить. Сказано: не ходи ночью на кладбище, не тревожь чужой покой. Нет, тащатся, выпрашивают беды на голову. По заслугам и награда.

— Мой, кажется, ногу сломал. Или руку. Подождите, а кому приветить? Мёртвые не нападают на живых, ну и силёнок им не хватит со здоровыми мужиками совладать. Да и кому там вставать? Кладбище старое, брошенное фактически, одни кости остались.

Нехорошо было уносить из могилы и эту, но Кира увереннее себя чувствовала с ней в руках. Взыграли первобытные инстинкты. Наверное, именно поэтому Дарина ходила с клюкой.

— Не скажи девонька! Жизнь идёт по правилам, это верно, только иногда настают важные времена, и законы от корня заново вырастают. Или от пня. У мёртвых тоже есть потребности, и чтобы защитить их, они встают из могил.

Матильда дёрнула за рукав, посмотрела вопросительно, наверное, хотела уточнить, в своём ли уме старая и точно ли несёт не чушь? Кира успокоительно кивнула подруге. Вещи звучали новые, но не сумасшедшие. Многое поменялось в жизни и смерти с той поры, как магия вышла из тени на свет. Может, и раньше что было, только не прорезывалось, а сейчас самый срок пришёл.

Разговаривать было особо некогда. Дарина бежала резво, с направлением не заморачивалась несмотря на сгустившиеся сумерки. Кира подумала, что скоро станет совсем темно, и как они смогут пробираться по бездорожью, когда не видно зги, но тут деревья расступились, а под ноги легла намятая в траве тропинка.

— Рыбаки ходят, — пояснила Дарина. — Тут речка рядом, налимов под камнями — тьма.

Она уверенно ступила на тропу, но сразу притормозила, воздела палец. Кира прислушалась, хотя звуки ей мало что сказали. Даже шелест листьев к вечеру затих. Матильда нахмурилась, сжала губы. Произнести никто ничего не успел. Нестрашные и глухие за деревьями и сумерками прозвучали выстрелы. Один, другой. Кира так растерялась, что сбилась со счёта. У мужчин действительно было при себе опасное оружие, и оно вступило в дело. Да, но в кого могли так нерасчётливо, заполошно палить чужаки? Вдруг кто-то из местных пострадает? Мальчишки, затеявшие играть в войну. Тот же рыбак, припозднившийся с реки.

— С кем они завязались? — спросила прямолинейная Матильда. — Поранят ведь людей невзначай.

Дарина улыбнулась, кивнула многозначительно, словно отвечая не подругам, а собственным мыслям:

— Говорила же: нельзя дурным людям после захода солнца на кладбище. Сами сыскали лиха, сами пусть и хлебают. Я предупредила.

— На них покойники напали? — возбуждённо спросила Матильда.

Кира подумала, что подруга питает к магии больший интерес, чем пыталась показать прежде. Быть может, грустила слегка, что сама лишена способностей, но точно ли лишена? Длинный день, за который произошло так много событий, говорил обратное. В каждом живёт талант, разный-непохожий, пока не поймёшь его глубинной сути. Недавно ведь ещё мечтала, что лишь зачерпнуть глубже, и поднимется со дна мощь, о какой прежде и не мечтали.

— Они самые! — чётко ответила Дарина.

Обветренное в тонких мелких морщинах лицо старой женщины из лукавого внезапно стало жёстким.

— За худым рыщут, так и милости не сыщут. Каждый сам выбирает, чему быть, не каждый только догадывается. Пошли. Темно совсем, а идти ещё долго.

Мелькнула мысль, что не годится оставлять людей наедине с мертвецами, но пережитый страх и отчётливое впечатление, что обеих подруг убили бы, не сумей взять живьём, заметно умеряло милосердие. Старая ведьма рассуждала практично и здраво, да и взрослые мужчины должны были сами о себе заботиться, а не ждать подмоги от тех, кого травили как лис. Матильда вряд ли вообще страдала от нездоровых приступов гуманности, даже не оглянулась.

Заря, после захода солнца разгоревшаяся особенно ярко, не освещала путь, лишь подчёркивала тьму. Подруги послушно топали за Дариной, и ведьма не подвела. Казалось до деревни далеко, но очень скоро выбрались на дорогу, сначала грунтовую, потом посыпанную гравием, а там и дома показались, деревья, которые не сами по себе растут, а людьми специально посажены.

К дому подобрались осторожно, со стороны улицы, но таясь. Окна темнели картинами в белых рамах. Кира прислушалась к внутренним ощущениям, но дневная тревога почти рассеялась, а новая не образовалась. Засады как будто не было.