Двое пополам (СИ) - Вечер Ляна

— Не знаю, кто она такая, — Ли уселась за стол крошить новую порцию трав для заварки, — даже мыслей нет.

— Она тебя знать, — Ёля отдала пустую кружку воину и попыталась устроиться на кровати удобнее. — Говорить, ты ей всё портить.

— Вот как? — вдовушка хмыкнула. — Рассказывай, что ещё тебе о ней известно.

Ёля опустила ресницы — стало жутко стыдно. Придётся признаться. Ансгар придумал дурацкую историю, а она не стала его разубеждать, а потом ещё сын Ли посреди комнаты на коленях…

— Старуха испугалась курительной трубки, — Ансгар поднял с пола свой полушубок, достал из кармана красивую вещицу и отдал вдове.

Ёлка засмотрелась. Аксессуар из красного дерева мерцал слабым жёлтым светом. Ли повертела трубку в руке и отложила, словно в ней ничего необычного не было.

— Рассказывай, Богиня, — отправила строгий взгляд Ёле, — откуда старуху знаешь?

Девушку прорвало — поток правды хлынул из неё, облегчая истерзанную ложью душу:

— Я умирать в Болгарии. Старая женщина обещать мне здоровье и новую жизнь. Она дать мне свою силу, — вытянула руки, показывая ладошки, — говорить, что есть цена сильная, но я не слушать. Потом я в Шинари попасть. Я нет дочь Аи, — опустив голову, лепетала девушка, — нет Богини, только человек.

— Отвратительный шинарский, — фыркнула вдова.

Кажется, ни Ансгара, ни Ли признание не ошарашило. Хотелось прыгать по комнате, размахивая руками и орать «Эй, вы слышали?! Я врушка!», но сил не было. Её хватило лишь на тихое напоминание, наполненное горечью:

— Я нет дочь Аи.

— Заладила, — вдовушка всплеснула руками. — Конечно, ты дочь Аи! Другого даже думать не смей, а уж тем более ляпнуть кому, и за ворота деревни с этого дня ни шагу не ступишь.

Гар шёл к своему деревенскому дому, а ноги так и норовили свернуть с дороги. Меньше всего воину хотелось встречаться с воспоминаниями. Слишком много сил вложил, а получил четыре стены и пустое сердце. Остановился у высокой калитки — даже снегом не завалена. Он Ли не просил, сама зачем-то за домом приглядывала, будто знала, что сосед вернётся.

Войдя во двор, воин огляделся — порядок: от снега очищено, дровишки наколотые у стены сложены. Уселся на перевёрнутый бочонок и сжал ключ в кулаке. Хороший дом — каменный, с черепичной крышей. Всё жалованье солдатское сюда — плотники да каменщики недёшево взяли. Забавно — Шайла так хотела затащить его в круг предков, но из деревни уезжать отказалась наотрез. Ансгар разрывался между девушкой и службой. Военный поход, отдых в казарме и увольнительная на три дня, чтобы повидаться с Шайлой. Пожалуй, на таких условиях в отряде находился только он: остальным домой раз в год — как положено. Элман всё зубами скрипел, но поперёк генералов не пойдёшь — высшее командование за Ансгара ратовало исправно.

— Новая жизнь, — хотел улыбнуться, да не вышло, только губы скривились.

Сегодняшний вечер скомкал всё, что было между ним и Ёлей. Видят Боги, как дурман голову окутал — злость эта на ровном месте, и из дома ушёл, оставил девочку в одиночестве, будто под чужой волей был. Теперь Ёлка стену между ними выстроила — не верит ему больше, и извинения тут не помогут.

Пока набирал дрова, зацепился взглядом за дверной замок — открыто. Бросил деревяшки и рванул внутрь. Рядом с тёмным камином женский силуэт. Расстояние от порога до гостьи Гар смял за секунду, и чуть было за грудки не схватил, но вовремя опомнился.

— Шайла? — меньше всего он ожидал встретить здесь бывшую.

Глава 21

«Рыбы, гады, звери, птицы —

Все идут одним путём,

Если ты им — друг,

То и тебе найдётся место в нём»

© Группа «Пилот» — «Один шаг»

Женские пальчики потянулись к щекам воина. Гар перехватил руку Шайлы, не дал коснуться. Жилка на её запястье быстро-быстро пульсировала, возвращая Ансгару воспоминания: будто гвозди в дерево заколачивала — каждый на своё место, чётко и глубоко. Рваное дыхание красивой, но насквозь лживой женщины обожгло лицо.

— Богиня вернула тебя, — на её губах заиграла улыбка. — Ты снова прежний, Ансгар.

А вот это было искренне. Шайла с восторгом рассматривала Гара, пришёптывая «слава предкам». Так, будто он всё это время не жил в Оторонском лесу.

— Как сюда попала? — ледяной сквозняк в комнате казался теплее тона воина.

— Ах, я… Коди сегодня днём здесь околачивался, наверное, оставил дверь открытой. Я вошла. Прости, не думала, что ты приходишь сюда по ночам.

Теперь Шайла не сводила глаз с Ансгара, не прятала взгляд и не испытывала ни капли отвращения.

— Уходи.

Воин вышел из дома за дровами, надеясь, что женщина пекаря не станет задерживаться, но прогадал. Шайла будто не слышала его холодного «уходи» — устроилась на краешке кресла перед камином.

— Это был наш дом, — её слова пташками разлетелись по комнате. — Помнишь?

Ансгар ухмыльнулся. Хитрая девица вынудилаего вложиться в постройку и неплохо тут обжилась, пока он воевал и метался между столицей и «их» домом. После госпиталя его привезли сюда — раненого, страшного и почти беспомощного, а златовласая красавица продержалась у постели искалеченного мужчины ровно два часа и упорхнула. Так правдоподобно рыдала в жилетку то одной сплетницы, то другой — «невыносимо смотреть, как Гар мучается». Недолго слёзы катились по щёчкам — пекарь утешил.

— Жаль, что мы так и не вошли в круг предков, — не унималась бывшая.

— Я просил тебя уйти, — складывая дрова в камин, Ансгар старался не смотреть на неё.

— Не хочу уходить…

Едва заметная улыбка в уголках губ Шайлы — и шубка полетела на пол. Огонь в камине только-только начал разгораться, в комнате холод собачий, а эта ненормальная задрала платье, развернулась и отклячила обнажённую задницу. После ласк Ёли, от которых Гар готов был кончить, даже не приступив к главному, эта кривая картинка вызывала только недоумение. Шайла замерла, опираясь руками на пыльную столешницу. Плотный слой гусиной кожи, покрывший её бедра и ягодицы, тяжелое призывное дыхание, полуоборот, взмах ресниц — настоящая шинарская шлюха. Гар подошёл ближе, положил тяжёлые ладони на плечи женщины — задрожала.

— Вот так и стой, — прошептал воин. — Никуда не уходи, а я пока за пекарем сбегаю.

Гар не видел столько ненависти даже в глазах врагов. Шайла чуть взглядом его не испепелила. Одёрнув платье, подобрала шубу и размашистыми шагами отправилась к порогу.

Шайла брела по деревенской улице. Уже глубокая ночь, а она так и не появилась дома. После склоки с Элманом не хотелось выслушивать ещё и упрёки Дуффа, а в кармане шубки всегда был ключ от их с Гаром дома, вот и решила подождать там, пока пекарь уснёт. Он всегда ложился в одно и то же время, под боком Шайла или нет — неважно. Надо было Ансгару заявиться?! Красивый, зеленоглазый, и эта тёмная щетина на щеках…

Шайла вспомнила их ночи — ощущение на себе горячего, мощного тела. Он никогда не нежничал, вбивал в неё страсть так, что хотелось визжать от удовольствия, но она молчала, как и положено настоящей шинарке. Шайла и сейчас была готова покорно и тихо приняла его член в лоно, а Гар посмеялся над ней. Урод, получивший прежнюю внешность, а в придачу Богиню. Ну почему всем везёт, а ей даже крошки счастья не досталось?

Остановилась, со злостью пнула комок снега на дороге и поняла, что снова у дома вдовы. У калитки стояла распряжённая телега Гара, а в окне мерцали огоньки свечей. Тихонько шмыгнула во двор, вспорхнула по ступенькам на крыльцо и осторожно толкнула дверь — не скрипнула. Вдова пила что-то крупными глотками из деревянной чашки, рядом с ней стояла дочь Аи. Шайла поджала губки — красивая у Ансгара девка. Даже с растрёпанными волосами Богиня выглядела сногсшибательно. Простенькая свободная рубаха и никаких украшений, а стати, что у принцессы Шинари.

Глубоко дыша после питья, вдовушка утёрла губы рукавом и уселась на пол. Шайле показалось, что из дома пахнуло грозой, сделалось жутковато: на улице зима, мороз, а ноздри щекотал яркий аромат собиравшегося дождя. Широко распахнутые глаза Ли вдруг сделались молочно-белыми, будто густой туман, и грудь перестала ходить от дыхания. Дочь Аи, побледнев, сделала шаг назад, но вдовушка крепко ухватила её за подол рубахи, потянула к себе.