Семь опасных теней (ЛП) - Метани Валинн

— Я уважаю О-бэй, может, даже ее люблю, — Широ отклонился на стуле, — но я не хотел служить ей всю жизнь.

— Это я уважаю, — тихо сказала я.

Движение привлекло внимание к кухне. Белый мотылек опустился на плечо Хейхачи. Он стряхнул его, но осталась мерцающая пыльца на его футболке. Бабочка полетела к лампе над его головой, плясала вокруг плафона.

Я пригляделась к мужчине.

«Это совпадение, — сказала я себе. — Шинигами не стал бы прятаться на виду, как повар…. да?».

Белый мотылек следовал за Хейхачи по кухне. Он отгонял бабочку от еды, но, казалось, что Хейхачи изображал это ради нас.

Я склонилась к Широ.

— Твой друг Хейхачи — шинигами?

— Возможно, — Широ улыбнулся.

— Почему ты не говорил с ним раньше? — пылко прошептала я. — Он знает, что случилось в храме.

Широ уперся предплечьями в стойку бара.

— Я не спрашивал его, потому что, в отличие от других шинигами…

Шар огня взорвался в кухне. Разбилось стекло, закричали люди. Жар понесся к нам, опаляя мою кожу. Я отпрянула от бара, чуть не запуталась в своих ногах. Один из поваров сорвал горящий платок с головы. Он бросил ткань на пол и стал ее топтать. Хейхачи схватил огнетушитель. Белый дым повалил из огнетушителя.

Кот выпрыгнул из облака с воплем. Он приземлился на раскаленный гриль, не переживая из-за жара, и схватил кусочек курицы. Пар поднимался от его лап. Когда наши взгляды пересеклись, он будто улыбался с маской белого вещества огнетушителя на его морде.

Я знала эту морду. Эти разноцветные глаза. Эти шрамы.

— Они-чан! — я подбежала к бару. — Что ты тут делаешь?

— Нужно поймать кота! — Широ перепрыгнул стойку. Когда Широ бросился к нему, Они-чан спрыгнул с гриля на плечо Широ, а оттуда на стойку бара. Некомата скользнул по лакированной поверхности, сбил наши палочки и соусы на пол. Он не успел прыгнуть, и я схватила его на руки.

— Плохой котик, — я забрала кусочек курицы изо рта Они-чана. Кот потянулся за мясом лапами, прижал уши к голове и бил хвостами по моему животу с рычанием. Его тело напряглось. Я опустила курицу на стойку, а потом прижала кота к груди. Так он не мог упереться в мое тело.

Широ, ругаясь, выпрямился. Он потер красные следы когтей Они-чана на лбу.

— Ты мог просто попросить! — сказал он, глядя на кровь на кончиках пальцев.

Они-чан издал звук, что-то между мяуканьем и карканьем, словно был доволен тем, что устроил проблемы.

— Это твой кот, Кира-чан? — Хейхачи опустил огнетушитель с металлическим лязгом. Мотылек сел на его пучок и дрожал.

— Отчасти, — я пыталась удержать извивающегося Они-чана. Даже если Они-чан не был моим котом, я все еще была в ответе за его действия. — Мне очень жаль, Хейхачи-сан. Мы оплатим ущерб.

Я попыталась низко поклониться, но с Они-чаном изящно не получилось. Некомата рычал, когда я склонилась. Словно мне нужно было больше стыда сегодня, Хейхачи и Широ рассмеялись.

— Не нужно платить, — сказал Хейхачи, переведя дыхание. — Думаю, тебе хватает проблем, Кира-чан.

Может, дело было в нежности его голоса. Может, в последней неделе, где я брала на себя вину за все, что шло не так. Может, в давлении или страхе. Может, я просто слишком устала, и это была последняя капля. Но я бросила Они-чана на пол и закрыла лицо руками, стараясь не думать, что от пальцев пахло жиром курицы, шерстью кота и медью.

Я не просто плакала, я всхлипывала.

— О, нет! — завопил Хейхачи. — Что я сказал? Мне очень жаль!

— Ничего, Хейхачи-сан, — Широ обвил рукой мои плечи, притянул меня в объятия, и моя макушка оказалась под его подбородком. — Неделя была тяжелой.

— Простите, — говорила я между всхлипами. — Простите. Мне так жаль…

— Хватит извинений, — Хейхачи прогнал работников на места. Он указал на кабинку. — Идемте. Я тебя покормлю, и тебе станет лучше, да?

Хейхачи подал нам тонкоцу-рамен, а я вытерла с лица шерсть кота и слезы. Широ был прав, это было лучшее, что я пробовала в жизни, и от этого мне стало лучше. Бульон из свинины был в меру острым, и вкусы умами плясали на языке. Даже Они-чан получил свою миску. Хейхачи сказал, что делал лапшу своими руками каждое утро, и так его семья делала веками.

Белый мотылек сел на край подноса, усики подрагивали. Это было маленькое изящное существо с пушистым серым телом и точками на крыльях.

— Хейхачи-сан, — я опустила палочки рядом с миской. — Это же не просто бабочка?

— Нет, — он печально покачал головой. — Она не простая.

«Она?» — задумалась я.

— Я слышал, что ты делаешь, — Хейхачи подставил для бабочки свои пальцы. — Я бы присоединился к твоему делу, но, боюсь, не смогу помочь.

— Почему? — спросила я.

— Я не убиваю, — он придерживал мотылька ладонями. — После этой крохи. Мы с ней договорились. Мы оберегаем друг друга.

— Никого и не нужно убивать, Хейхачи-сан, — сказал Широ.

— Кроме Шутен-доджи, — тихо сказал Хейхачи. — Для этого группа шинигами, да? Уничтожить не только тело существа, но и его душу?

Я взглянула на Широ. Он стиснул зубы, но не ответил.

Так что ответила я.

— Да, — сказала я. — План — уничтожить тело и душу Шутен-доджи, чтобы мир не накрыла тьма. Я хочу отомстить за жизнь дедушки и защитить храм, который моя семья оберегала поколениями. Нам нужна ваша помощь, Хейхачи-сан.

Хейхачи выдохнул, снял шляпу с головы. Его бело-серый мотылек взлетел и стал хлопать крыльями перед его лицом. Он протянул указательный палец, и бабочка прыгнула на палец, взволнованно шевеля усиками.

— Ты понравилась Сане, — Хейхачи пошевелил кончиком пальца на брюшке бабочки. — Ты ее очаровала, и если она поддерживает тебя, это сделаю и я. Я не подниму меч, но дам силы в ритуале.

Я сложила ладони перед грудью и поклонилась.

«Три».

Восемнадцать

Храм Фуджикава

Киото, Япония

Когда мы с Широ вернулись из школы во вторник, мы обнаружили трех шинигами в главном кабинете, обсуждающие план боя с Горо.

Все подняли головы, когда мы вошли. Комната стала штаб-квартирой. Карты покрывали все горизонтальные поверхности, их придерживали кружки, деревянные таблички эма и пачки салфеток. Пыльца черных бабочек висела в воздухе, бабочки Шимады были под потолком. Белая бабочка Хейхачи, Сана, трепетала среди них.

Шимада стоял с Горо у стола, прижимая костяшки к его поверхности. Роджи устроилась в кресле на другой стороне. Хейхачи прислонялся к столику спиной к двери.

— Широ-кун! Кира-чан! — Хейхачи повернулся, когда мы вошли. — Так рад вас видеть!

«Он тут», — мне стало легче.

— Спасибо, что пришли, Хейхачи-сан, — я всем поклонилась. — Я благодарна вам.

Хейхачи ответил поклоном.

— Для меня честь служить с такими выдающимися шинигами.

— Точно, — Роджи закинула ноги на стол. — Я выдающаяся дама.

— Вряд ли, — Шимада столкнул ее ноги со стола. Роджи рассмеялась, опустив ноги на пол. — Я рад, что вы прибыли. Широ, вы с Роджи покажете Хейхачи-сану храм вечером?

— Я? — Роджи вытащила нож из кармана и раскрыла его. Она закрыла его поворотом запястья. — И что будут делать лорды, пока мы, простолюдины, будем трудиться в поле?

— Наши старания найти осколок не принесли результата, — Шимада указал на Горо и меня. — Нужно попробовать другой метод.

— Например? — Роджи снова открыла нож.

— Нужно поговорить с прошлым главным священником храма, — Шимада повернулся ко мне. — Может, твой дедушка знает ответы.

— Вы хотите вызвать дух дедушки? — потрясенно прошептала я. Я бы все отдала, чтобы увидеть дедушку снова, хотя бы попрощаться.

Шимада кивнул.

— Солнце скоро сядет, и последние лучи помогут призвать священника. Покажи, где умер твой дедушка.

С дрожью волнения и вышла за Шимадой и Горо из кабинета в главный двор. Солнце опускалось, остались персиковые пятна на небе. Холод конца осени жалил кожу и забирал тепло из костей.