Демониада (СИ) - Линдт Нина
Ведь она уже не слабая девчонка, которой так легко вскружить голову на балу. Но когда она смотрела на него теперь, когда с глаз спала пелена очарования, которым демоны любого ранга, от инкуба до Люцифера, пользуются практически постоянно, он знал, что по-прежнему важен для нее. И это было больно. Предать ее веру в него.
Горячие струи воды на ледяную кожу… Вот оно — истинное наслаждение. Измученные мышцы расслабляются, земля, запутавшаяся в волосах, превращается в мутную воду и исчезает в сливе. Это была долгая и изматывающая ночь. Хотелось упасть в кровать и забыться сладким сном под волшебным балдахином в доме графа.
Ступни болели от долгой ходьбы, встать ими на сухое полотенце — особенное удовольствие. Вытирая лицо большим полотенцем, Настя вышла из ванной и вскрикнула от неожиданности, увидев на своей кровати Папу Александра.
— Какого черта! — она поспешила прижать полотенце к телу.
Мужчина, все еще в папской тиаре, совершенно непринужденно рассматривал ее.
— Такое тело надо обязательно нарисовать. На месте твоего господина я бы задумался над этим. Изгибы хороши, эта линия бедра к талии как изгиб хрустального бокала или лука. Уверен, что груди у тебя тоже прекрасны. Я всего лишь призрак, могла бы и показать.
Настя никогда не была так близка к истерике.
— Ваше святейшество, подите вон! — она показала на выход.
Он медленно и с достоинством поднялся и уже подходил к двери, когда та открылась и на пороге появился граф Виттури. Настя взвыла, подскочив на месте и пытаясь прикрыться полотенцем.
— Прости! — он отступил и заговорил из-за двери. — Ты кричала!
— Скажи ему, чтобы не заходил ко мне в комнату! Иначе я его сама зарою! Там же, где и откопала!
Смех графа был ответом на это требование.
— Хорошо, хорошо. Родриго Борджия! Ты ее слышал, развратник старый!
— Я мужчина в самом расцвете сил, — обиженно просунул посередине закрытой двери голову Папа Римский. — И раз уж ты меня осязаешь, мы могли бы…
— Вооон! — Настя запульнула в голову подушкой с кровати.
Смех графа и призрака был ей ответом.
Настя залезла под одеяло и сама тихонько засмеялась. Угораздило же!
Она проспала до обеда. Было особенно приятно проснуться и осознать, что они смогли выбраться из ночных приключений без последствий. Правда, потом Настя вспомнила про призрака и со стоном уткнулась лицом в подушку.
Поздний завтрак проходил в столовой. Настя осторожно спустилась вниз, лелея в душе надежду, что Папе Римскому срочно понадобилось по делам в Ватикан. Но раз демон угрожал ему ладанкой, вряд ли Папа так уж свободен. А зарыть его и приговорить к заключению еще лет этак на четыреста, у Насти не хватило бы наглости. Призрак вчера явно наслаждался подаренной свободой, возможно, он сам подскажет, где его лучше оставить.
Светлая столовая была залита солнцем. Подавали оладьи, бутерброды и пончики с шоколадом. Лика, вся в шоколаде, весело смеялась над шутками Диего. Ильвир ел и читал одновременно. Граф Виттури стоял у окна и говорил с кем-то по телефону по- французски. Папа Римский Александр с интересом изучал репродукцию картины Боттичелли «Рождение Венеры».
Настя, надеясь, что призрак ее еще некоторое время не увидит, тихонько скользнула на свое место.
Ее желанию о спокойном завтраке не суждено было исполниться.
— Похожа на мою дочь Лукрецию, — кивнул на картину призрак и подошел к столу и сел напротив Насти. — Так что, великая грешница, расскажи мне, как ты пала в объятия демона.
Настя подавилась кофе, и он выплеснулся в блюдце. Все проклиная, она тихо возразила:
— Никуда я не падала!
— Ты служишь темным силам и злу, — настаивал Папа, торопливо крестясь. — Как он совратил тебя? Исповедуйся, а я, может, отпущу твои грехи. Если будешь истинно раскаиваться. Только подробнее рассказывай, ничего не упускай.
Глаза Папы Римского Родриго Борджия ака Александра весело горели. Столько в них было жизни, что просто невозможно было осознать, что он бестелесен и уже много веков как мертв.
— Он меня не совращал! — Настя в горячке возразила и только потом осознала, что ее слышали все. Почувствовав, как в ней поднимается удушливой волной стыд и ярость. — Да дайте уже мне поесть по-человечески! — возмущенно добавила она.
Папа Александр сделал разрешающий жест, и Настя схватила бутерброд с сыром. Она боялась поднять взгляд на друзей, и пауза за столом слегка затянулась.
— Вечером вылет в Париж. Там нас ждут Серж и Итсаску, — голос графа Виттури далекими грозовыми перекатами прозвучал в тишине столовой. — Диего, зайди ко мне, когда закончишь.
И граф вышел.
— Он в последнее время тобой особенно недоволен, — покачала головой Лика. — Почему?
— Я не знаю, — солгал оборотень. Он метнул взгляд на Настю, которая ела свой завтрак молча и задумчиво. Коса лежала у нее на плече, волосы блестели на солнце. Все было бы просто в этой жизни, если бы все они были, как она — людьми. Но даже на ее долю пришлось много испытаний.
— Мавр расстроен, — прокомментировал Папа Римский, когда Диего вышел.
— Он не мавр, — возмутилась Настя.
— Не возражай мне, блудница. Таким блондинки очень нравятся, как бы не совратил мою Лукрецию. Она чиста, как ангел.
— Она и есть ангел.
Папа Римский рассмеялся.
— Ангел заодно с демоном, где это видано?
— У нас современный мир, — с вызовом бросила Настя. — Мужчины порой женятся на мужчинах, женщины становятся священниками, почему бы ангелу не работать с демоном?
— Для ангела она слишком… привлекательна, — Папа Римский прижал ребра ладоней к груди и пожал воображаемый бюст.
— Ваше святейшество, да как вы можете! — она смяла салфетку и бросила в Папу Борджия. Салфетка пролетела мимо.
— Опять пошлит? — спросила Лика, с любопытством.
— Еще как.
Диего в столовую не возвращался. После завтрака Лика и Настя пошли прогуляться по Риму перед вылетом. Недалеко от особняка графа оказался Пантеон, и Настя затащила туда Лику посмотреть на храм всех богов.
Войдя внутрь, она замерла от иноземной, нереальной гармонии и воздушности постройки, которая снаружи казалась приземистой и академичной. Купол с отверстием, через которое было видно небо, восхитил ее настолько, что Настя не находила слов, чтобы выразить свои чувства. Она замерла, глядя на небо, и казалось, что это оно смотрит на нее.
— Лика, разве это не прекрасно? Такое ощущение, что Бог смотрит на нас оттуда.
— Бог не там, Настя.
— А где? — девушка перевела на ангела зеленые глаза. Лика с нежностью обняла ее за плечи.
— Представь себе, что видишь сон о цветке, с которого пчела собирает нектар, чтобы сотворить мед. Когда ты спишь, ты являешься одновременно и пчелой, и цветком, и медом, и девушкой. Бог видит сон о всех нас, и он во всех нас.
— Если бог во всем, то он и в демоне тоже.
— В этом демоне, — кивнула Лика. — И во всех остальных.
— Значит, никто не грешен?
— Грех… — Лика на мгновение задумалась. — Я не знаю, что сказать тебе на это. Наверно, эта червоточина есть во всех.
— Даже ангелы грешны?
— Ангелы грешны тем, что равнодушны. Что не прикладывают усилий для спасения. Они тоже — зло, — ее голос вдруг стал холодным и горьким.
— Но ты неравнодушна.
— Нет. И потому я тоже грешна.
Что-то было в печали Лики такое, что Настя содрогнулась. У ангела была своя история, и, видно, очень тяжелая.
Лика вышла на свет, падавший из ока храма, и золото ее волос вспыхнуло ярче. Закрыв глаза, она подставила лицо солнцу.
— Что бы ни было, Настя, всегда поступай так, как велит тебе сердце. Если делаешь что-то, то только потому что действительно хочешь. Не жертвуй ничем, ожидая уступок небес в ответ. Жертвуют только слабые богам. А боги равнодушны к жертвенному огню, уж поверь мне.
— Думаешь, ангелы еще вернутся?
— Да. Архангелы жестоки и хладнокровны. Они не знают сочувствия, потому что думают, что так сохранят непредвзятость. И они не отступают. Сегодня произошло нечто странное. Михаил прислушался к тебе. Видимо, силой он тебя принудить не сможет, поэтому старается получить свое мирным путем.
