Принц-ворона (СИ) - Петровичева Лариса
— Боюсь, с этим придется повременить, — произнес он. — Она явно приехала сюда не просто так.
Джемма машинально кивнула. Да, светским дамам, тем более генеральским вдовам, нечего делать на северных курортах. Свежий воздух и прекрасные виды природы можно найти в местах поприличнее и помоднее.
Потом она поняла правоту Вороньего короля, и ее снова стало знобить. И вдруг все вернулось: полет над болотами, алые россыпи клюквы, глубокие топи и алтарный камень среди сосен — теплый, живой, влекущий.
— А зачем же? — спросила Джемма, стараясь не выдавать своего волнения.
Но Дэвин неожиданно взял ее за плечи и резко втянул носом воздух над ее головой, словно брал след.
— Некротические нити, — уверенно сказал он и защелкал пальцами рядом с Джеммой, рассыпая золотистые искры. В воздухе ощутимо повеяло горелым, и Джемма увидела, как возле ее правого плеча проплыл дымный сгусток, похожий на перо. — Рядом с тобой снова открылся некротический провал. Маленький, но…
— Он был здесь, Вороний король, — призналась Джемма, понимая, что сейчас их разговор уйдет совсем в другую сторону и Дэвин вздохнет с облегчением.
Объяснения с женой — что может быть скучнее? Это выматывает мужчинам нервы хлеще любой войны: так говаривал приятель отца, который постоянно скандалил со своей законной половиной. И они больше не заговорят об этом, потому что Дэвин уже принял решение и Элинор приедет в Хавтаваару. Поселится в его доме.
— Это с ним ты говорила, — вздохнул Дэвин.
Снова щелкнул пальцами, и прямо перед глазами Джеммы вспыхнула белым пламенем почти невидимая черная нить.
— Сейчас я хочу поговорить с тобой, — сказала Джемма. Она его жена, в конце-то концов. Она имеет право знать о планах мужа. — Ты пригласишь ее сюда, верно?
Дэвин усмехнулся так, словно Джемма прочла его мысли.
— Я хочу узнать, что ей нужно на самом деле, — сказал он, и Джемма кивнула. Именно об этом и говорил Вороний король. — Мне кажется, ее сюда отправил мой отец, — я не знаю, что у него за планы, но собираюсь это выяснить. — Он дотронулся до переносицы, сжал ее, зажмурился. — Джемма, я с тобой честен. Я женился на тебе не для того, чтобы изменять. И прятал бы такие письма, а не бросал где ни попадя. Надеюсь, ты мне веришь.
Глаза защипало. Джемма провела ладонью по лицу, повторяя себе, что надо опомниться, надо взять себя в руки и не сделать того, о чем она потом будет жалеть.
Он женился не для того, чтобы изменять, — и не для того, чтобы слушать упреки той, которую когда-то купил на невольничьем рынке. Джемма прекрасно понимала, что ей надо быть милой и доброй с тем, кто сделал для нее так много, — и не могла.
— Я не хочу, чтобы она приезжала, — всхлипнула Джемма. — Я боюсь, что тогда тебя потеряю.
Напряженное лицо Дэвина разгладилось и просветлело, словно Джемма сказала именно то, что он хотел услышать. Он провел кончиками пальцев по ее щеке, и морок, навеянный Вороньим королем, окончательно растворился в воздухе.
— Ты не потеряешь, — негромко произнес он. — Я не твоя вторая половина. Но я хочу быть с тобой и…
Дэвин не договорил. Откуда-то снаружи донесся беззаботный женский смех, и Джемма почувствовала, как что-то в ее груди туго натянулось и оборвалось. Лицо Дэвина дрогнуло, и он торопливо произнес:
— Я ее не приглашал.
— Я верю, — вздохнула Джемма. Должно быть, Элинор проявила разумную предусмотрительность и написала еще и Артуру. Откажет один — согласится второй. Тем более Артур не женат и волен приглашать к себе всех, кого только пожелает.
Джемма посмотрела в окно, встав так, чтобы ее не было видно. Перед домом стоял закрытый экипаж, возле которого хлопотали слуги, отвязывая многочисленные чемоданы. Именно так и должна путешествовать леди: с огромным количеством чемоданов, со слугами — а не как Джемма, с одной-единственной сумкой. Гостья шла к ступеням, придерживая шляпку и звонко смеясь, — гостья была удивительно красивой блондинкой, которая словно шагнула с полотна великого живописца. Легкая, воздушная, какая-то неземная. Артур, который шагал рядом с нею, был похож на кота, наевшегося сметаны и как следует закусившего салом.
— Написала Артуру тоже, — хмуро произнес Дэвин и, словно извиняясь, добавил: — Не могу же я выставить их обоих из дома.
Джемма лишь кивнула. Конечно, это будет невероятной грубостью. Джентльмены так не поступают ни с друзьями, ни с бывшими любовницами.
Из экипажа выбрался растрепанный рыжеволосый юноша, прижимавший к груди кожаную панку с торчащими листками бумаги, поплелся за Элинор, как собачонка за равнодушной хозяйкой. Матиас Штрубе, модный и гениальный художник, которого заботливо захватили сюда для того, чтобы Джемма отвлеклась и не путалась под ногами.
— Нужно выйти к ним, — устало сообщил Дэвин. — Поздороваться.
Ему тоже было не по себе, и он тоже не знал, что делать. Джемма подумала, что сейчас их по-настоящему загнали в угол. Дэвин не может покинуть Хавтаваару, ему некуда деваться — придется сохранять спокойствие и не допускать скандала.
— Да, — кивнула Джемма. — Придется.
Она почувствовала невесомый аромат дорогих духов сразу же, как только вышла из комнаты — запах жасмина и восточной алеолы вызвал в Джемме такую злость, что она сжала зубы, чтобы не выругаться. Спустившись по лестнице за Дэвином, она увидела гостью, которая расположилась в кресле в гостиной, и услышала:
— Конечно, здешний край очарователен, но эти дороги меня просто убивают. Артур, как ты умудряешься везде ходить пешком?
Джемма сказала себе, что она должна держать себя в руках. Наверняка Элинор попытается как-то пробить ее защиту и довести до слез — пусть Джемма теперь и жена принца, в глазах света она наверняка осталась лишь бывшей рабыней и дочерью расстрелянного бунтаря. Запустить в ее адрес маленькую шпильку — нет, госпожа Кавендиш не упустит такую возможность.
Джемма решила, что ответит ей тем же.
— Все это лишь сила привычки, дорогая Элинор, — ответил Артур.
Одного взгляда на него хватало, чтобы понять: он бесконечно очарован прекрасной дамой. Возможно, уже планирует какие-то отношения.
Джемма вдруг осознала, что ей нужно именно это. Светские сплетни, наряды, разговоры, пусть даже в них яд, заставляли отвлечься от красных глифов на стволах деревьев и слов Вороньего короля. Они напоминали о том, что мир огромен и в нем есть не только тьма под болотами и страх, который она несет.
— Дэвин! — вдруг воскликнула Элинор, и ее губы изогнулись в соблазнительной улыбке. — Ты совсем не изменился.
Дэвин усмехнулся. Спустился в гостиную, сел в кресло напротив и, дождавшись, когда Джемма устроится с ним рядом, спросил:
— А чего ты ожидала? Что у меня появились драконьи крылья?
Артур на мгновение нахмурился. Элинор лишь рукой махнула. Только сейчас Джемма заметила Матиаса: он стоял возле окна и смотрел в сад — его губы шевелились, словно художник молился.
— Я ожидала, что у тебя более героический вид, — беспечно ответила Элинор. — Но ты и без того невероятно обаятелен, как и всегда. — Она скользнула каким-то прозрачным взглядом по Джемме и спросила: — А твоя очаровательная супруга? Служанку я вижу, а где же госпожа?
Джемма почувствовала, как к щекам прилил румянец. Артур нахмурился.
— Моя жена Джемма Эвилет, — сухо представил Дэвин. — Джемма, эта невоспитанная особа — Элинор Кавендиш, моя знакомая.
Джемма растянула губы в той улыбке, которая сошла бы за вежливую. Элинор не обратила внимания на то, что ее назвали невоспитанной, — она лишь улыбнулась Джемме, кивнула и махнула рукой в сторону Матиаса.
— Знакомьтесь! Этот бледный юноша с горящим взором — Матиас Штрубе, самый модный и знаменитый художник. Матиас, ну что же ты там! Подойти к нам!
Да, красавица действительно обращалась с художником так, словно он был каким-то аксессуаром вроде сумочки, а не живым человеком. Матиас отошел от окна, обменялся рукопожатием с Дэвином и поклонился Джемме.
— Вам нравится наш сад? — спросила она из вежливости.
