Аманди Хоуп - Игра в прятки или полный пердимонокль (СИ)
— А вот оно! — Эдуард с видом победителя достал из кармана старинное украшение.
— Что это?
— Это кулон Горы, причем он скрывает какую-то его страшную тайну из прошлого, — прошептал вампир загробным голосом.
— Откуда он у тебя?
— А вот это самое интересное, — Холодов перешел на язвительный тон. — Я это нашел в номере его, так называемой сестрички, Маргариты Николаевны Тумановой.
— Как это нашел? Ты что забрался в ее номер и рылся в вещах?
— Ой, только не надо мне лекций читать, что такое хорошо, и что такое плохо. На войне все средства хороши!
— Да уж… — Денису было крайне неприятно такое сотрудничество, но сейчас у него не было другого выхода. — Можно посмотреть кулон?
— Конечно, иначе, зачем бы я тебе его показывал, — Эдик протянул свою «находку» охотнику.
Ден с интересом стал ее рассматривать и тоже без особого труда отыскал секретик. Холодов тем временем поведал все, что знал об этом украшении. И у Дена созрел план, которым он не стал делиться со своим «напарником», а лишь попросил оставить пока у себя этот кулон. Эдуард согласился и хотел что-то еще сказать, но не успел.
Дверь в номер широко распахнулась, и на пороге нарисовался Валентин, не очень твердо стоящий на ногах.
Увидев соседей, он расплылся в довольной улыбке:
— Ой, мужики, зря вы не пошли с нами… Ик… Их бар покруче нашего «Рубикона» будет… Ассортимент такой… Ик… А девушки… — но тут что-то вспомнил и слегка помрачнел: — Нет, девушки наши лучше!
— Валик, ложись, проспись! — Холодов был раздражен, ведь не ожидал такого скорого прихода Бубликова, он еще не все обсудил с охотником.
— Эдик, ик… ну что ты такой скучный? — Валик пытался добраться до своей кровати, но это было не так просто, ведь земля слишком шаталась у него под ногами, и пришлось положить руку на плечо Эдуарда, чтобы удержать равновесие.
— Зато ты сейчас слишком веселый! — огрызнулся Холодов и скинул надоедливую кисть.
— Да, я веселый! — Валик снова расплылся в глуповатой улыбочке. — А хочешь, и тебя развеселю?
И не дожидаясь ответа, прокашлялся и сообщил:
— Щас спою! Ой, мороз мороооооз, не морозь меняяяяяяя… — при этом он даже пытался пританцовывать.
— Слышь ты, певец-самоучка, если не угомонишься, я за себя не отвечаю! — взгляд Холодова подтверждал серьезность его намерений.
— Фу, злые вы… Уйду я от вас, — Бубликов демонстративно отвернулся от Эдуарда и снова сделал попытку двигаться в сторону своего ложе, но ноги его по-прежнему плохо слушались и тут он заметил Самарина.
Ден особо не обращал внимания на пьяные выходки Валика. Он занялся просмотром дневных фото и, дойдя до снимков Марго у пруда с лилиями, невольно залюбовался и погрузился в размышления. Но его прервали:
— О, фотограф! А хочешь тебе спою? — и снова не дожидаясь согласия, затянул: — Ты сними, сними меня фотограаааф…
— Ну, все! Я тебя предупреждал! — терпение Холодова лопнуло, он в мгновение ока подскочил к Валику и схватил его за шиворот, при этом в глазах появился злобный огонь.
В этот момент поспешно вмешался Денис:
— Эдуард, ты же видишь, что он пьян. Оставь его в покое. Давай я ему помогу, — Самарин освободил горе-певца из рук рассерженного вампира и быстро сопроводил в кроватку. Валик еще какое-то время что-то мурлыкал себе под нос, но потом угомонился.
Его соседи по комнате со вздохом облегчения тоже отправились на боковую.
Но их покой, и не только их, а целого этажа, был вскоре нарушен.
Спустя каких-то пол часа раздались громкие голоса и шум.
Мужской голос, по которому все Дольчевитовцы без труда узнали своего главного марксиста-лениниста, сильно фальшивя умолял: «Ямщик, не гони лошадей», в ответ ему женский что-то объяснял на румынском.
На вокал Степаныча стали открываться двери гостиничных номеров. Несчастные, неудачно поселившиеся на этом этаже, откликнулись практически сразу. Через несколько минут постояльцы, в их числе и дольчевитовцы, с заспанными лицами и взлохмоченными прическами словно по команде дружно вывалили в коридор. Их взорам открылась прелюбопытнейшая картина: Фифика почти волоком тащила хорошо принявшего на грудь Степаныча, а тот сопротивлялся и при этом пел, по крайней мере, так считал.
Первым среагировал Денис и освободил бедную девушку от ее непосильной ноши. К нему присоединилась Марго, совсем забыв, что она теперь женщина, и ей не пристало таскать на себе пьяных мужиков. Они вместе доставили орущего патриотические песни Степаныча в номер.
Там вынуждены были дослушать вторую часть концерта. Правда, им все же удалось убедить, что петь надо тише. И лишь только когда репертуар Данилова исчерпался, смогли уложить непризнанного народного артиста.
— Ну, вот, думаю, наша миссия на этом завешена, — Марго облегченно вздохнула.
— В какой-то момент я решил было, что эта миссия не выполнима, — улыбнулся Ден.
— Да я признаться тоже… Где-то после «Марсельезы» уже отчаялась, — улыбнулась ему в ответ и вдруг почувствовала, что ей приятно его общество. Повисла пауза. Они сидели друг напротив друга и просто улыбались. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не Степаныч, напомнивший о своем существовании раскатистым храпом.
— Кажется, хозяин намекает, что нам пора, — подмигнул Денис.
— Это точно, — согласилась Марго. — Злоупотребляем гостеприимством.
Самарин встал первым и подал даме руку. Она совершенно неожиданно для себя протянула ему в ответ и в тот самый момент, когда их руки соприкоснулись, её как будто молнией пронзило. Это было так неожиданно и ново для нее, что она испугалась этих ощущений и резко выдернула руку. Потом стараясь на него не смотреть, развернулась и направилась из комнаты.
— Спокойной ночи, — пожелала, не оборачиваясь, и быстро вышла.
Денис стоял в полном недоумении от такой резкой перемены её настроения.
— И что это было? — спросил вслух самого себя.
Не получив ни от кого ответа он тоже покинул апартаменты Степаныча.
Но поведение Марго не выходило из головы. «Что же это было?»- повторил он себе вопрос уже мысленно. — «Неужели она просто играет со мной? Непохоже. Ее взгляд… эти глаза… Тогда что? Скромность и застенчивость? Это тоже не о ней. Робкой ее не назовешь. В ней как будто уживаются две личности…»
Так и не найдя ответа, он поплелся к себе в номер.
Марго в этот момент металась по комнате как раненый зверь:
«Спокойствие, только спокойствие! Это все закидоны бабского тела… Эти, как их… Гормоны! Надо просто не обращать внимания и все пройдет… Ну, попадись мне эта ведьма… Я бы ее… Все, спокойствие…»
Марго улеглась в постель. Теперь, став почти человеком, она вспомнила, что такое сон. Но сегодня он никак не шел. Она снова и снова вспоминала его глаза и то прикосновение… В очередной раз, перевернувшись с бока на бок, даже зарычала с досады.
