Катерина Полянская - Дрянная девчонка в Академии
— Ну да.
— А вот и не угадал! — я весело рассмеялась. — Меня вежливо предупредили, что ты — едва ли не личная собственность Виттории, поэтому от тебя надо держаться подальше, руками не трогать и даже не дышать в твою сторону.
Это была месть.
И она сработала! Вита застыла на своем насесте, лицо Бранда посмурнело, рука с моей талии испарилась. Парень отошел на шаг и смерил меня каким-то странным взглядом. Я вызывающе вскинула брови.
Правду говорят, хочешь увидеть истинное лицо человека — скажи ему гадость…
— На праздник завтра придешь, или ты все еще наказана? — Бранд требовательно посмотрел на меня.
— Приду.
— Первый танец мой.
От его взгляда мурашки побежали под туникой.
Но «истинное лицо» располагало…
— А это как повезет, — отвечала в привычной, чуть вызывающей манере.
— В смысле? — кажется, он опешил.
— Может, мне кто-то из боевых магов глянется? Насладилась выражением раздражения и изумления на красивом лице и, пока он не отмер, гордо удалилась к себе. Осталась всего одна гирлянда и три фонарика. Думаю, Виттория прекрасно справится без меня.
ГЛАВА 7
Стоило мне показаться на пороге, как ниса тут же с разгону запрыгнула на руки. Пришлось ловить. Дверь закрывала плечом.
— Пожалуйста, скажи, что ты ее убила! — взмолилась Летта.
— Или хотя бы взорвала! — Кира была чуточку более милосердна.
— Эта всезнайка меня с лестницы сбросила, — пожаловалась я, тиская нису.
Живность довольно сопела и вообще выглядела совершенно счастливой.
— Вот…! — в выражениях Летта редко стеснялась.
Я рухнула на кровать, обняла нису и с довольной улыбкой продолжила:
— Бранд меня поймал и попросил первый танец на празднике.
— Ты шутишь?! — взвыли девчонки.
— Не-а!
Дальше были визги, объятия и обычные для нас с соседками фантазии о том, как перекосит Виту, когда я буду танцевать с объектом ее симпатии. А в том, что буду, никто даже не пытался сомневаться. Во-первых, я всегда получаю то, что хочу, а сейчас я хочу отомстить за сломанную лестницу. Во-вторых, большинство парней просто не выносят, когда на них пытаются застегнуть ошейник. Бранд мне поверил, а значит, некоторым кудрявым занудам уже точно ничего не светит. Короче, Виттория сама виновата.
К ужину Летта как-то умудрилась достать мясной пирог и печеные яблоки с карамелью. Откуда вкусности, она так и не призналась, да мы и не допытывались. Все мысли были заняты самым главным девичьим вопросом — что надеть?
Передо мной стояла исключительно проблема выбора, вещей было много, а перед девчонками — просто проблема. О себе они говорили редко. Как-то так сложилось, что в нашей комнате центром внимания всегда была я. Ну, это же я — наследница, со мной все носятся, и это со мной постоянно что-нибудь случается. Соседок, кажется, такое положение дел полностью устраивало. И если Кирель еще рассказывала о себе кое-что, то о Летте мы почти ничего не знали.
Но главное мне было известно: они обе небогаты, и их гардеробы скудны. Поэтому, наевшись вкусностей и накормив нису, я решила быть доброй.
— Выбирайте, — и эффектно распахнула шкаф. — Сумок это тоже касается.
Жертвы моей щедрости недоверчиво переглянулись.
— Не стоит… — попыталась пискнуть Кира, но Летта перебила ее:
— С чего это ты такая добренькая?
Логичный вопрос.
— Н-ну… вы же терпите меня и все еще ни разу не попытались убить, — я улыбнулась немного нервно. Не люблю такие моменты. — Даже Лекси не была ко мне так добра…
Расчувствовалась все-таки. Ненавижу быть доброй! Это почти то же самое, что слабой!
Летта тоже это все на дух не переваривала и просто не смогла не сказать что-нибудь грубоватое в своей обычной манере:
— Ты просто не представляешь, чего нам это стоило! Мои мучения достойны более высокой оплаты. С тебя два платья, желтое и лиловое, и сережки с бирюзой.
— Ладно.
Зараза она, конечно, но какая-то родная, что ли.
До полуночи занимались нарядами. Летта заранее позаботилась еще и о том празднике, что будет перед каникулами, поэтому платья затребовала два. С Кирой оказалось сложнее — размеры не совпадали. Я была выше, она — крупнее. В итоге наша скромница попыталась отказаться от щедрого предложения, но я же настырная, заставила ее половину вещей перемерить, пока нашлось что-то подходящее. Но село оно не совсем идеально, пришлось немного поработать ножницами и ниткой с иголкой. Шитьем занималась Летта, и результат действительно впечатлял.
— Слушай, есть что-нибудь, чего ты не умеешь? — искренне восхитилась я.
— Сдаваться, — неожиданно серьезно ответила девушка.
Зеркало непредвзято отразило трех красоток. Мы все выглядели потрясающе.
Летта в ярко-желтом летящем платье до пола с мелкими драгоценными камешками на бретельках и талии. Я уговорила ее сделать локоны и закрепить маленькой заколочкой верхние пряди на затылке. Получилось просто невероятно!
Не будь я такой самолюбивой, пожалуй, даже признала бы, что она красивее меня…
Кира облачилась в розовое платье чуть ниже колен. Мы украсили ей волосы маргаритками, добавили к образу немного жемчуга, и получилось мило и элегантно. Она просто светилась вся.
Ну и я. Для себя я выбрала немного агрессивное черное платье с открытыми плечами, длинное сзади и почти неприлично короткое спереди. Волосы оставила распущенными и сделала броский макияж. Девчонки потеряли дар речи, когда увидели. Потом попытались отговорить, но я была настроена решительно.
И плевать, кто и сколько инфарктов получит за этот вечер! Я две недели была почти паинькой. Пришло время расслабиться.
— Так вот каково это, когда тебя замечают, — прошептала Кира, когда мы проходили через холл в другое крыло особняка.
— Наслаждайся, — я ответила так же шепотом. — Скоро начнет раздражать.
— Лично меня уже, — а вот Летта откровенно шипела. — Чего они пялятся? Так и хочется врезать!
— Наверное, думают, как у такой красотки может быть настолько мерзкий характер, — я не смогла остаться равнодушной к страданию ближнего.
На нас действительно смотрели, с восхищением и завистью.
Первым разрыв сердца едва не получил… правильно, Пресинваль! Даже знать не хочу, как его сюда занесло.
Но с фактом не поспоришь: мой отчим стоял вместе с Тайс у распахнутых дверей в бальный зал. Эдитта была внутри, держала под руку статного темноволосого мужчину и ослепительно улыбалась.
— Мили, ты неисправима, — скривился Маркус, оглядывая мое платье.
