Марина Суржевская - Отражение не меня. Сердце Оххарона
Потому что знал: Леей он рисковать не стал бы. Все же, магистр был достаточно умен, чтобы не врать себе. Он мог не ответить девушке, зачем шел в Обитель Искры, но сам-то он знал ответ. И он заставлял мага закрывать глаза и сжимать кулаки в отчаянной попытке сдержать то, что творилось в его душе, скрывать немыслимую бурю нежности, страсти и тоски по той, что смотрит на него с опасением и недоверием.
И уже в который раз он вспомнил, как увидел ее в Обители. Нет, в тот момент вид обнаженной девушки не вызвал у него ни вожделения, ни мужского интереса и желания рассматривать, он испытал лишь мучительную агонию осознания, что она была с другим, он хотел лишь закрыть ее тело, спрятать, сберечь, вытереть слезы с ее щек.
И убить Темного.
Если бы у него было время… Это эфемерное понятие утекающих сквозь пальцы мгновений, эти крошечные, незаметные минуты, которых мы не ценим, пока не начнем понимать, что они заканчиваются!
Если бы у него было время, он мог бы все изменить. Завоевать ее доверие, быть рядом, чтобы помочь, поддержать, закрыть собой от всего мира, уберечь от невзгод и потерь… Он готов был стать для Леи другом, наставником, братом, да кем угодно! Лишь бы быть рядом и видеть в ее глазах тепло и свет. Он готов был оставаться лишь тенью рядом с той, что пробудила в нем такие чувства!
И возможно, когда-нибудь она увидела бы в нем нечто большее.
Но, увы, Оракул не ошибается. А он показал, что у магистра осталось слишком мало этих безжалостно уходящих минут…
Он закрыл створку и вновь сел за стол, сосредоточившись на работе и заставляя себя не вспоминать вкус нежных девичьих губ и тонкое, дрожащее в его руках тело. Оракул подавляет волю магов, и магистр… не сдержался. Не смог противостоять безудержному желанию прикоснуться к той, о ком грезил.
Жаль, что он никогда не узнает ничего большего. Он мечтал не о неистовой плотской страсти, хотя, конечно, подобные мысли воспламеняли его мгновенно, но еще больше он желал бы почувствовать, каково это — просыпаться утром с той, кого любишь. Бесконечно долго смотреть на нее, спящую, тая каждый вздох и счастливое биение сердца, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить ее. А потом видеть, как вздрагивают ее ресницы, и она смотрит в его лицо — сонно и радостно… Целовать ее. И нежить в своих руках, продлевая утреннее пробуждение, сохраняя тепло и ощущение ее тела на целый день. Замирать от счастья каждый раз при новой встрече и грустить при расставании на недолгий миг…
Было так много всего, чего Алларис Райден никогда не чувствовал и даже не думал, что ему нужны эти чувства. И его пугало собственное отношение к этой девушке. Он не знал, что влюбиться можно так просто и быстро, не за что-то, а вопреки всем доводам собственного разума, наперекор воле и обстоятельствам, безнадежно и мучительно. И в то же время — счастливо. Да, он был счастлив, что испытал хотя бы это. Сладкую и горькую любовь, первую и последнюю, мучительную и единственную.
И он ни за что не отказался бы от нее, не отдал и не желал бы изменить.
Даже если Оракул показал Райдену его собственную смерть. От руки той, кого он полюбил сильнее жизни.
* * *Элея
На тренировочном поле Полина яростно ругалась с Шипом. Пухленькая и невысокая девушка казалась рядом с высоким и мрачным боевым магом совсем крошкой, но это не мешало ей гневно сжимать кулаки и даже подпрыгивать, пытаясь доказать свою правоту. В суть конфликта я вникать не стала, обошла орущих стороной и двинулась в сторону арбалетной зоны. Там Тисса ожесточенно всаживала в мишени стрелы, словно имела что-то личное против безобидных кружков с черточками. Не выдержав атаки кареглазой, одна из мишеней закачалась и упала, словно сраженный в бою противник. Древки стрел беспомощно покачнулись в самом центре нарисованного круга.
— Э, ты, кажется, не в духе, — пробормотала я Тиссе. И подняла ладони, когда она наградила меня яростным взглядом. Если учесть, что в руках девушки все еще был арбалет, выглядело это впечатляюще. Вернее, угрожающе. — Я пошутила, Тис! Что с тобой?
Девушка глубоко вздохнула и мрачно посмотрела в сторону. Я проследила ее взгляд: на траве черномантиевые обучали девушек приемам самообороны. Камилла стояла в паре с Арви, и на ее губах блуждала улыбка, словно стихийница не изучала боевые искусства, а занималась чем-то на редкость приятным.
Арви сделал ей подсечку, и они оба упали на траву. Камилла рассмеялась. Тисса яростно прищурилась и, натянув тетиву, спустила еще одну стрелу. К счастью, по мишени.
— Он просто ее обучает, — негромко сказала я. — Мне кажется, ты зря злишься…
— Вижу я, как он ее обучает! — еще одна стрела с силой вонзилась в деревянный круг. — Убила бы! Обоих!
Она засопела, спустила сразу три стрелы и резко опустила арбалет.
— Ладно, — повернулась ко мне Тисса, сверкнув глазами. — Можешь не стесняться и назвать меня дурой! Я знаю, что не имею права ревновать. Арви ничего мне не обещал. У нас даже ничего не было. Ну, почти…
Она вдруг залилась краской, а я открыла изумленно рот. Вот уж не думала, что наша суровая охотница умеет краснеть! Уточнять, что это было за «почти», не стала, постеснялась. Захочет — сама расскажет.
— У нас война на носу, а я о парне думаю, — грустно сказала Тисса. — Мама меня за это по щекам бы отхлестала! И заставила на муравейнике сутки пролежать!
— О, сурово у вас, — впечатлилась я.
— Это еще ерунда, — отмахнулась Тисса. — Хотя после этих жалящих мелких насекомых такой распухшей и красной становишься, что уже совсем не до любви!
— Кажется, мне бы тоже не помешал муравейник, — пробормотала я. — Нигде не видела поблизости?
Тисса хмыкнула, окинув меня внимательным взглядом.
— То-то я смотрю, у тебя отметины такие… Говорящие. Явно не от тренировок. Такие только мужской рот оставляет. Жадный и ненасытный.
Теперь краской залилась я, да так, что даже уши загорелись. Тисса снова хмыкнула.
— Да не смущайся так, я же говорю, у нас с этим делом проще как-то… нравится парень — хватаешь и в угол тащишь. Темный и безлюдный, — она кинула на Арви хмурый взгляд. — Главное, не влюбляться в него. Вот любовь все удовольствие портит, это я тебе точно говорю!
— Ну да. Портит, — подтвердила я. — Даже странно, что ты с таким отношением, в Хандраш невинной приехала.
— А я настоящего мужчину ждала, — помрачнела Тисса. — Дождалась вот… — она пнула ногой ком земли и тряхнула головой. Посмотрела с любопытством. — Это наш красноволосый магистр так над тобой постарался? — совершенно обыденным тоном поинтересовалась Тисса. Я, кажется, снова вспыхнула, как маяк. Но бойкую охотницу это совсем не смутило!
