Лиза Смит - Раскол
Кэсси закивала еще энергичнее. Совпадения были почти буквальными. Кэсси захотелось рассказать сестре о тьме, которую она порой в себе чувствовала. Это была именно тьма, а не дурные чувства и мысли. Еле уловимая, она скрывалась в самой глубине души.
Неужели со Скарлетт то же самое? Неужели она тоже боится, что какая-то часть Черного Джона поселилась в ее душе и пожирает ее, как раковая опухоль — легкие курильщика? Прежде чем она успела спросить, лицо Скарлетт стало серьезным.
— Когда я впервые коснулась гематита...
— Знаю! Я тоже! — выкрикнула Кэсси.
— Это мой действующий кристалл.
— И мой тоже!
Скарлетт, казалось, даже не удивилась совпадению. Она многозначительно улыбнулась:
— Ты знаешь, гематит в качестве действующего кристалла — большая редкость.
Кэсси отвернулась. На секунду ей стало стыдно за свое родство с Черным Джоном. Но чего стыдиться в обществе Скарлетт?
Рыжеволосая терпеливо посмотрела на нее.
— Все окей. Тут есть над чем подумать.
Она тоже это чувствует, подумала Кэсси. Скарлетт тоже ощущала спящую в ней тьму!
Атмосфера мгновенно разрядилась. Интуиция сказала Кэсси, что сейчас самое время поговорить об отце.
— Это из-за него, да? Из-за него гематит подходит нам обеим?
Скарлетт кивнула:
— Ну скорее всего.
— Ты знала его? — Кэсси так и не решилась произнести имя отца.
— Нет. Но мама мне о нем рассказывала. А твоя?
Кэсси прокрутила в памяти разговоры с мамой.
Ничего.
— Вообще ничего.
— Наши мамы в детстве были лучшими подругами. Ты знала?
— Нет,— расстроилась Кэсси.— Я вообще мало что знаю о мамином прошлом.
— Ну они дружили,— сухо сказала Скарлетт,— потом не поделили Черного Джона. Твоя мама увела его у моей. Поэтому моя мама и уехала.
— Я ничего не знала...— потухла Кэсси. Она вдруг вспомнила себя, Диану и Ника. И Адама, который стал камнем преткновения в их отношениях. Уж не повторялась ли история? Или, может быть, это предопределено судьбой?
Скарлетт уловила перемену ее настроения.
— Я тебя расстроила? Лишнего наговорила, да?
— Нет, ну что ты,— Кэсси заставила себя расслабиться и не думать об Адаме.— Рассказывай, я хочу знать все.
Скарлетт наморщила лоб и скептически посмотрела на Кэсси:
— У нас целая жизнь впереди, чтобы рассказать друг другу все. Не за одну же ночь...
Эта мысль необычайно умиротворяла. Впереди целая жизнь, поэтому сегодня можно валять дурака и развлекаться, оставив серьезные вещи на завтра. Но Кэсси слишком долго ждала. Такой шанс нельзя было упускать. Ее нужна была истина.
— Расскажи мне все, пожалуйста. Я выдержу.
— Ладно.
Скарлетт сжала ее ладони в руках. Казалось, между их пальцами тянутся крепкие-крепкие нити. Кэсси подумала, что такая же связь существует у нее с Адамом. Они с сестрой были связаны. Она почувствовала это с первого мгновения и не побоялась встать на ее защиту, пойдя наперекор всему Кругу.
Даже если Скарлетт и почувствовала эту связь, она не подала виду и как ни в чем не бывало продолжала разговор, слегка массируя руку Кэсси:
— Я никогда не забуду, как мама рассказала мне, что у меня есть сестра. Вся моя жизнь перевернулась! Я сразу поняла, мы встретимся! И видишь — не ошиблась.— Она с минуту подождала ответной реакции и добавила: — Я не понимаю, почему твоя мама тебе не рассказала.
Кэсси вдруг встревожилась.
— Погоди, моя мама о тебе знает?
— Ну конечно,— спокойно ответила Скарлетт.— Они все были в Нью-Салеме, когда мы с тобой родились.
Кэсси мысленно вернулась к разговору с матерью. Тогда они смотрели друг дружке в глаза, и мама сказала: «Мне нравилось, что я целиком принадлежу ему, а он — мне». Кэсси могла бы поклясться, что это — святая истина, и ошиблась. Это было неправдой. Мать знала о другой семье.
— Как мама могла не рассказать мне о сводной сестре? — вслух подумала Кэсси. Она вновь чувствовала, как между ней и мамой встает стена. Все ее детство было опутано ложью — до того как они переехали в Нью-Салем и она стала ведьмой. Тогда, допустим, мама делала все, чтобы ее защитить. Но зачем она врала сейчас? Кэсси злилась на мать.
— Ей бы следовало рассказать тебе. Интересно, что еще она от тебя утаила.
Кэсси поняла, что Скарлетт абсолютно права. Если мама могла соврать о сестре, она могла соврать о чем угодно. А раз матери можно врать — значит, и ей, Кэсси, тоже можно. Она решила ни за что не рассказывать маме о Скарлетт. Не заслужила она такой откровенности.
Слава богу, теперь у Кэсси есть сестра, и все будет по-другому, лучше. Даже если им вдвоем придется противостоять всему миру. Они всегда будут вместе, и это вселяло необыкновенную уверенность.
— Скарлетт,— Кэсси чувствовала, как сердце переполняет любовь.— Теперь, когда ты здесь, я наконец-то чувствую, что я дома.
— Я тоже,— темные глаза Скарлетт заблестели.— Я уверена — теперь я дома.
19
— Тебе эспрессо ипи капуччино?
Адам стоял у стойки кофейни.
— А удиви меня!
Кэсси наслаждалась, наблюдая, как Адам говорит с баристой и платит за их кофе.
Ей вдруг пришла фантазия, что они незнакомы, и Адам — чужой парень, которого она видит в первый раз. Она любовалась этими каштановыми кудрями, широкими плечами и квадратным подбородком. Да, она опять влюбилась бы в него с первого взгляда.
Отношения Кэсси и Адама сделали полный круг. Дни после исторической стычки со Скарлетт в доках словно вернули эту парочку к самому началу их романа — сплошной восторг и трепетание. Когда Адам целовал ее, она улетала куда-то в фантастические дали и знала, что его тоже накрывает теплой волной наслаждения.
После того как выяснилась правда о Скарлетт, они оба стали самими собой, только счастливее и спокойнее.
Адам вернулся за столик, неся огромный стакан холодного мокко с громадным шоколадным печеньем.
— Ну ты просила тебя удивить.
— Да у меня сахар в крови зашкалит!
— Сладкий кофе для сладкой девочки,— Адам обмакнул палец во взбитые сливки и облизал его.
Кэсси нервно посмотрела на дверь. Скарлетт не шла.
— Расслабься. Она опаздывает всего на несколько минут.
— Я знаю.— Кэсси отломала кусочек печенья и отправила себе в рот, а Адам снова зачерпнул сливок. Она отвернулась, не желая видеть, как он облизывает пальцы.
— Может, мне оставить тебя наедине с моим мокко?
Адам хихикнул, отодвинул к Кэсси напиток, вытер рот салфеткой и напустил на себя серьезный вид.
— Я так рад за тебя. Скарлетт очень прикольная. Я прямо вижу, как вы связаны.
