Таежный маг - Софья Вель
— Ты ничего не ела со вчерашнего дня, — заметил Алекс. — Впереди два часа дороги, может укачать.
— Я не голодна, — отперлась Вероника, и вдруг с сожалением вспомнила чудесный завтрак в коттедже.
Но тут дверь дома открылась сама. Их ждали, тот самый мужчина, которого Вероника приняла за отца Алекса. Он дружелюбно улыбнулся, жестом приглашая зайти.
— Отец? — несколько обескуражено спросил Алекс, он явно не ожидал его сейчас увидеть.
— Алекс, помоги маме на кухне, — в голосе скользил приказ.
— Прости, нам некогда, — с металлической ноткой отозвался спутник Вероники.
— Это не займет много времени, — как можно мягче произнес глава семейства. — Я бы хотел перекинуться с твоей… эм… спутницей парой слов. Наедине.
Алекс хотел возразить, но мужчина взглянул на Веронику. В глазах была явная просьба. Ника не чувствовала себя в праве командовать или давать советы, но все же взяла инициативу:
— Я и правда голодна, — тихо заметила девушка.
Алекс передернул плечами, но качнул головой и скрылся за дверью.
Напряженная Ника следила глазами за Мамаевым старшим.
— Я Феликс, — просто начал мужчина.
— А я Вероника, — Ника перехватила себя за руку.
— Знаю, — мужчина плавно обошел её по кругу. Вдруг осторожно коснулся растрепанных волос, вытягивая длинную черную прядь.
— Твою бабушку звали Айсулу?
— Мою бабушку звали Анной, Анной Николаевной Ланской.
— Ланской… — мужчина произнес это с явной неприязнью, чем удивил Веронику невероятно. — Ну да… действительно. А вы с ней очень похожи, — продолжил мужчина уже ровней. — Те же волосы, те же бездонные синие глаза…
— Бабушка была кареглазой, вы ошиблись.
Собеседник изумленно вскинул бровь:
— Даже так?!
— Мою бабушку звали Анной, она была кареглазой…
— А как звали твою прабабушку? — улыбаясь, спросил мужчина.
Вероника смутилась, мама же говорила что-то…
— Ольга? — неуверенно спросила Верника и замерла, откуда же ему знать? — Моя прабабушка умерла в войну. Бабушка осталась одна.
— Ну да, — ехидно согласился собеседник.
— Я Вас не понимаю! — Вероника разозлилась, отчего улыбка на лице собеседника только ярче заиграла, что вконец взбесило Нику. — Я не понимаю, о чем Вы?! Моя бабушка Анна Николаевна Ланская, родилась под Тамбовом. В войну потеряла мать, на целине встретила моего деда, Ланского Владимира Федоровича. Всю жизнь прожила в Москве.
— И как она прожила эту самую жизнь? — собеседник не стал спорить.
— Нормально, наверное, — Ника растерялась. — Как все жили, так и прожила. Маму мою родила.
— А как умерла?
Вопрос показался крайне неэтичным, но Вероника сдержалась, они странные создания, что с них взять… нелюди. Мало ли какие законы у них тут приняты?
— Она не проснулась.
Мужчина побледнел, а глаза из сине-зеленых стали ярко-ярко зелеными.
— Что? — едва слышно переспросил он.
— Она не проснулась, — неуверенно повторила Вероника.
— А что вы сделали с телом?
Тут Вероника даже назад попятилась.
— Кремировали.
Мужчина шумно выдохнул, явно силясь справиться с эмоциями.
— И где вы храните прах?
— На кладбище! — Ника решила, что у отца Алекса помутился рассудок.
— Мне нужен адрес, — как можно ровней и дружелюбней заметил мужчина. Ника только порадовалась, что улыбаться не стал. А то клыков ей видеть совсем не хотелось.
— Не скажу, — очень твердо произнесла Вероника.
— Я же все равно узнаю, — звучало как угроза.
— ЗАЧЕМ вам это? — странности у людей бывают разные. Но это… Это переходила все границы.
На счастье, в дверях появился Алекс.
— Все хорошо? — вид Вероники смущал.
— Да, все замечательно! — улыбнулся Феликс Мамаев, и Ника только поразилась выдержки мужчины, клыков уже не было. — Вероника очень милая девушка, мы поговорили немного о её родне.
Алекс ничего не ответил, только Нике почудилось, что поза стала напряженной.
— Идем, — он протянул руку, и это стало первым его прикосновением после источника. Нику опять больно царапнуло. «Что ж они за люди такие?! Ах, точно, они ж… нелюди», — со вздохом напомнила себе девушка.
Глава 19. Обед с родственниками
В большой гостиной, похожей скорее на дворцовую залу, с лепниной и золотом, резной мебелью из драгоценных пород, Нику ждала остальная часть семьи Алекса. Его мать и двое её младших детей.
Вероника никогда не училась этикету и совсем не знала, как вести себя в подобных ситуациях. Она вежливо поздоровалась и неуверенно взглянула на очень ухоженную и по-настоящему красивую женщину с волной густо-черных волос. Ника плохо понимала в укладках, но что-то ей подсказывало, что внешний вид красавицы стоит больших денег и не меньших усилий. Если б еще взгляд этой царственной львицы был хоть чуточку добрей…
За хозяйкой дома стояла Алиса. Яр держался чуть поодаль.
— Прошу, присаживайтесь, — промурлыкала хозяйка. Но у Ники от её голоса мурашки по коже побежали. Надо было на завтрак по-хорошему соглашаться, обед явно будет куда катастрофичней.
Нике предложили стул, она села на самый краешек. Есть перехотелось в принципе и на неделю вперед. Странно, что с такой ядовитой родней, Алекс сохраняет хорошую форму, она бы точно анорексичкой стала! Алиса все это время стояла столбом, всем своим видом высказывая полнейшее пренебрежение к гостье.
— Алиса, сядь, — приказал Алекс. Девушка не осмелилась ослушаться. Но на Веронику смотрела как на опаснейшего тарантула.
— Вам лучше? — ядовито улыбаясь спросила хозяйка дома.
— Значительно, — ответила Вероника.
— Так вас жаль, — притворно загрустила хозяйка дома. — Ну что поделаешь, всякое ведь бывает… Это не конец света.
— Наверное, — уклончиво ответила Вероника. Но хозяйка и не думала останавливать поток мыслей, взявшись, видимо, разъяснять гостье тонкости их ритуалов:
— Метка очень непредсказуема! А уж если её носительница не готова к союзу, метка может и убить! Хорошо, что все позади. Я всегда говорила, что в источнике можно воскрешать!
Вероника пыталась осмыслить значение фразы, но Алекс потемнел лицом:
— Эльза, достаточно! — он резко пресёк говорившую. И только тут Ника взглянула на него. Алекс сидел мрачный и бледный.
— Отчего же? — не унималась хозяйка дома. — Девушка явно мало понимает в наших эм… традициях. А ты едва ли ей все объяснил. Ведь я права?
— Это никого кроме нас двоих не касается, — огрызнулся Алекс.
— Разумеется, никто и не лезет! Но разрыв союза — это крайне неприятно, очень вам сочувствую!
Сочувствия в голосе не было ни на грамм. Ника вдруг ощутила, как зло стучится сердце.
— Ведь метка — это принадлежность одного другому. Навсегда, — хозяйка дома с явным удовольствием посвящала всех в подробности провалившегося дела. — Ничто не способно это изменить! Ничто! — Эльза драматично всплеснула руками, а потом понизила голос до шепота:
— Но вот если второй не хочет… Ох! Тут все зависит от его силы. Либо он сломается и станет безволен в выборе. Либо, — дама повернулась к Веронике. — Детка,
