Графиня сваха. Путь к моему сердцу - Мари Мали
Спустя несколько минут, хозяйка позвала всех в столовую, и мы чинно расселись по своим местам. Мои кудрявые родственницы оказались на другой половине стола и оттуда гневно взирали на меня, при этом все время перешептывались, видимо продолжая свои возмущения. Я же сидела прямо около герцогини, напротив меня сидела ещё одна колоритная дама, у нее не было розового платья и завивки, чем она сразу расположила меня к себе. Это была младшая сестра хозяйки дома и потихоньку в течение обеда, мы втроём разговорились и уже когда все устали от обильной еды и подразумевался некий отдых, мы так и ушли в гостиную втроём, не желая прерывать столь интересную беседу.
Как оказалось, обе сестры курировали небольшие благотворительные фонды, хотя имея состоятельных мужей, вполне могли проживать эту жизнь совершенно не напрягаясь. И всё-таки, они желали вносить малую лепту в улучшение качества жизни города, в котором жили.
Я так расслабилась, общаясь с ними, что даже почувствовала себя, как в прошлой жизни на посиделках с подругами. Воспоминания о былом кололи иголкой прямо в сердце, я часто вспоминала детей и внуков, хоть и было понятно, что обратного хода нет, но любовь к родным никуда не уходила из моего сердца. Как они там без нас? Надо хоть дедулек допросить при следующем появлении, может сжалятся, да дадут толику информации.
Отгоняя от себя печальные мысли, я продолжала общение с приятными дамами, одну из которых звали Фелиция — это герцогиня и хозяйка этого гостеприимного дома, а сестру — Магнолия. Мы настолько были захвачены беседой, что не заметили, как уже стали прибывать гости к ужину. Фелиция ушла встречать прибывающих, а мы с Магнолией остались и уже было переключились на тему, возможно ли подвинуть мужчин на деловом поприще, как я увидела старикашку Мейсона, который важно вышагивал, направляясь прямо ко мне.
Только не это, сейчас опять начнется или злословие или оскорбления в мой адрес, по-моему, на сегодняшний день негатива уже вполне достаточно. Но, к моему огромному удивлению, он сел на диван недалеко от нашей девичьей компании и принялся о чем-то тихо общаться с сидящими там джентльменами.
Я выдохнула, подумав, что хвала богам, этому мужчине хватило ума не проявлять свое отношение ко мне, на глазах у собравшихся. Никогда не понимала базарных разборок у всех на виду, ну позови ты оппонента куда-то в укромное место, выскажи все претензии по делу, а потом также по-тихому прихлопни его лопатой, предварительно припрятав ее в кустах. Это я конечно утрирую, но с удовольствием бы воплотила свой план в отношение именно этого старикашки.
За Мейсоном следовали двое молодых мужчин, достаточно приятной наружности, я бы даже назвала их близнецами, если бы не явное различие, которое проявлялось в том, как они смотрели на окружающих людей.
Один был повыше и смотрел на всех свысока и напоминал мне этакого павлина, который хорош лишь тем, что природа наградила его ярким хвостом. Второй парень, имея очень большое сходство с первым, но при этом разительно от него отличался, взгляд у него был цепкий и пронизывающий. Конечно, я могла и ошибаться, но моя интуиция подсказывала мне, что этот мужчина явно выцарапывал свое место под солнцем, а не родился с золотой ложкой во рту.
Ко мне наклонилась Магнолия и быстро зашептала прямо в ухо: — Ты посмотри, посмотри, сынок Мейсона, как бы ни был хорошо, а проигрывает его племяннику, если бы я была помоложе, я бы этого красавчика не оставила бы в покое.
Мне стало понятно, что один из парней — это сын старикашки, а второй — племянник, только, что мне с этой информацией делать, я пока не знала.
В это время подоспели и мои падчерицы, от вида которых у меня задергался глаз. Эх, Бэлла, Бэлла, старая ты перечница, ну почему ты не проконтролировала своих «дочурок», ну хоть бы попросила их продемонстрировать, как они на прием придут.
Если Ида и представляла собой небольшой перебор в аксессуарах, то Фрида решила, что наденет все модное сразу. На ней помимо столь любимого мной розового цвета, присутствовали еще минимум пять цветовых гамм, глядя на это великолепие, я подумала, что вот один павлин в мужском обличье есть, а в женском, за это право, вполне может побороться Фрида. Хоть самки Павлина и не настолько ярка, как самец, но здесь у меня других сравнений не нашлось.
Прекрасно понимая, что раньше Беллинда не брала их с собой на приемы к герцогине и девчонкам, вращавшимся на уровне своего баронского титула, не приходилось видеть, как нужно подавать себя в этом обществе. Надо будет провести с ними беседу на эту тему, не знаю, насколько бы они меня послушали, но тут можно вполне припугнуть тем, что либо сидите дома, либо одевайтесь, как леди.
Увидев Фриду, сынок старикашки вздернул бровь и смешливо, как бы обращаясь к двоюродному брату и в то же время в пустоту, произнес: — Ты посмотри, Артур, как здесь скучно, не на ком взгляд остановить. Хотя взгляд, конечно, останавливается, но боюсь мои глаза могут лопнуть от такого яркого зрелища, как вон, например вон та девица, — и он махнул головой в сторону Фриды.
Услышав по отношению к себе, достаточно оскорбительное, лишь слегка завуалированное определение ее внешности и наряда, Фрида залилась свекольным цветом, добавив в свой облик еще один колор, от чего действительно стала каким-то карнавалом красок и оттенков. Я не смогла этого терпеть и достаточно громко произнесла, так что было слышно даже в отдаленных уголках: — Магнолия, а давно у нас перестали воспитывать юнцов, как настоящих мужчин, того гляди скоро от оскорблений девушек перейдут к тому, что нос об шторы вытирать начнут, да плеваться на пол.
Я считала, как бы девушка не была одета, пусть она не имеет вкуса и ошиблась с нарядом, никто не может опускаться до унижения, особенно это общество, которое претендует на звание высшего. Тем более, что это моя падчерица и только я могу ее критиковать, да и то это могу делать с глаза на глаз. Меня поддержала Магнолия: — И не говори, поизмельчали мужчины, а вот в наше время… И стала рассказывать
