Покоряя дракона - Валерия Лебедева
— Я все исправлю! Я все изменю. Я докажу…
Я видела, как он улыбнулся, медленно растягивая губы. Но так печально, что у меня защемило сердце. Его лицо исказила болезненная судорога, превращая улыбку в оскал, точно осознание моего обмана причиняло эту боль физически. Он наклонился к самому моему уху, шумно выдыхая, и проговорил совсем тихо:
— Нет.
— Ч-что? — переспросила, все еще в глубине души лелея надежду на иной исход.
— Твои поступки были ничем иным, как заговором в отношении моего доверия. Я освобождаю тебя от нашей связи, — он отстранился, но все еще недостаточно. Казалось, я даже слышала, как колотится его сердце, — Я не прощу тебя, Вера.
Тихонько всхлипнула, боясь издать лишний звук. Земля ушла из-под ног так стремительно, что я свалилась на колени. Слишком тяжело становилось от того, что он прав. Это точно конец. Как же я ненавижу себя…
Подняла мокрое от слез лицо, чтобы посмотреть в последний раз. Теперь действительно последний.
Перед глазами поплыло, мир начал стремительно схлопываться, смазывая его образ. Шум в ушах поглотил прочие звуки, сердце в страхе дрогнуло, я проваливалась в темноту. В спасительное забытье, где я могла побыть с ним в своих потерянных мечтах.
— Александр… — угасающий взгляд выцепил его удаляющуюся фигуру.
Он ушел…
* * *
Я кинулся в коридор, уже плохо соображая, что происходит. Мои грозные приказы тонули в рокоте дракона в моей душе. Он стенал по своей истинной, метался и разрывал меня изнутри, желая откатить все назад, изменить мое волевое решение.
Метнулся обратно в комнату, подхватывая Веру на руки. С испугу показалось, что она не дышит. Ногой вышиб хлипкую дверь в проходе в стене. Оказавшись в ее комнате, аккуратно уложил свою драгоценную ношу на постель, но так испугался ее отпустить, что оставил безжизненно слабую руку ее в своей ладони.
— Милая Вера… Как же обманчиво было твое имя, — неловким жестом я убрал непослушные пряди с ее лица. Теперь даже в беспамятстве она не переставала стонать и хмуриться.
О, что же я наделал? Неужели больше не посчастливится мне увидеть ее доброй улыбки?
В дверь постучали. Не дожидаясь позволения, доктор влетел в комнату. Мне пришлось отцепиться от Веры, чтобы не мешать. Видеть ее в таком состоянии было слишком тяжело.
В коридоре мелькала маленькая фигурка Элизы, мечущаяся из стороны в сторону. Она заламывала руки и кусала губы. Я подошел ближе, мне еще надо было кое-что прояснить.
— Элиза, — она остановилась, устремив в мою сторону затравленный, но осуждающий взгляд, — Пожалуйста, если тебе известно, как ей можно помочь, сообщи врачу.
Она послушно скользнула внутрь, обходя меня боком, и вскоре вернулась.
— Александр, поверь, она… — осеклась, заслышав приближение начальника замковой стражи.
— Господин, — он коротко поклонился, — Сталван исчез. Мы обыскали подземелье и сейчас продолжаем обыскивать замок. Но, боюсь, он сбежал сразу же, как пришел в себя.
— Значит, отправьте погоню! Ищите его! — выскочила вновь вперед Элиза.
— Выполнять, — сухо добавил я, уже особенно ни на что не рассчитывая. В какую сторону он ринулся, известно только ему одному.
— Уже, господин. Я отдал приказ усилить патрули по периметру и охрану вашей светлости.
— Это ни к чему. Просто найдите его.
Вытянувшись по стойке смирно, офицер принял приказ и, прогромыхав доспехами, ретировался.
Все знали, на что способен мужчина Эберхарт в минуты отчаяния. Пусть страх подстегивает их стремление, будут стараться лучше.
Я заглянул в небольшой проем двери, оставленной лишь немного приоткрытой. Эскулап колдовал над Верой, делая кровопускание. Он смешивал какие-то настойки. Я видел, как дрожат его руки, от чего склянки каждый раз звякали. Старательный.
— Почему ты просто не сказала мне? — обратился к Элизе, но смотрел лишь на девушку, в которой едва ли еще теплилась жизнь. Если она не выживет, мне тоже не спастись. Я еще никогда не слышал, чтобы дракон так оплакивал свою судьбу, это совершенно оглушало меня.
— Это так сложно объяснить, — осторожно начала она, вздыхая, — Я злодейка, понимаешь? Всегда такой была. Ну, потом как-нибудь расскажу. Мне важно было уйти от вездесущего контроля семьи, меня хотели выдать замуж за кого-то, кого я даже никогда не видела! — она подошла ближе, чтобы встать рядом, — На какие только ухищрения мне не приходилось идти. Когда же я оказалась здесь, свобода будто опьянила меня. Казалось, кругом одна сплошная безнаказанность, словно мне все по плечу, — Элиза смотрела куда-то в сторону, ничего не разглядывая, ни на чем не концентрируясь, погружаясь в воспоминания, — Я не любила тебя, но я никогда об этом и не говорила. Хотя ты мне и нравился, честно. О Сталване, о его участии в поисках, я сама узнала не так давно. Он угрожал, что отошлет меня обратно, ведь мой суженый ждал уже довольно долго, а мои поиски ни к чему не приводили. Да я и не искала, — девушка теперь посмотрела на меня более осознано, по щеке скользнула слеза, скрываясь где-то под подбородком, — Александр, я могла бы вымаливать у тебя прощения для себя. Но я не стану, я не считаю себя такой ужасной, чтобы ты клял меня до скончания веков. Но Вера… Она жертва этой ситуации, наивная овечка… Думала, будет в сказке, а попала на бойню. Ты ведь это понимаешь?
Я шумно втянул носом воздух. Взгляд блуждал. Я претерпевал такую яростную вспышку, что сложно было оставаться спокойным:
— Иди к себе.
— Что? Нет!
— Уйди.
— Не заставишь! Я останусь здесь! Если тебе теперь все равно, это не значит, что мне тоже! Вера — единственная, кто признал меня живой, такой, какая я есть, не ожидая чего-то большего или лучшего! Смогла разглядеть мое несчастье. А ты… Черствый сухарь! Я останусь с ней!
Ее решимости можно было позавидовать. Я же совершенно не понимал, что делать дальше.
Мой новый яркий мир рушился. Словно солнце вдруг утратило свой сияющий блеск, мою душу заволакивали мрачные тучи. В ушах стоял ее умоляющий голос, перемежаемый с яростным воем дракона. Каждое слово, что пролилось из ее уст, наполняло меня болью, будто не она терзалась от яда, а я. Быть может, я такой законченный эгоист, ведь оказался к ней так жесток, думая лишь о том, как невыносимо предательство, что все вокруг сотворили. С этой отвратительной правдой умирала часть меня, руша то, что когда-то было целым и безмятежным. Меньше суток я был самым счастливым мужчиной. Теперь же неоправданные ожидания сковали меня тяжелыми кандалми, затрудняя даже дыхание и заполняя мысль горестными раздумьями.
Я попятился от Элизы в темную часть коридора. Мне нужно
