Своё место (СИ) - Анна Максимова
Как назло, ближайший женский туалет оказался на ремонте. Пришлось бежать к другому, который находился у главного холла. Игнорируя хамоватые комментарии, пронеслась по коридорам и забежала в вожделенную комнату. Только захлопнув за собой дверь, осознала свою ошибку.
В помещении я была не одна. Мне подготовили ловушку. Метнулась назад к двери, но она ожидаемо оказалась закрыта. Изнутри начала подниматься паника.
— Уже уходишь? — протянул граф Ольский. — Что это за выражение на твоём личике? Неужели испуг? Где же вся твоя дерзость, Илейра?
— Что вы хотите? — произнесла дрогнувшим голосом.
На лицах графа, братца и двух их приятелей расползлись одинаковые улыбки, которые мне очень не понравились. Предвкушение, торжество и что-то тёмное, жутко пугающее притаилось на дне их глаз.
— Ты же не думала, что твоя выходка сойдёт тебе с рук? — гадко хмыкнул граф. — Хамила, будучи обычной замарашкой. Оскорбляла нас, урождённых аристократов. Напала и даже ранила одного из нас. А ведь я всего-то хотел немного ласки от красивой девушки, но ты не захотела по-хорошему. За всё надо платить, милая. И ты заплатишь, всем четверым по очереди. Держите её!
Двое парней, имён которых я так и не узнала, приблизившись схватили меня за руки. Всеми силами пытаясь вырваться, закричала зовя на помощь хоть кого-то.
— Не ори, — жестко выдал граф, ухватив меня за подбородок. — Никто тебя не услышит. Полог тишины не позволит.
— Отпустите, — пропищала, чувствуя, как меня начинает трясти от ужаса.
— После всего, что ты сделала? — хмыкнул он.
— Простите, — всхлипнула я, задыхаясь от безвыходности положения. — Я больше не буду.
— У-у-у! Парни, она так больше не будет, слышали? — захохотал граф. — Конечно не будешь. Мы преподадим тебе такой урок, что раз и навсегда отобьёт желание перечить достойным людям.
Одним движением он разом сорвал форменный пиджак и блузку, только рукава повисли на зажатых руках, и те, молчаливые палачи быстро стянули, так и не дав шанса вырваться. Ещё один рывок, как не стало юбки. Стояла перед подонками в одних лишь панталонах и короткой нательной маечке, задыхаясь от рыданий.
— А фигурка у тебя что надо, — похабно оскалился граф. — Тонкая талия, упругая грудь, длинные ноги. М-м-м, конфетка.
Всё эти слова, он сопровождал движениями рук, бесстыдно лапая моё тело. Отчаяние было столь велико, что сейчас я бы не раздумывая согласилась даже на новый выплеск магии, что гарантированно убил бы меня. Лучше умереть, чем быть изнасилованной группой мразей, среди которых родной брат. Увы, даже это оказалось невозможно. Магия билась о стенки клетки, которой благодаря зелью оказалось моё тело, и не могла пробиться наружу.
Возникла даже мысль сознаться в родстве с Щаоном, пусть лучше меня уничтожит герцог Эрвейский, но даже этого граф мне не дал, затыкая рот слюнявым поцелуем. Его дружки не сильно отставали, скользя лапами по телу, вызывая омерзение.
— Хватит, парни, — произнёс вдруг Шаон.
Он единственный не стремился распускать руки и наблюдал за всем молча. Неужели он что-то почувствовал? Неосознанно ощутил наше родство? Но улыбка полная жестокости и мрачного предвкушения, разбила наивные надежды вдребезги.
— Нашу красавицу ждёт торжественный выход, — продолжил он. — Пусть все полюбуются, на такую опасную и дерзкую нищенку.
— Я не насилую женщин, лапочка, — шепнул на ухо граф. — Даже если они очень хороши собой и активно нарываются.
Затем один из сжимающих мне руки парней распахнул дверь и меня вытолкнули наружу. Сотни глаз впились в моё тело, прикрытое только простеньким бельём. Меня трясло от страха, шока и унижения. Перед глазами всё расплывалось из-за слёз. Окружающие мне казались настоящими демонами Мрака. Хотелось сбежать, но меня стеной окружали смеющиеся рожи. Всей душой я жаждала исчезнуть, стать невидимкой, раствориться в пространстве, но могла только озираться по сторонам не находя выхода.
Внезапно рядом оказалась Джали. Она старалась закрыть меня свои большим телом и одновременно снять свой пиджак, чтобы позволить мне прикрыться. Попутно осыпала окружающих такими грубыми и забористыми ругательствами, что оставалось диву даваться, но у меня не было на это сил. Даже ноги отказывались держать. Всё тело сотрясала крупная дрожь. Я цеплялась за Джали, как за последнюю соломинку, что позволяла держаться мне на плаву и не рухнуть в пучину сумасшествия.
Рядом появился ещё один силуэт. Не сразу я поняла, что это шоден. Следующий его поступок заставил толпу изумлённо ахнуть — он снял свой балахон и молча протянул его Джали. На краю сознания мелькнуло узнавание, я определённо уже видела это лицо, но не получалось вспомнить где.
Всё происходящее я отмечала краем сознания. Сосредоточиться на чём-то не получалось. Все мои помысли были устремлены к единственной цели — не отпускать Джали. Казалось, если она исчезнет, эта хищная толпа меня растерзает. Или я окончательно утрачу рассудок.
Угол обзора резко уменьшился, не сразу поняла, что это балахон шодена наконец прикрыл меня от липких взглядов.
— Что здесь происходит? — громыхнул смутно знакомый голос.
Но Джали не дала мне посмотреть, кому он принадлежит, уверенно уводя прочь от всех тех, для кого чужое унижение оказалось таким занятным зрелищем.
Дион Фернор, герцог Эрвейский
Ночью сиятельный герцог почти не спал. Щедро отдавая время и силы на изготовление амулета, определяющего родственную кровь. Увы, даже при наличии подходящей заготовки, изготовление подобной вещи процесс не самый быстрый и очень энергоёмкий. Самое обидное, амулет разовый. После использования это лишь блестящая побракушка без капли магии.
Недолгим сном Дион забылся только под утро. А понявшись с постели был вынужден слушать супругу, которая принялась активно жаловаться, что ей снова нечего надеть. Насиловала его гудящую голову информацией, что в столице появился новый магазин необыкновенной и эксклюзивной одежды. Цены там баснословные, но её близкие подруги уже обзавелись там обновками. Одна она, как какая-то нищенка вынуждена смотреть и облизываться на эту красоту. Огромного труда Диону стоило сдержаться и не высказать супруге многое. Он давно заметил у неё феноменальный талант к растрате денег. Ежемесячно он выделял ей две тысячи золотых «на булавки». Сумма, на которою небольшой городок сможет год жить, а она всё спускала за пару дней. После
