Волчица на продажу. Соната золотой луны (СИ) - Айза Блэк
— Если возникнет проблема. Любая. Обращайся ко мне. Я всегда рядом, — сказал очень тихо, едва шевеля губами.
Потом пожал руку Аяксу. Кивнул головой. И мягко удалился в сторону. А я стояла, все еще пребывая в некой прострации. Переживания на время отступили, меня накрыла бездна спокойствия, и какой-то непонятной уверенности — я справлюсь с любыми трудностями. Выстою. Я смогу.
Глава 29
Он возник передо мной, как по волшебству. Только что не могла найти его в толпе, и вот он стоит почти вплотную. Я подняла голову, и утонула в фиалковой вселенной, там был мой мир, мое пристанище, любовь и горе. Вся моя жизнь заключалось в этом сиянии. Рафаэль молчал, лишь взял меня за руку. Я покачнулась, сжимая прохладные длинные пальцы, вдыхая аромат лета, его запах.
Нам не нужны были слова. Вампир беспрепятственно проходил в меня, ласкал моего зверя, и обнимал меня там внутри, будоража неподконтрольные даже мне зоны. Его объятия сейчас были жарче, острее, чем если бы мы просто соприкоснулись телами. Он медленно и настойчиво, пронзал, разум, тело, кости. Мне подумалось, так метят свою территорию. Рафаэль намеренно делал это, словно плотно закрывая мои двери, для всякого, кто пожелает проникнуть. И лишь у него есть код доступа. И я позволяла ему все, стояла окруженная ореолом силы, и своей безграничной слепой любовью. Он опутывал меня, клеймил, а я счастливо взирала на все, пребывая в пьяном дурмане своей одержимости.
«Доволен?» — спросила мысленно.
Нет, он не был доволен. Я угадывала в нем какую-то растерянность, отголоски затаенного страдания.
«Ты мог все прекратить. Одно твое слово, изменило бы все!» — странно никогда не думала, что можно вот так общаться мысленно, и быть уверенной, что тебя поймут.
Рафаэль склонился и поцеловал мою руку. Обжигающий холодный жар его губ, проник прямиком в сердце. Самое невинное прикосновение распаляло мой персональный вулкан.
— Спасибо за твое участие, Рафаэль. Ты сделал больше чем достаточно, — раздался сбоку голос моего новоиспеченного мужа. Он властно притянул меня к себе, обняв за талию.
Вампир вежливо кивнул головой.
— Мое почтение, — и замолк. Он не мог выговорить слова прощания, я ощущала, как они застряли у него в горле.
— Оставайся! — сказала с мольбой, веря до последнего, что все еще можно переиграть.
— Я вернусь… — сказал очень тихо, отчаянно, жарко, и медленно отпустил мою руку. Даже когда наши пальцы больше не прикасались, я продолжала держать руку вытянутой, жестом моля вернуться и забрать меня.
А потом в одно мгновение Рафаэль исчез, и в голове осталась только его последняя фраза: «Я вернусь!». Тогда мне еще не ведома была жестокость, спрятанная в каждой букве.
Я продолжала вглядываться в толпу, пытаясь отыскать его. Звала разумом, сердцем, тянула за связывающие нас нити, в отчаянном, немом, крике. Я кричала так оглушительно, не издав ни звука, что мир для меня в одночасье укрылся черным покрывалом тоски. Глаза больше не видели ярких красок, все стало размытым черно-серым пятном. А ответом на мой призыв была тишина. Та, которая кажется разрушающей, оглушительной, убивающая тебя медленно, постепенно с жестокостью самого изощренного палача.
Праздник продолжался. Аякс, что-то мне говорил, волки кружили около нас, поздравляя. А у меня в голове крутился всего один вопрос: «Неужели он уехал?». Нет, я не верила. Отказывалась это принимать. Пусть я осталась тут, но ведь он еще в городе. Он рядом. И тога я выдержу. Все преодолею.
Все что мне удалось, это поймать Офала, когда он уже собирался покидать свадьбу.
— Он уехал? — бесцеремонно дернула его за руку.
— Да… — глаза вампира не сияли, они были непроницаемы, наглухо закрыты для меня.
— Собирается или уже покинул город? — снова моя вера не оставляла меня.
— Покинул.
— Когда он вернется? — я вцепилась так в его руку, что почувствовала хруст собственных пальцев. Офал, не делал попыток высвободится.
— Мне неизвестно… — он пожал плечами, и этот жест, отозвался болью в грудной клетке, напомнив о Рафаэле.
И тут я не сдержалась, слезы, так долго копившиеся во мне, без спросу хлынули из глаз. Я больше не могла их контролировать. В этот момент, я действительно была уверена, что не переживу, сердце попросту разорвется от горя.
К своему стыду, я так не горевала даже по убиенной сестренке, даже когда жила в заточении у своего мучителя. Тогда во мне были силы справиться и пережить. Я все равно верила в лучшее. Знала что за тьмой, рано или поздно придет рассвет.
Сейчас же горе вытолкнуло кислород из легких. Мой организм отвергал воздух без его запаха. Сердце не хотело биться вдали от Рафаэля. Меня только что разорвали на части, и все лучшее унес с собой он. Оставив меня разорванную, истекающею кровь внутри, не способную дышать.
Офал протянул руку, вытер мои слезы, и облизал свои пальцы.
— Очень горько, — он едва заметно дернулся, и глаза распахнулись шире. — Эмбер… — вампир запнулся, в глазах вспыхнуло сочувствие, он был сбит с толку, — он ведь ходит по земле и не исчез навечно. И непременно ваши линии еще не раз пересекутся. Прошу… не утони в своем горе… — я ощутила едва уловимую теплую волну магии, Офал пытался меня успокоить, только его старания разбивались об мою боль. Настолько сильную, что она сокрушала любые попытки помощи. От нее существовала только одно лекарство — Рафаэль.
И все же слова Офала, дали надежду, не позволил угаснуть вере. Он приедет. Я буду ждать. Переживу боль. Приму ее. Научусь жить с ней. И буду верить, что придет день, когда его фиалковое пламя вновь засияет для меня.
Глава 30
Весь вечер, так называемого праздника, я была погружена в свои переживания. Настолько растворилась в них, что происходящее не запечатлелось в памяти. И лишь под вечер, через толстый слой моего отчаяния, до мозга дошла еще одна вещь, о которой я старалась не думать. Рафаэль вытеснил все. Но сейчас его не было, и у меня был муж. Чужой волк, не занимавший в моем сердце ровным счетом никакого места.
Не было ненависти к нему, не было уважения, симпатии. Ничего не было. Пустое место. Но с этим пустым местом мне придется разделить постель и какой-то отрезок своей жизни? Вот эта реальность со всей силы нанесла сокрушительный удар.
И нет никого, кто мог
