Тайны Поместья Торн - Маргарет Роджерсон
Сквозь дымку ощущений пришло понимание.
— Я и не знала, что ты находишь подобные вещи такими возбуждающими.
Он застонал, уткнувшись лицом в ее шею.
— Я могла бы надеть их в следующий раз, — продолжила она, озорно сверкнув глазами. — Ты знаешь, как надеть их на меня.
— Элизабет. — Его дыхание обжигало ее кожу. — Прекрати. Ты меня убьешь.
— Жаль, что мы не сохранили для тебя ни одного платья Тети Клотильды.
Они прижимались друг к другу, тряслись от смеха, скользили по льду и делали безуспешные попытки возобновить поцелуй, когда это случилось — ощущение было похоже на сильный порыв ветра, пронесшийся по саду, только ее волосы не шевелились, как и кусты или ветви деревьев.
У нее перехватило дыхание.
— Что это было?
Выражение лица Натаниэля прояснилось. Он прижал руку к груди, чтобы убедиться, что сердце еще бьется.
— Я не совсем уверен. Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Это было похоже на магию, но… странную. Более древнюю.
Он посмотрел мимо нее, и она проследила за его взглядом. Сначала она ничего не увидела, но потом поняла, что в этом и заключается разница: ничего. Огни Брассбриджа уверенно светились вдали. Клубящееся облако обломков поместья исчезло.
— Договор Влюбленных, — прошептала она. — Натаниэль, это было на самом деле.
Он посмотрел на их коньки.
— Мы выполнили третье задание, — пробормотал он, словно не в силах поверить в это.
Она коснулась его лица, возвращая его взгляд к своему. Его глаза упали на ее губы. Ее охватил головокружительный прилив предвкушения, ощущение безграничных возможностей, словно внутри нее распахнулись двери, открывая неизведанные комнаты и коридоры, о существовании которых она и не подозревала, и которые ждали, чтобы их исследовали. Затем она моргнула и нахмурилась.
— Натаниэль, — сказала она с внезапной поспешностью.
— Какой сегодня день?
Он открыл было рот, чтобы ответить, но остановился. Они в ужасе смотрели друг на друга. Прошло десять дней, и завтра должен был состояться Средиземный Бал.
ДЕВЯТЬ
ПЕРВЫМ ДЕЛОМ НАТАНИЭЛЬ поспешно нарастил внешнюю изгородь в три раза выше обычного, отгородив усадьбу от посторонних глаз, пока на улице не собрались репортеры, и не слишком скоро: к тому времени, когда Элизабет, озорничая, собрала свои варежки, горизонт уже окрасился в водянистый оттенок рассвета.
Сайлас ждал их в бальном зале, явно потратив время на подготовку на открытом воздухе. Он сразу же увлек Элизабет за собой, помогая ей одеться и уложить волосы с утроенной скоростью, а затем вложил ей в руку карточку портнихи: «Леди Тримейн», гласила надпись на серебряной фольге с выбитым внизу адресом, и приложил к ней страницу с инструкциями для швей, написанными на кремовом канцелярском листе его старинной рукой.
— Я считаю это жульничеством, — заметил он, ведя ее через проход для слуг к карете, притаившейся снаружи, — но, боюсь, нас загнали в угол. Будет очень обидно, если вас увидят в том же платье, в котором вы были на обеде у Леди Киклайтер.
Она не понимала, что он имел в виду, говоря об обмане, пока не добралась до магазина, заехав за Катрин из Королевской библиотеки для моральной поддержки. Выйдя из кареты, она оказалась перед черно-серебристой витриной магазина, в сверкающих окнах которого красовались шляпки, платья и кружевные перчатки, левитирующие в воздухе. На тротуаре толпились модно одетые молодые женщины, взволнованно указывая друг другу и прикрывая глаза, чтобы заглянуть внутрь.
Это был не просто магазин платьев, это был волшебный магазин платьев. Не в силах изгнать из памяти воспоминания о разъяренной Тетушке Клотильде, Элизабет почувствовала, что рука так и тянется к помпону Демоноубийцы. Но интерьер магазина оказался совершенно нестрашным: он был оформлен как своего рода салон, с пухлыми бархатными креслами, обитыми бархатом цвета примулы, и букетами тепличных цветов, украшавшими столы. Она не успела сделать ни одного замечания, потому что, как только колокольчик на двери приветственно звякнул, швеи налетели на нее и Катрин, как воробьи на россыпь крошек.
Как только инструкции Сайласа были изготовлены и прочитаны, их быстро препроводили в отдельный салон за занавеской. Следующие тридцать с лишним минут прошли в вихре замеров и подгонок, которые с безупречной точностью проводила сама Леди Тримейн, красивая женщина с яркими рыжими волосами, перехваченными сеткой жемчуга. Элизабет потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к заколдованным измерительным лентам, которые сами по себе порхали в воздухе — работа колдуна, пояснила Леди Тримейн, который снабжал чарами многие магазины на Переулок Лейсбрик5. Катрин удалось поймать один из них в свой саквояж, когда никто не смотрел, и, несомненно, тайком переправить домой для дальнейшего изучения.
После недели, проведенной в Поместье Торн, шум, цвет и суета ошеломили Элизабет. Она почувствовала облегчение, когда швеи, болтая, наконец скрылись в своей мастерской, чтобы заняться переделками, а она осталась ждать, поедая десерты с миниатюрных пирожных со льдом и шоколадных кремов. Заглянув в дверь, Катрин обнаружила, что иголки тоже заколдованы и ныряют в ткань, словно серебряные морские свинки.
К тому времени, когда они закончили, было вынесено достаточно коробок, чтобы потребовались услуги носильщика, который чуть не споткнулся о бордюр, неся их к карете, не видя над громоздящейся горой упаковок с лентами. Встревоженная, Элизабет задумалась, что именно Сайлас записал в своих инструкциях.
Было еще достаточно рано, чтобы, оставив Катрин в библиотеке, она могла быстро выполнить поручение. Выйдя из здания, расположенного в театральном квартале, она почувствовала, что вспотела под пальто.
На Брассбридж опустилось не по сезону тепло. По дороге домой она проезжала мимо играющих на улицах детей, прогуливающихся парочек с обращенными к небу лицами, проветривающих белье на балконах под солнцем. В воздухе витала мягкая, мечтательная атмосфера ранней весны. Казалось, никто никуда не спешит, даже извозчики не бросаются на тротуар в борьбе за проезд, а наклоняют друг к другу шляпы.
Когда она вернулась в поместье, избегая парада карет, выстроившихся на улице за толпой репортеров, пытавшихся заглянуть через живую изгородь, то обнаружила, что окна распахнуты настежь, а полы сверкают. Струящиеся призмы солнечного света, казалось, снимали лишний слой пыли с каждой поверхности, оставляя воздух чистым и светящимся, как хрусталь. Судя по аппетитным ароматам пара, доносившимся из кухни, Сайлас был занят на работе, и, помогши измученному извозчику отнести посылки через проход для слуг, она отправилась в поисках Натаниэля
