Шесть соток волшебства - Юлия Стешенко
Ха-ха.
Инга хихикнула, зажала рот ладонью и попятилась, мысленно прикидывая дорогу до машины. В наползающей на кладбище темноте все казалось чужим и странным. Куда бежать — направо или налево? Вроде бы налево, вон те черные контуры кипарисов — это, кажется, на центральной аллее. А потом… С какой стороны машина? Где ключи?
На мгновение Инга твердо уверилась, что выронила их во время падения, и судорожно сжала карман. Ключи были на месте.
— Ты чего? — поднял голову Вячеслав. — Что случилось?
И оглянулся — так, словно не понимал, что именно напугало Ингу.
Он выше. Он сильнее. Он быстрее.
А еще он хорошо знает кладбище.
Когда Инга побежит, Вячеслав догонит ее мгновенно. Обрушится сверху, собьет с ног и… и… Инга рывками, со свистом втянула в себя воздух. И больше она с этого кладбища не выйдет. Заменит в могиле того, кто больше не хочет быть мертвым. Если только не…
Инга сжала пальцы на фаянсовой вазочке. Вячеслав ел, чесал комариные укусы и чертыхался, пришибив доской палец. Значит, он достаточно материален, чтобы…
— Да что такое-то? Чего ты… А. Понял, — смущенно улыбнувшись, Вячеслав откинулся на лавочке, вскидывая руки примирительным жестом. — Я ничего не сделаю. Честное слово.
— Ну да. Конечно, не сделаешь.
— Да, конечно! Я, между прочим, тебя от овинника прикрывал — что, забыла? Если бы хотел, чтобы ты умерла, просто отошел бы в сторону и подождал немного, — в голосе Вячеслава звучала на удивление искренняя обида. — И к водяницам я с тобой ходил. И вообще…
— Что — вообще?
— То! Если бы я хотел — сто раз тебя укокошить мог бы! Тем более что ты сама мне вариант все время подсовывала!
— Это какой же? Ножи на столе оставляла? Веревку бельевую купила и в кладовке без надзора повесила?
— В штаны мне лезла! Я чуть зубы себе не выкрошил, пока гимназистку-девственницу изображал! Что, думаешь, легко было?
— А при чем тут… О, поняла, — тупо моргнула Инга. Секс. Конечно же. Секс. Древнейший, простейший, самый естественный способ обмена энергией и силой. Искренний, по обоюдному желанию секс — который Инга так щедро предлагала чудесному парню Славику.
Утром из постели поднялся бы здоровый, бодрый и совершенно живой Вячеслав. А остывающее тело Инги увезла бы скорая. Смерть по естественным причинам. Ужасно, несправедливо, трагично — но увы, такое случается.
— И что мне теперь, спасибо тебе сказать? — уже съезжая с гребня адреналиновой волны, выдохнула Инга.
— Могла бы и сказать. Я вообще-то… нормально старался! По-человечески!
— Вот только ты мертвый!
— И что? Не человек теперь?! — вскочил Вячеслав, и Инга шарахнулась. Секунду он смотрел на нее, зло и разочарованно скривив рот, потом демонстративно шагнул в сторону и скрестил на груди руки. — Ворота вон там.
Глава 22 Как же ты мог
Глава 22 Как же ты мог
Захлопнув дверь, Инга повернула в замке ключ, задвинула щеколду, влетела на кухню и судорожным рывком задернула занавески. Она не то чтобы не понимала абсурдности своих действий. Просто не могла остановиться. Каждый возведенный между нею и Вячеславом барьер казался безумно важным — даже нелепо-призрачный.
Загнанно хватая воздух, словно от кладбища она не ехала, а бежала, Инга привалилась к стене. Мышцы в ногах мерзко подрагивали, колени подгибались, а взгляд прыгал от одного окна к другому и обратно.
Зачем она поехала на это чертово кладбище. Господи, ну зачем?!
Конечно, в глубине души Инга знала ответ.
Потому что неизвестная угроза намного опаснее известной. Потому что сейчас можно собраться, взять себя в руки и найти способ обезвредить Вячеслава. Вернуть туда, где ему и положено быть.
Инга должна была поехать на кладбище. И должна была все увидеть своими собственными глазами.
Вот только легче от этого знания не становилось.
Швырнув в кружку пакетик, Инга залила чай кипятком и тяжело опустилась на стул. Гладкая крышка сахарницы выскальзывала из дрожащих пальцев, ну и, конечно же, в сахаре миллион безумных калорий — но прямо сейчас Инге было плевать. Щедро зачерпнув три ложечки, она сыпанула их в кружку и закрутила чай истеричным водоворотом, разбрызгивая бурые капли на скатерть.
Сейчас ей необходимо что-нибудь очень сладкое. Топливо, которое можно швырнуть в организм, получив мгновенные плюс сто к энергии и выносливости.
Так. Нужно успокоиться. Так.
Вдох.
Выдох.
Вдох.
Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Девять. Десять.
Медленный вдох.
Медленный выдох.
Нужно успокоиться.
И нужно подумать.
Не чувствуя вкуса, Инга отпила из чашки.
Так.
Бабка привела ее в Зареченск, как овцу на убой. Это очевидно. Не было никаких альтернативных вариантов, не было попыток сохранить Инге жизнь. Нет. Старая стерва изначально спланировала смерть Инги. Мотоциклетная перчатка в коробке, которую забрызгало — не могло не забрызгать кровью! Бабка сразу намертво Ингу к любимому внучку привязала. Чтобы он гарантированно получил свою жертвенную ведьму.
И как же тщательно эта безумная сучка подготовилась! Условие в завещании прописала, что из дома надолго уезжать нельзя, забор поставила здоровенный, чтобы соседи внезапно ожившего покойничка не опознали. Даже невестку и сына выдрессировала, чтобы страницы в соцсетях вычистили.
Ну как же талантливо врал этот сукин сын! Как вдохновенно врал!
Смотрел в глаза, улыбался, поддерживал за локоток, чтобы о камешек не запнулась… И все это время знал, что предаст.
А она так радовалась, дура! Думала: господи, ну наконец-то нормальный мужик попался.
Инга еще раз отхлебнула чай, поняла, что он остыл, и отодвинула чашку.
Интересно, тот парень, которого баба Дуня прописала, — это, случайно, не Вячеслав? А что, очень даже может быть. Придуши, внучек, эту дуру столичную, приходи в дом и живи. На совершенно законных основаниях.
Хотя… Нет. Ерунда. Если бы бабка прописала внука, нотариус так бы и сказал.
Тогда кто это? Сообщник, который оформит на себя дом и передаст Вячеславу ключи?
Кстати. А почему нельзя делать перепланировку дома? Тогда, растерянная и ошеломленная, Инга совершенно не обратила внимания на это условие завещания. Подумала, что причиной всему обычная старческая сентиментальность — бабка хочет, чтобы дом оставался таким же,
