Моё (не)летучее счастье (СИ) - Наталья Алексеевна Мусникова
— Ничего, мой могучий друг, не отчаивайся, — Нолдор топтался рядом с Охотником и даже осторожно погладил его по плечу, — уверен, совет Ста сумеет снять заклятие с Пирии.
— Совет Ста, — мечтательно повторила Риола, которая тоже хотела бы поддержать Ариона, но понятия не имела, как это сделать. Да и вообще ей с детства внушали, что Охотники суровы и беспощадны, жалость к себе воспринимают за оскорбление и могут запросто жалельщику шею свернуть, чтобы не лез, куда не просят.
— Обними его, — раздался за спиной драконессы шёпот, — или хотя бы за руку возьми.
Риола оглянулась и увидела уже знакомую по видениям из зеркала хрупкую брюнетку. Толстые косы, тщательно разделённые пробором, перевитые алыми лентами и уложенные короной на голове, а также сине-серый блестящий узор, браслетом обвивающий левую руку, говорили о том, что эта ала любит и любима, а ещё познала счастье материнства.
— Я — Рутения, — женщина с мягкой улыбкой протянула Риоле руку, — и даже в столь скорбный час я рада видеть тебя в нашем доме, аррентея.
— Я — Риола, — девушка смущённо коснулась узкой чуть шершавой ладони, — и я…
Драконесса запнулась, смешалась, к встрече с матерью Охотника она была абсолютно не готова, да и вообще ещё утром даже не предполагала, что это знакомство когда-нибудь состоится!
— Вы тогда пока общайтесь, а мы с Нолом отправимся в совет, — Арион сумрачно кивнул матери, быстро осмотрел Риолу, убедился, что выглядит она хоть и усталой, но вполне себе живой, и криво усмехнулся. — Пожелайте нам удачи.
— Пусть луна посеребрит ваш путь волшебной пылью, — откликнулась Рутения и осенила сына благословляющим жестом.
Увы, магия материнского благословения в этот раз желанных результатов не дала. Совет Ста милостиво принял Охотника, внимательно, не перебив ни единым словом, выслушал, по кивку возглавлявшего совет пепельноволосого старейшины трое опытных магов тщательно обследовали статую и безмолвно, словно тени, вернулись в высокие резные кресла, сидеть на которых не побрезговал бы и самый капризный из гномьих королей, признанных ценителей прекрасного.
Арион едва ли не до крови прикусил губу и сжал кулаки, подавляя страстное желание броситься к старейшине с расспросами. Не ответит ведь, даже ухом в его сторону не поведёт, а за нарушение церемониала дюжие стражники выставят из зала и больше никогда не пустят. До чего же злопамятные эти остроухие, хуже каменных големов!
Старейшина совета медленно поднялся из кресла, побуравил Охотника тёмно-зелёными, словно бесценные изумруды, глазами и вопросил:
— Сын Охотника и драконессы, наш названный соотечественник, многажды достойными делами доказавший свою преданность эльфам, готов ли ты выслушать наше решение? Готов ли принять наши слова разумом, даже если им воспротивится твоё сердце?
«Плохо дело, — понял Арион, — иначе они бы так передо мной расшаркиваться не стали бы, сразу сказали, что и как нужно сделать».
От волнения слова застряли в горле, царапая его мелкими колючими иголками. Конечно, Пирия была та ещё заноза, частенько сующая нос в дела, её никаким боком не касающиеся, и неоднократно получающая за это нахлобучку от брата, но без неё словно бы туманная дымка падала на всё вокруг, приглушая цвета, звуки и даже запахи.
— Готов ли ты выслушать наш ответ? — повторил эльф, так и не дождавшись ответа.
— Готов, — хрипло выдохнул Арион, понимая, что короткого кивка будет мало, эльфам непременно нужно, выражаясь языком техников, «голосовое подтверждение запроса».
Старейшина совета тряхнул густой гривой волос, тщательно собранных на затылке в извивающуюся змеёй косу и повелительно махнул рукой одному из обследовавших статую магов. Тот плавно поднялся, словно был не живым существом, а порождением тумана, скользнул к статуе, встав точно между ней и Охотником.
«Давай же, не тяни, — мысленно торопил его Арион, — сбрасывай старую шкуру целиком, не щипли по одной чешуйке».
— Мы самым тщательным образом изучили наложенное на грациозную ветрокрылую Пирию проклятие, — голос мага был под стать его повадкам, негромкий, чуть слышно журчащий, словно пробивающийся из-под земли родник. — И пришли к выводу, что…
Эльф замолчал, заставив Охотника в отчаянии едва ли не заскрежетать зубами. Что за пытку выдумали эти остроухие, неужели они не понимают, что молчание в данном случае смерти подобно?! Старейшина говорить не спешил, Арион махнул рукой на правила приличия и прорычал, опасно сверкнув пожелтевшими от с трудом сдерживаемой ярости глазами:
— Так к какому выводу вы пришли?!
— Да, что с Пирией? — поддержал друга Нолдор, которому было отнюдь не всё равно, что происходит с дорогой его сердцу чешуйчатой своевольной красавицей, не павшей к ногам обаятельного эльфа даже после применения лёгкого любовного приворота.
Старейшина сердито шевельнул заострёнными кончиками ушей, выдавая раздражение на этих непочтительных молодых, которые вечно торопятся так, словно завтра конец света, а солнце сегодняшнего дня уже проделало свой путь до половины.
— Мы пришли к выводу, что лучший способ снять проклятие — это отправиться в прошлое и не допустить превращение Истребителя Драконов в призрака.
Колючие, словно разъярённые шершни, искры магии Охотника сорвались с пальцев Ариона и бросились на эльфов, но вреда не причинили, разлетевшись мелким песком от соприкосновения с невидимым барьером, окружавшим членов совета.
— Арион! — громыхнул самый молодой, всего лишь сорок лет как вошедший в совет, эльф и возмущённо задёргал ушами. — Прекрати!
Охотник глубоко вздохнул и проскрежетал, словно загибаемый лист ржавого железа:
— Значит мне нужно отправиться в прошлое?
— Совершенно верно, — старейшина величественно кивнул, — но не одному, а со своей аррентеей, драконессой Риолой.
— Она-то на… — Арион опять глубоко вдохнул, — зачем нужна?
— Без аррентеи ты подобен дереву с подрубленными корнями, ещё жив и даже крепок, но суть мертва. Она поможет увидеть то, что не подвластно зрению Охотника, даст тебе крылья для полёта и подарит небо.
Охотник недоверчиво скривил губы. Роман с драконессой у него уже был, ушлая девица ловко втёрлась в доверие, а потом попыталась загнать в ловушку и уничтожить. Когда же план провалился, долго бесновалась от ярости, пыталась задеть хотя бы кончиком пропитанного ядом шипастого хвоста. Наступать снова на те же грабли? Нет уж, увольте, тем более, Риола своего отвращения и страха даже и не пыталась скрыть!
Старейшина подошёл к Ариону, положил ему на плечо свою изящную, словно вышедшую из-под резца великого скульптора, кисть:
— Поговори с ней. Юная драконесса достойна если
