Холостой для Авроры (СИ) - Константин Фрес
Голос Эль Даара гневно загрохотал, как обвал в горах, и Аврора не могла не восхититься силой и величием эльфийского короля, который был прекрасен даже в гневе.
— Они просто ни на что более не способны! — выкрикнул Эль Даар. — Их кормят и защищают за то, что они исполняют приказы, не особо задумываясь и ни за что не отвечая! И если этим бестолочам внушать мысль, что они заслуживают чего-то большего, они вовсе перестанут трудиться и сядут на голову, вам, между прочим, дорогая моя Авриэль, потому что вы — будущая королева! И вам придется распродать свои красивые платья, свои драгоценности и духи, чтобы выдавать «наркомовские», — Эль Даар с омерзением выплюнул ненавистное ему слово, — и без того вечно пьяным лентяям!
— Хорошо-хорошо, — покладисто прочирикала Аврора, пытаясь сделать вид, что она хорошая девочка. — Это я действительно погорячилась. Но я не виноватая. Знаете, обстоятельства были таковы…
Но Эль Даар ее не слушал. Все чувства, что он долго сдерживал, все раздражение, что тревожило его долгое время, наконец, нашло выход и прорвало плотину его терпения. И король, сгорая от гнева и ревности, которые долго скрывал, выпалил прямо в лицо Авроре, весь багровый, и даже в пунцовую крапинку:
— Но даже не это злит меня больше всего! Не это!
— А что же? — невинно захлопала ресницами Аврора.
Подлое буржуазное тело вело себя просто по-скотски, обучая Аврору хитрым эльфийско-девичьим уловкам в кратчайшие сроки. На ее хорошеньком личике выписалась такая неподдельная надежда, в прекрасных глазах было столько мольбы, и дрожали такие хрустальные слезы, что король захлебнулся своими ругательствами и задрожал. Он держал себя в руках из последних сил, чтобы не накинуться на девушку, и…
— То, Ваше Высочество, — задушенно, словно его здесь и сейчас хватит кондрашка, — что вы таскаетесь орк знает где! Гном знает с кем! И тролль знает, годитесь ли вы мне в жены на данный момент!
Аврора так и замерла, раскрыв рот от незаслуженной обиды.
— Что-что?! — прошептала она. — Вы на что это намекаете?!
От злости и мучительной ревности глаза эльфийского короля стали почти белыми, со зрачками — черными точками. И он, склонившись еще ниже над Авророй, так близко, как только это возможно, тихо и яростно прошептал:
— Я на весь мир объявил вас своей невестой! Я согласился разделить с вами трон, жизнь и честь! А вы, дорогая, шляетесь со всяким сбродом, и я не уверен даже, невинны ли вы! Или уже отдались какому-нибудь чертову орку, похоронив мою честь с вашей вместе в грязной штольне пьяных гномов!
— Что?! — потрясенно выкрикнула Аврора.
Ее физиономии полагалось налиться багровой кровью, споря с Эль Дааром за право первой обняться с Кондратием.
Ее носу полагалось превратиться в бесформенную лиловую сливу и грозно фыркать. Ее глазам надлежало превратиться в два острых буравчика, в два революционных футуристических лазера, явиться в военкомат и буравить врага до полного испепеления!
Но подлое буржуазное тело вело себя вообще не так.
Оно изобразило высокомерную, заносчивую холодность, похлеще королевской, от которой распаленный Эль Даар прямо-таки задрожал, испуганный, что тотчас впадет в немилость навечно.
— Я же назвал вас своей! — простонал эльф. — Я поставил вас выше всех, выше тех, кто этого заслуживает больше вас! Я же дал вам все!
— Я не настаиваю на этом, угнетатель! — как можно тверже и как можно холоднее произнесла Аврора, хотя сердце ее, тоже предатель каких поискать, готово было рвать на себе волосы (если б они были) и сделать японское буржуазное харакири. — Мне ничего этого не нужно! Вы можете отказаться от меня в любой миг. Я пойду… к гномам в шахты! Вот! Да, я откажусь от красивых платьев, от ваших вот цацек и подарков, и буду жить с простым народом!
— И ради чего?! — изумленный, произнес Эль Даар, заглядывая в глаза своей строптивой невесты. — Ради чего?..
«Ради межмировой революции! — хотела выкрикнуть Аврора. — Взвейтесь кострами синие ночи, гномы и орки — дети рабочих! Чтобы Чапаев выплыл!»
Она уж было раскрыла рот, чтоб все это высказать с революционным пылом. Но, кажется, Эль Даар не хотел это слушать.
Его пальцы ловко сжали ее подбородок, поднимая лицо Авроры вверх, к себе, и ненавистный и ненаглядный монарх влепил самый страстный, самый невероятный и самый желанный в мире поцелуй брыкающейся неукротимой Авроре.
«Это что ж творится, — подумала Аврора, млея, тая, и повисая на невидимых магических путах беспомощно, как Андромеда над пастью облизывающегося чудовища. — Что ж он творит, развратник лопоухий?! Я — коммунистка со стажем! Ленин осуждает… вот это все осуждает… у него даже детей не было, потому что не по-коммунистически все это… в живого товарища по партии тыкать…»
Но то, что не положено Ленину, разрешено Эль Даару.
Руки, которые он до сих пор смирно держал за спиной, наконец, вырвались на свободу и теперь подавляли революционный мятеж в груди Авроры путем тискания и накручивания сосков под тканью.
Это было так неожиданно, так странно, но так волнующе и приятно, что буржуазное легкомысленное тело снова с готовностью предало, запульсировав возбуждением и удовольствием совсем уж в срамном месте.
Аврора забилась, всеми силами стараясь оттолкнуть короля, и он отстранился, тяжело дыша и глядя на Аврору затуманенными от страсти глазами.
— Не смей касаться меня, мерзавец! — выкрикнула Аврора гневно. Слава партии, хоть рот слушался, и говорил то, что ему полагалось говорить!
А вот подлое туловище снова творило что попало.
Оно рванулось так решительно и эротично, что посоревновалось бы красотой с известной Никой Самафракийской. Одежда выгодно подчеркнула все прелести тонкой эльфийской фигуры, а лицо пылало праведным возвышенным эльфийским гневом.
— О, вижу, — прошептал Эль Даар, — эту демоницу не оседлал бы и самый свирепый орк! Беру свои слова обратно! Несомненно, вы невинны!
— Потаскун похотливый! Да как ты смеешь! Да я сама сейчас тебя оседлаю! — вопила в ярости Аврора, изо всех сил стараясь освободиться.
— Сама? — произнес Эль Даар. — Какая отличная мысль! За одним и проверим, девстенна ли моя невеста.
И он порывисто прильнул к ней снова, заустил пальцы в ее волосы и снова поцеловал, уже не в состоянии справляться со своей страстью, пьянящей его сильнее вина.
«Ну все, — обреченно думала Аврора, целуя в ответ Эль Даара, запуская в его шелковистые волосы тонкие пальчики, обнимая его тело коленями. — Пишите транспаранты мелким почерком… Сгорел дворец, гори и Смольный…»
Эльф, притиснув
