Чувства и искупление - Эллариан
Была ли Рея похожа на Кассандру? Нет, определенно нет. Скорее, она напоминала ему его много лет назад. Такой же одинокий запутавшийся ребенок. Именно ребенок, потому что девушку Ротмант в ней в упор не видел. Но она думала о нем. Это все усложняло.
Он заставил себя очистить разум от нагнетающих рассуждений, прежде чем шагнуть в кабинет директора и нацепить на лицо дежурное смурое выражение. Уильям с задором развешивал елочные игрушки, проигнорировав помощь коллег, поэтому получавшийся шедевр вот-вот норовил превратиться в безвкусицу. Ротмант решил воздержаться от комментариев в адрес возводимого творения и вовремя увернулся от упавшего расписного шара.
— А, это ты, Роланд. Проходи, — директор поманил его рукой, не отрываясь от своего интересного занятия.
— Я вынужден сообщить тебе, что ее магия растет с каждым днем, — начал артефактор без предисловий. — Я чувствую это, просто находясь рядом с ней. Магический фон девчонки нестабилен.
Директор отложил очередную аляповатую игрушку и сложил руки в бока. Елка в углу опасно качнулась под тяжестью украшений.
— Все случилось в точности, как я предполагал, — Уильям задумчиво почесал гладко выбритый подбородок, а затем направился к стеллажам с полками.
Он ловко взобрался по лестнице и достал неизвестную Роланду книгу, стряхивая застарелую пыль с обложки и страниц, и раскрыл ее прямо на руках. Глаза директора бегали по строчкам, скрываясь за упавшими на лицо белоснежными прядями волос, пока не остановились на одной точке, что означало только одно — Уильям нашел то, что искал. По его напряженному лбу и затуманенному взгляду Ротмант понял, что мысли Фабиана блуждали уже где-то далеко. Когда директор слишком резко закрыл книгу и начал прятать ее в другом месте, Роланд настороженно и скорее по привычке подглядел название на корешке, гласившее «Волшебные создания моря». Чутье командующего гвардией подсказывало ему, что лихорадочный блеск в глазах Фабиана, болезнь девчонки и странная книга как-то связаны. И артефактору это не понравилось. Он устал выполнять роль инструмента для достижения великих целей, не получая ответов.
— Она может быть полезна королю, — сказал Уильям, покончив с тайником. — Кем она хочет стать, Роланд?
Ротмант нахмурился. Полезна королю? В качестве кого? На самом деле, он не знал о ней ничего кроме того, что она больна. И умеет вязать, пожалуй.
— Я не уточнял, Уильям, — сдержанно ответил мужчина.
— Продолжай направлять ее, как я и просил, и склони на нужную сторону, если придется, — директор аккуратно спустился со ступенек, пребывая в состоянии размышлений.
— Еще несколько месяцев назад ты ясно давал понять, что девчонка погибнет, а сейчас так легко строишь планы на ее жизнь? — холодно спросил Ротмант.
— Я знаю, как тебе неприятна эта ситуация, Роланд, но поверь, будь у меня другой выход, я бы ни за что не стал просить тебя об услуге. Боюсь, я вынужден так поступать по причине того, что на границах Арривии неспокойно, и угроза нападения Лимрании возрастает. Королю нужны сильные соратники, чтобы избежать кровопролития и новых жертв. Таких, как Кассандра, например. Кто знает, как именно девушка нам пригодится? — спокойный и уверенный тон Фабиана не терпел возражения, но лицо обманчиво излучало дружелюбие.
— Я все сделаю, Уильям, — Ротмант смиренно согласился, опустив голову.
Упоминание об умершей возлюбленной вызвало знакомое чувство вины, поднимая из самых глубин сознания то, что Роланд отчаянно прятал и пытался забыть. Как легко и как беспечно Фабиан мог манипулировать им, заставляя мучиться в агонии от воспоминаний, чтобы получить желаемое и вынудить подчиниться.
— Твой подарок, Роланд. Ты не взял его, — директор улыбнулся, протягивая бумажный пакет новогодних леденцов и помадок мужчине.
— Я не ем сладкое, — глухо отозвался Роланд, покидая кабинет друга.
Его голова разрывалась на части от боли, его плечи устало опустились, а внутренний стержень надломился под тяжестью бремени. Он сам выбрал такую судьбу, сам загнал себя в петлю, с каждым годом затягивая ее сильнее, и воздуха для борьбы оставалось все меньше. Роланд всегда беспрекословно выполнял приказы короля, а затем Уильяма, не подвергая их сомнению, но сейчас все его существо по какой-то причине отчаянно сопротивлялось и не желало идти на поводу у амбиций Фабиана. Тень недоверия впервые просочилась в мысли Ротманта, отравляя разум подозрениями и предположениями. Он чувствовал, что Уильям знал намного больше, чем рассказывал, и оттого не желал подчиняться, не видя полной картины и не располагая достоверной информацией.
Он перевернул вверх дном всю библиотеку в поисках книги, которую видел в кабинете директора, но безуспешно. Ключ к разгадке о природе происхождения болезни Реи однозначно прятался в ней, но этой тайной Фабиан не спешил делиться.
Роланд вернулся в покои опустошенный и подавленный, с грузом приказа на плечах. В полном смятении он захлопнул дверь и порывисто стянул плащ, из которого выпал наполовину раскрытый сверток. Роланд с горечью поднял его, разглаживая края помятой бумаги, и положил подарок на стол, усеянный множеством исписанных тетрадей. Мужчина сел в кресло, обдумывая план дальнейших действий, и уткнулся взглядом в темно-синюю обертку, хранившую внимание и заботу человека, доверие которого он собирался предать. Едва ли Рея простит его, если узнает правду. Едва ли он сам сможет когда-нибудь себя простить.
Часы пробили двенадцать. Наступил Новый год.
* * *Рея сладко потянулась в кровати, откидывая одеяло, и с любопытством взглянула в окно. Шел снег, хлопьями кружась в воздухе, и из окна лился теплый солнечный свет, падая на пол. Девушка свесила ноги, ощущая под босыми ступнями холод мрамора, и это окончательно пробудило ее. Она увидела на прикроватной тумбочке несколько свертков и, улыбнувшись, принялась с задором распаковывать самый большой из них. Рея любила Новый год за волшебную атмосферу праздника и чуда, которое они творили собственными руками, и первый подарок как нельзя кстати продемонстрировал его. Девушка радостно пискнула, не сдерживая эмоции в пустой спальне для девочек, и любовно провела пальцами по обложке новой
