Инструктор-попаданка в мужской военной академии - Наташа Фаолини
Не успела я и пискнуть, как Бастиан потянул Грея за свисающую руку, стягивая спящего с кровати. Тот с грохотом приземлился на пол, моментально проснувшись. Вид у пострадавшего был слегка невнятный.
Опомнившись, Грей быстренько побежал собираться на занятия, ловя в спину мой завистливый взгляд, а самой пришлось соблазниться на предложение Бастиана и пойти вдвоем в столовую. Война войной, а кушать хочется всегда. Тем более, впереди непаханое поле работы — день предстоял сложный.
По предварительным подсчетам, сегодня я должна заняться сексом и выйти замуж два раза. А сутки не резиновые! Кто бы мог подумать, насколько сложная мне выпадет доля в этом мире.
Я не представляла себе выхода из ситуации, но одно было понятно — Питера надо дожимать. Он фактически признался мне в любви в душевой, хотя сам того не понял.
А вот и он.
Ректор сидел у дальнего стола, меланхолично поглядывая в окошко и ковыряя вилкой кашу с мясом. Печальная картина.
Студенты перестали шушукаться при нашем с Бастианом появлении — все косились на нас и переглядывались между собой. Питер, почувствовавший неладное, тоже повернулся, но заметив меня попытался слиться со стеной. Даже показалось, что рука дернулась сбросить вилку и спрятаться под столом.
— Доброе утро, рин Питер. У вас не занято? — подлетела к нему, усаживаясь рядом.
— Занято.
— Как жаль! Ну, я ненадолго. Просто хочу пригласить вас прогуляться сегодня до беседки после полудня, — лепетала и так хлопала ресницами, что чуть не взлетела к потолку.
— Простите, рина Урсула, слишком много дел запланировано, рин Бастиан, — он кивнул моему сопровождающему, закинул вилкой в рот последние кусочки мяса и встал из-за стола вместе с подносом.
Я чуть ли не рычала, смотря в удаляющуюся спину, сжимая стол побелевшими пальцами.
— Не кипятись, все знают, что он убежденный холостяк. Проще сдаться, — Бастиан развел руками.
— Ну нет! — прошипела сквозь зубы, не спуская взгляда с ректора, убравшего поднос и скрывшегося в глубине коридора, — сегодня он точно будет моим!
— Вау, выглядишь, как маньячка, — воскликнул мужчина, я недобро зыркнула на него и поджала губы, но Бастиан не стушевался. — И что, какой план? Будешь ломиться к нему в кабинет?
— Как вариант. Но просто прийти — мало чем поможет. Он боится, что я играюсь. Убежден, что не может мне нравиться. Значит, надо это исправить!
— Правильно! Вот в эту Урсулу я влюблен! — осекся дознаватель, поменялся в лице и быстро встал с лавки. — Я принесу еды.
До обеда я тщательно продумывала свой план. Осечек не должно было случиться, иначе могла родиться новая волна сплетен. Буквально вся академия обсуждала мой арест. Благо, я додумалась прятать браслеты под кофтой и пока что никто особо не знал о моем тройном замужестве. Наверное, думали, что рука просто распухла.
Найти подходящие вещи было сложно — пышным гардеробом пока не разжилась. Но если смотреть приблизительно, то у меня было все, что нужно. А последний, самый главный штрих образа пришел от Урсулы в коробке под кроватью как раз вовремя! Я готова была поклясться больше никогда не называть ее паршивкой. Сегодня.
— Может, проводить хотя бы до второго этажа? — с сомнением спросил Бастиан, разглядывая мой прикид. Вообще, эта идея ему не особо нравилась. Ну а что ему нравилось, что связывало меня с другими мужчинами? Ничегошеньки.
— Идут занятия, там сейчас никого нет. Тут всего-то коридор и лестничный пролет!
— По академии рыскает убийца.
— Ага, так теперь ты веришь, что я непричастна?!
— Я и не обвинял тебя.
— Но не верил уж точно! Все, я пошла! — заявила и закрыла дверь перед его носом, но теперь уже я была со стороны коридора.
По академии передвигалась как шпион, выглядывая из-за каждого поворота. Но на пути так никто лишний и не попался.
Постучав в дверь ректорского кабинета услышала тихое:
— Войдите!
Распахнув створку, решительно вошла, поправляя пояс на талии. Питер сидел за своим массивным деревянным столом, зарывшись лицом в исписанные бумаги. Тяжелые шторы были распахнуты и в комнату пробирались теплые лучики полуденного солнца.
— Рина Урсула, у вас какое-то дело? — спросил, а потом глаза скосились на мои ноги и удивленно расширились, бумажка в его пальцах немного помялась от того, как неконтролируемо ректор ее сжал. На мне сегодня не было ни штанов, ни колготок.
— Да, — томно мурлыкнула, подходя ближе.
Питер не сдвинулся и с места, только глаза бегали. Благо, посмотреть есть на что. На мне было черное платье на запа́х. И будь оно бежевым, могло сойти за пальто эксгибициониста, потому что под тканью было только кружевное нижнее белье кроваво-красного цвета, выгодно контрастирующего с моей бледной кожей. Уж не знаю, как это Урсула так на меня потратилась, но лифчик с трусиками были добротными, даже этикетка фирменного магазина осталась.
Оказавшись ближе, я одним резким движение сбросила все бумаги со стола на пол и забралась на поверхность. Питер только откинулся на спинку кресла и с охреневшим выражением лица на меня смотрел, так и не выпустив из рук несчастный листик.
Свесив ноги со стороны ректорского кресла, скинула туфли и поставила ступни на крепкие мужские бедра, взявшись за пояс платья.
Питер сглотнул так громко, что даже я услышала, хотя у самой сердце грохотало набатом, перекрывая все остальные звуки.
Дрожащими руками стянув с себя плотную ткань, откинула ее куда-то в сторону, с любопытством наблюдая за тем, как вырастает бугор в штанах ректора. Ну все, точно не гей!
Ни в одной из вселенной, кроме этой, мне не могло «повезти» так, чтобы секретный проход в одном из книжных стеллажей открылся и оттуда вышел какой-то мужик, выдав:
— Ахренеть!
Глава 16
Я так быстро накидывала платье обратно, что запуталась в поясе и чуть не свалилась на Питера, но чудеса сноровки помогли остаться на плаву — уцепилась пальцами ноги за ножку стола. Сердце грохотало где-то в висках, сексуальное нападение пошло не по плану!
Поджав губы и сдвинув брови в общий комок на переносице, повернулась к незваному гостю, застывшему каменным изваянием у прохода. За его спиной ступени вели вниз, во тьму. Через минуту полка сама со скрипом вернулась на место и подсвечник на стене повернулся вертикально, как и положено. Ничто больше не указывало на то, что из комнаты есть выход, кроме как в дверь или в одно из окон.
— Я… извините,
