Путинбург - Федор Галич
— Мам, не мой посуду, я сам сейчас всё вымою. Вот только пузо немного сдуется, — вежливо предложил Владимир и демонстративно погладил округлившийся живот.
— Да мне не трудно. Ты лучше расскажи, что у тебя нового на актёрских курсах? Нашёл свою одежду? — поинтересовалась мать, активно плескаясь в раковине.
— Да. Но… я…, — начал на ходу выдумывать новую причину отсутствия несуществующих вещей Владимир, коря себя за то, что заранее не подготовил ответ на этот ожидаемый вопрос.
— Что ты там мычишь? Ничего не слышу. Вода сильно шумит. Говори громче, — попросила мать и немного убавила напор струи в кране.
— Я говорю, что оставил их в вёсельной таксолодке, — как бы повторил Владимир, громко выкрикивая каждое слово.
— А-а-а. Ну, понятно, — покивала головой мать и, сделав вид, что забыла про свой вопрос, будто, между прочим, сообщила: — Утром, после того, как ты ушёл, приходил твой друг Димка.
— Нет у меня никакого друга Димки, — машинально отверг какую-либо связь с упомянутым человеком Владимир, на миг позабыв, что находится в будущем.
— Если вы поссорились, то это не повод сжигать мосты двадцатилетней дружбы. Я не хочу лезть в ваши пацанские дела, но уверена, что бы там между вами ни произошло, вы уладите это недоразумение и опять помиритесь. Кстати, он приходил не просто так, а по делу. Он принёс твою одежду. Как она оказалась у него? Он что, устроился работать в лодочное такси? Или открыл актёрские курсы при «Ленфильме»? — с иронией спросила мать и, чтобы видеть глаза сына в момент объяснений, выключила воду и развернулась лицом к Владимиру.
— А вот это уже серьёзно, — подумал Владимир и, вспомнив о том, что лучшая защита это нападение, строго ответил вопросом на вопрос: — Что за допросы, мама? Я сам разберусь со своими друзьями и решу: мириться мне с ними или нет. Хорошо, что ты испортила мне настроение не перед обедом, а после. Я хоть поел с аппетитом.
— Не надо дуться. Димка — отличный парень и я не хочу, чтобы ты с такой лёгкостью разбрасывался верными друзьями, словно они старая поношенная одежда.
— А я не хочу, чтобы ты лезла в дела сына и рылась в его грязных вещах. В конце концов, у меня могут быть маленькие тайны? Благодарю за вкусный обед и отвратительный «десерт», — фыркнул на мать Владимир и, громко задвинув за собой стул, ушёл в свою комнату.
Закрыв за собой дверь, он заблокировал электронный замок, врубил на полную громкость комнатную аудиосистему и «упал» на кровать, чтобы немного успокоиться, а главное, подкорректировать план дальнейших действий в связи со сложившейся непредвиденной ситуацией. Громыхающая на весь дом органная музыка Баха вмиг превратила маленькую комнатку в огромный храм и вместо того, чтобы думать над проблемой, у Владимира возникало только одно желание: встать на колени и молиться Богу, чтобы всё обошлось.
Решив, что в такой атмосфере он ничего не придумает, Владимир вырубил музыку и переместился в просторную гостиную. Растянувшись в уютном диване, он уставился на плывущие по голубому потолку белоснежные облака, и его мысли сразу начали двигаться в нужном направлении.
— Итак, что мы имеем? Друга Димку и найденные им мои вещи. А точнее, не мои, а моего «двойника». Теперь, вопрос: а где сам «двойник»? Почему он до сих пор не объявился? Почему сюда пришёл не он, а его друг? А если, не дай Бог, с ним что-нибудь случилось и мне придётся что-то объяснять не только моим новым родителям, но и полиции? А те, в мои «басни» про нападение и актёрские курсы, вряд ли поверят, пока не проверят. Не говоря о том, что я из прошлого… В принципе, а чего мне бояться? Если надо, я могу полиции сказать и чистую правду. А на следственном эксперименте смогу ещё и доказать правоту своих слов, приведя прибор телепортации в действие. Представляю их удивлённые рожи, когда я «испарюсь» прямо на их глазах, — усмехнулся Владимир и, поднеся руку с браслетом к лицу, на всякий случай, проверил, функционирует ли прибор. Тот, нежно пикнув, высветил дисплей и приготовился к введению даты для перемещения. — Пока эта штука со мной, мне бояться нечего. Нужно жить, как ни в чём не бывало. Заново подружиться с Димкой, чтобы узнать о «себе» побольше, и обязательно помириться с мамой. А то она перестанет меня баловать пельменями и начнёт назло потчевать протеиновыми сюрпризами с насекомыми. К тому же, моё нервное и дёрганое состояние скорее вызовет подозрение, нежели хладнокровное и «олимпийское» спокойствие. Кстати, мой друг Димка — это, наверняка, тот темноволосый парень, с которым я по-дружески обнимаюсь на фотографии, висящей на стене в моей комнате, — вдруг осенило Владимира, вспомнившего о небольшом портрете, расположенном над письменным столом.
Пытаясь мысленно оживить фотографию и представить, что происходило в момент фотографирования, о чём они разговаривали со своим другом, и какой мог быть голос у Димки, Владимир заснул.
Проснулся он поздно вечером от негромкого и невнятного бормотания, доносившегося из кухни. По голосам было понятно, что говорят родители, а вот о чём они говорят, было не разобрать.
— Наверное, отец вернулся с работы и мать с ним делится своими подозрениями насчёт меня, а может, даже и жалуется ему на моё хамское поведение, — подумал Владимир и хотел было пойти на кухню, чтобы извиниться перед мамой за грубость, но чёрное ночное небо на потолке, сменившее «дневное» голубое, заворожило его и магнетически придавило к дивану. Яркие звёзды плавно переливались на потолке, поочерёдно принимая форму разных созвездий. Большая и Малая медведицы, Орион, Кассиопея, Андромеда таинственно светили на Владимира и влекли его своими, геометрически выверенными контурами. В какой-то момент он даже увидел в одном из незнакомых созвездий знакомые черты лица Венеры и ахнул от неожиданности. Кромешная темнота вокруг и мягкий диван создавали эффект невесомости и Владимир ощутил себя астронавтом, вышедшим в открытый космос. К сожалению, его полёт длился недолго, и вскоре в коридоре «космического корабля» раздались приближающиеся к нему шаги.
— Владимир, ты спишь? — раздался строгий голос отца.
— Нет, не сплю. Заходи, — отозвался Владимир.
Отец вошёл в гостиную, включил стоявшую на журнальном столике круглую настольную лампу в виде Луны и присел к Владимиру на диван.
— Сынок, я хочу серьёзно с тобой поговорить. Мать, в
